Петра, – Эта гадина за всё заплатит.
– Маленькая злобная ведьма, – процедила я сквозь зубы, – или всё же фурия, а?
Петра рыкнула и попыталась отпихнуть руку Мари. Но наставница сама отошла в сторону и руки Петры вонзились в мои волосы.
– Ааааа! – закричала я, пытаясь освободиться.
– Я тебя убью!
Петра опустила мою голову и двинула коленом прямо по лицу. Из глаз хлынули слёзы.
– Прекратите! – слышала я крик Терри. – Совсем из ума выжили?
Сначала я хотела дать отпор, хоть и не представляла как. В глазах рябило, руки, и ноги не слушались. Собственно, я не могла себя защитить. Не знаю, сколько я лежала на полу, сколько Петра и другие меня били. Знаю, что внезапно это прекратилось. Меня кто-то взял на руки и ушёл со мной куда-то.
Теряя сознание, чувствовала губы на лбу. Хотела улыбнуться, но даже на это не было сил.
* * *
В голове настойчиво играл барабан, целенаправленно отбивая незамысловатый ритм. Сквозь этот шум я слышала голоса двух мужчин. Один из них принадлежал Ксавье.
– Как она, Пьер?
– Месье Делакруа, у Вашей… девушки сильные ушибы. Ничего не сломано, что радует. Но лёгкое сотрясение головы всё же есть. Из-за этого её рвало. И вероятно, голова будет болеть довольно долго. Я выпишу Вам лекарства и инструкцию по применению. Постельный режим стабильно неделю, потом хорошо бы ещё раз мне показаться.
– Я бы хотел перевезти её в Париж.
– Ради Бога, только не забывайте про лекарства,– затараторил врач.
Открыла еле-еле глаза и посмотрела на потолок. Он расплывался, становясь одним пятном.
– Шелли…
Матрац рядом со мной прогнулся, и руки коснулась тёплая ладонь мужчины.
– Воды, – прохрипела я.
Безумно хотелось пить и казалось, что если немедленно этого не сделаю, то умру. А ещё эта мигрень…
Мне дали попить. А потом попросили выпить лекарство.
– Если оно от головной боли, то я тебя расцелую, – пробормотала я и проглотила.
Ксавье молчал. Казалось, напряжение, окутывает всё пространство.
В моих глазах уже просветлело, и я могла точно сказать, что мужчина злиться. Эта складка на лбу, тонкие губы в линию…
– Эта тварь едва ли не забила тебя до смерти, – прорычал он.
– Не забила же, – прошептала я, – Ты вернулся вовремя, Ксавье.
– Не достаточно, малышка, – он провёл пальцами по моим волосам. – Они конкретно оставили на тебе следы. И можешь поверить, они жалеют об этом больше, чем кто-либо сейчас.
– Терри, – выдавила я, – Она в этом не участвовала.
Ксавье улыбнулся.
– Знаю. Она пыталась тебя спасти и сама пострадала. Мари и остальные сейчас тоже испытывают боль. И так будет продолжаться месяц. У меня есть знакомые, которые любят поколотить женщин, самоутверждаясь при этом. Ублюдки те ещё, но для таких шлюх только такая управа и нужна.
Я испытала неприятное ощущение от того, что этих дур, сейчас общипывают как куриц.
Сказала это вслух?
– Я не ты, Шелли. Они виноваты и заплатят за это. Не забивай голову. Эти суки знали, на что подписывались.
Промолчала. Попыталась встать, но боль сковала мышцы и я всхлипнула.
– Чёрт, Шарлотта, не пытайся даже шевельнуться, – рявкнул Ксавье.
От его слов не выдержала и расплакалась.
– Всё, шшшшш, прости… Я так испугался за тебя, увидев на полу кровь, а ты в разорванной одежде, полностью…
Мужчина сглотнул.
– Я просто хочу в туалет, – прохныкала я.
Ксавье аккуратно меня приподнял и понёс в ванну. Усадил на унитаз.
– Отвернись, – попросила его.
Он закатил глаза.
– Ты кончала мне на язык, а сейчас стесняешься писать. Это мило. Нет, реально.
Я залилась румянцем. Мужчина всё же отвернулся, и я смогла опустошить свой мочевой пузырь.
– Можешь меня к зеркалу поднести? – тихо попросила его.
Ксавье, молча, выполнил мою просьбу. Ахнула, увидев синяки на лице, царапины от ногтей… Меня затошнило. Сейчас я была рада, что им достаётся намного хуже, чем мне. Я ведь их не трогала, стороной обходила, а они!
– Всё заживёт и пройдёт. Завтра мы переедем с тобой в Париж. Больше не оставлю тебя здесь. А сейчас, ложимся спать. Я двое суток глаз не смыкал. Торопился сюда, а потом изнывал от беспокойства за тебя.
– Спасибо, – прошептала я.
Мужчина хмыкнул и положил меня в постель. Разделся и лёг рядом. Смогла пристроить голову на его плече. Так приятно было ощущать его рядом. Я в безопасности. Теперь я точно в безопасности.
– Почему они напали на тебя? – внезапно спросил он.
– Из-за тебя. К слову, больше незачем, – устало объяснила ему, – Приезжал Моранси. Я застала их в нашей комнате за… Не думаю, что он был тут в надежде развлечься. Может, пытался что-то выведать.
– Или найти тебя, – прорычал Ксавье, – Он к тебе приставал?
– Поцеловал, но я оттолкнула…
– Завтра немедленно едем на квартиру. Я тебя больше тут не оставлю. А Моранси… Пусть ещё раз попробует сунуться!
Я погладила рукой по его животу, успокаивая. Обезболивающее подействовало, и я чувствовала себя человеком, хоть и побитым.
Чувствовала, как Ксавье кипятится. Не лезла, просто лежала. Лекарства взяли своё и погрузили меня в крепкий сон. Говорят, он излечивает… Что ж, посмотрим…
* * *
Утро вызвало у меня череду стонов. Несмотря на принятые лекарства, всё тело болело так, словно по нему катком проехались. Перевернулась на бок. Ксавье мирно спал, но видимо, и во сне о чём-то упорно думал, ибо хмурая морщинка на лбу никак не желала исчезать. В иной раз отметила, что мужчина был очень даже красивым. Хотя, для каждого это понятие различимо, так же как и вкусы. Некоторое время назад я не замечала за собой особенности вот так любоваться мужчиной. Особенно тем, из-за которого моя жизнь сделала двойное сальто вперёд.
Мне нравилась его двухдневная щетина, которая царапала мою кожу, нежно щекотя её и возбуждая. Нравились его синие глаза, которые при желании становились темнее… Да и вообще, сейчас мне в нём нравилось всё, кроме характера и непредсказуемости. Передо мной лежал человек, которого я любила и ненавидела. В один момент он был нежным и заботливым, в другой мог довести до слёз и причинить боль, как душевную, так и физическую. Неопределённость напрягала. Я не знала, как он отреагирует в следующий момент. И мне не нравилась эта игра в плётку и пряник. Сейчас, он защитник, который стремиться уберечь и огородить от проблем. Но каким он будет завтра? На сколько его хватит? И как сильно я от этого пострадаю.
– Просверлишь дыру, милая, – прохрипел неожиданно Делакруа и открыл глаза.
Улыбнулась. Он три раза за ночь давал мне лекарства и почти не спал.
