За это и пришьем.
Мне не верилось, что я услышал то, что услышал. Сердце в груди билось неестественно быстро.
– Не скупись на размах. Ты же понимаешь, мне важно поскорее этого мудака взять.
– Понимаю. Но способы…
– Не сделаешь ты, я найду того, кто сделает. Если Жданова не закроешь к концу недели, я найду людей, которые провернут все быстро. Если девка бесполезна в допросах, значит пригодится для другого дела.
Лбы на передних осклабились. У меня по коже пробежал холодок.
– Я понял вас.
Вытолкнул из горла, стянутого колючей проволокой фразу, и сжал сотовый в руке до хруста костяшек.
– Я закрою его. Слово даю.
Гринёв кивнул, и я дернул ручку и вышел из машины, которая тут же рванула с места и выехала с парковки, оставляя меня одного.
Телефон в руке тут же ожил, когда глушилка перестала его гасить, и я перевел взгляд на экран.
Макс.
– Говори, – произнес, не чувствуя как промозглый ветер треплет полы куртки. Как забирается под воротник, как бьет по щекам льдом снежинок. В голове только одна мысль звучала.
Настя теперь на мушке.
– Она в отель поехала. Прямо над стрелковым клубом. Номер не пробил, надо чуть больше времени. Шеф? – вопросительно произнес, понимая, что я никак не реагирую на его слова. Я отмер.
– Спасибо. Отбой, теперь я сам найду.
– Ладно, – произнес Макс, но я уже опустил трубку.
Сбросил вызов и торопливо направился к машине на стоянке, понимая, что вот теперь я точно не могу облажаться.
Глава 28
– Управление службы безопасности, – ткнул ксивой в лицо администратору стрелкового клуба, куда заселилась Настя. – Мне нужна информация, в каком номере сейчас гражданка Самойлова.
– Она эээ… – парень стушевался, глядя на меня растерянно. – Мы не имеем права…
– За препятствование следствию вам тоже грозит ответственность…
– Пятьсот пятый. Люкс. – парень сглотнул и кивнул в сторону лифтов. По коридору направо.
Я молча убрал ксиву в карман и зашагал к лифтам. Поднимался в каком-то оцепенении, глядя на ворсистый ковер под ногами.
Если Гринёв не гнушается чернухой, то о чем говорить тогда? Я всегда считал начальника принципиальным и порядочным. Но видимо совсем его не знал. Хреновый из меня сбшник.
Створки распахнулись, и я повернул вправо по коридору и остановился у пятьсот пятого номера, занося руку, чтобы постучать.
Дрожь в теле неприятно усиливалась.
– Кто, – из-за двери послышался красивый голос, тут же заставивший нервы натянуться. Настя-Настенька. Какого хрена ты полезла в эпицентр этого скандала?
– Открывай, – произнес хрипло, и вместо того, чтобы стучать, опустил кулак на дверь и уперся им до боли стискивая челюсть. Никогда не думал, что чья-то жизнь мне будет дороже своей собственной.
– Я вызову полицию, – произнесла глухо. – Уходи.
– Вызывай, только они по званию ниже и скорее помогут мне, чем помешают. Да и не от меня тебе нужно прятаться, Нась.
Что-то в моем голосе заставило ее прислушаться. Замок щелкнул и дверь медленно открылась. На пороге стояла Настя в белом халате и полотенце на голове. Она видимо только из душа. Выглядела такой свежей и чистой, и до боли невинной. А может все дело в том, что теперь я понимал ее. И больше не осуждал.
– Зачем пришел? – спросила враждебно, и я шагнул в ее номер и закрыл дверь, поворачивая ключ в замке. – Я же ответила на все ваши вопросы.
– Ты ему сына родила.
Не вопрос, утверждение, и я вся краска сошла с лица напротив, и Настя пошатнулась. Ее ноги подкосились, и она машинально качнулась к стене и уперлась в нее рукой. Прямой взгляд карих глаз впился в меня и прошиб самым сильным разрядом тока.
– Не трогай Илью.
– Ты поэтому так за Жданова стоишь? Он шантажирует тебя? Сына отобрать хочет?
Настя молча начала мотать головой, и ее черты лица исказила мука. Кажется еще секунда и она разрыдается от тоски и безысходности.
Шагнул к ней, и она совсем обессиленная даже не стала отступать и позволила себя обнять. Прижать.
Застыла в моих руках как хрустальная статуя из льда, и я ощутил непомерную тяжесть в груди. Как помочь ей? Как спасти ее? Как спасти ее сына?
– Ты зачем пришел? – шепчет в грудь, ее слова вибрацией отдаются в сердце и оно постепенно отогревается. Плавится. Наполняется чем-то тягучим от близости ее тела.
– Хотел… – увидеть тебя. Коснуться. Понять. Вместо очевидных глупостей произнес хрипло, отстраняясь от Насти. – Мне не следовало приходить.
– Я боюсь, Лёв. Мне страшно.
Она так бесхитростно произнесла эти признания, что мое дыхание перехватило. Я им захлебнулся.
– Я не дам тебя в обиду, – клянусь, буду защищать от всех, кто только приблизится. – Не дам, Нась.
Теперь она оттаяла. Покорно прижалась ко мне и опустила голову на мою грудь.
Хотелось задать ей сотни вопросов, хотелось обнять и не отпускать, но я боялся, что зверь внутри сойдет с ума от ее близости.
– Обещаешь не пришивать к материалам дела то, что я расскажу тебе?
– Клянусь.
Ответил так быстро, что сам поразился. Но душой не кривил.
Настя разжала руки и ухватив меня за кисть потянула к дивану. Опустилась на него, и я сел рядом, сняв прежде мокрую куртку.
– Хочешь? – на столике рядом стоял стакан с янтарной жидкостью. В нем плавали кубики льда, и Настя поднесла его к губам и отпила, а после протянула мне. Я не стал противиться, и взял выпивку из ее рук.
Пригубил и поморщился, чувствуя как горло дерет крепостью.
– Мне было восемнадцать, когда я покинула пределы детдома. Жданов тогда казался мне золотой мечтой каждой девочки. Богатый, сильный, красивый. Он обещал мне сказку, и надо сказать сдержал слово.
Она стянула с головы полотенце и мокрые волосы каскадом покрыли ее плечи и грудь. Слипшиеся пряди черными венами полосовали махровую ткань халата, и аромат шампуня тонкой проволокой обвился вокруг моей шеи и мне захотелось вдохнуть глубже. Чтобы надышаться ей. Но не мог сейчас, когда она решила открыться мне по-настоящему.
– Первые полгода после моего переезда были сказкой. Я жила как принцесса. Любой мой каприз исполнялся, Жданов меня на руках носил, я впервые в жизни влюбилась. Наши отношения были такими бурными, что
