колечке телефон и потащила меня в сторону дома. Я оборачивалась на кричащую Настю и матерившегося охранника.
— Это какой-то ужас, — выдохнула я на террасе.
— Да не, норм все! — заверила меня Настя. — Торт был свежий, крем воздушный. Это не больно. Только обидно. Мы так на одном девичнике развлекались. О, смотри, какая зачетная видяшка получилась!
Лина подсунула мне под нос мобильный с видео, где бросает в лицо Насте торт и усмехнулась.
— Сейчас в сеть выложу. Хештег стерва получила своё, драная любовница и месть жены, истеричка, измена с последствиями, — бормотала под нос Лина, и я туго сглотнув, остановила эту безбашенную.
— Не надо, ты что. Это некрасиво и вдруг она на тебя в суд подаст…
Я не была сторонницей прилюдных разборок и тем более всегда остерегалась последствий такого вызывающего поведения, но Лина с выражением вселенской печали на лице заверила меня:
— Мне папа разрешил… а теперь хватить раскисать, давай чай пить!
Лина сноровисто разлила чай по чашкам, а я сидела, подперев голову руками, и только выдыхала со словами, что это какая-то комедия положений.
— Да ну ты брось. Она сама полезла на чужого мужа! Она заслужила это. И вот будь на нашем месте моя бабушка она бы все лохмы повыдирала и возила бы ее лицом по асфальту! — тараторила Лина не переставая, при этот как-то умудряюсь пить чай и прикусывать его пирожными. — Только я не поняла ее вопли про твоего мужа. Почему она говорила, что дружка не расчехлил? Они не успели переспать что ли?
Ага!
Не я одна это услышала.
Я растерянно покачала головой.
— Я не знаю, — призналась я. — Это же мог Герман ее попросить или заплатить, чтобы она это сказала и я ему поверила.
— А может они реально не шпили-вили… — пожала плечами Лина.
Я никогда не любила английские детективы, из-за того что на протяжении всей истории ты читаешь про пороки человеческие, а потом бац в конце и находился убийца. И только тогда показывали детективную сюжетную линию. Но тем не менее сейчас я была примерно в такой же ситуации и мне надлежало разобраться с предательством мужа.
Однозначно я не отступлюсь от развода, потому что измена это не поменяться жидкостями, это само намерение, а его у Германа было вагон и маленькая тележка.
Лина снова застряла у меня на весь а Даня снова забрал Мирона из садика. Я сузила глаза, глядя на друга мужа и спросила напрямую:
— Он с ней спал? — Даня дёрнулся от меня как черт от ладана и налетел на вазон с петуниями. В моих глазах мелькнуло желание скорой расправы, и друг, поправив куст цветов, выдохнул:
— Мне он сказал, что спал… — Даня проследил, как Лина катала Мирона на качелях и нахмурился. — Но… Кристин…
Даня тяжело выдохнул и сделал шаг ко мне.
— Ты же помнишь, что я тебя сильно люблю, да? — уточнил он, положив ладони мне на плечи.
— И ты из любви ко мне сейчас будешь его обелять? — холодно уточнила я.
— Нет, — качнул головой Даня. — Это я скорее к тому, что нельзя быть чужими с людьми, которые твоя семья. И вот, согласись, ты прекрасно знаешь, когда Мирон врет. Или когда твоя мама лукавит. Знаешь ведь? Так вот и я знаю как ты или Герман врете…
Я на закусила губу и посмотрела на Даню с прищуром.
— И ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать Кристин, что когда Герман говорил о тебе, уж прости, как ты его вытрахивала до рождения ребенка он был другой. Короткие фразы, полная отключка в глазах. Про свою любовницу он говорил с шуточками, с подробностями, он не знал ее даже. Он не понимал ее. Ему было плевать.
— Тогда зачем он это сделал? — спросила я, наблюдая за Линой, которая сама села на качели и стала показывать Мирону как с них надо прыгать.
— Знаешь, что бы у него в глазах, когда я спросил как у вас дела? — уточнил Даня, заставляя меня перевести на себя взгляд. — Полная безнадёга. Давай будем объективны, послеродовая депрессия бывает не только у женщин.
— Ты же просто его выгораживаешь, — фыркнула я и убрала его руки со своих плеч.
— Я тебе говорю, что сейчас, когда все летит к чертям у него больше желания жить, чем тогда. Подумай об этом и не руби ты с плеча. Он и так тебе даст развод. Я что ли Германа не знаю?
— И что ты знаешь? — спросила я тихо и едко, потому что мне тоже казалось, что я знаю Германа, который на безлюдной улице заступился за девушку и получил в лицо стеклом. А выходило…
— Знаю, например, что ты так сильно хотела дом именно в этом месте, что Герман взял в долг несколько миллионов перед покупкой у одного не самого законопослушного человека, — выдал Даня с каменным лицом. Таким я друга семьи никогда не видела. Слишком холодный, словно чужой. — А ещё знаю, что когда родился Мирон Герман открыл счёт в банке и почти каждый месяц его пополняет. И он занимался перепродажей квартир как раз, чтобы отдать тот долг. Через меня. На меня были оформлены в строящихся домах несколько квартир, которые Герман потом продал, чтобы выиграть разницу. Ты беременная сначала была, потом после рождения и так нервная, и он не хотел тебя тревожить сделками…
— Однако потом подсунул документы на покупку… — фыркнула я, не видя ничего благородного в том, что Герман старался обеспечить свою семью. Это ещё первостепенная функция заваливать мамонтов, хоть сейчас это и относиться к деньгам.
— Ну он что утащил эти деньги не пойми куда? Он для тебя старался, — Данил дёрнул меня за прядь у виска. — И вообще Крис просто признайся, что муж у тебя самодур, которому ты в три ночи жарила дранники, а ты у него идеалистка, ради которой он полез в проекты жилых комплексов. И поговорите уже. У вас сын. И возможно ещё будет ребенок…
Я тяжело вздохнула, понимая, что Даня сейчас все будет выворачивать не в мою пользу, а в свою. Точнее в пользу Германа.
Данил решил подойти попрощаться с Мироном, но в этот момент Лина удачно подвернула ногу и стала стонать как экспрессивно, что не увидь я собственными глазами как секунду назад она прыгала с качелей, подумала бы и чём-то более интимном.
— А тут болит? — напряжённо спросил Даня, ощупывая стройную тонкую лодыжку. Лина закатывала глаза и хотела упасть в обморок, но пристально следила
