Я просмотрела ее, начиная расстраиваться из-за двадцати вопросов.
— Регистрационный лист для помещения хранения.
— Лист, который мы должны заполнять, когда доставляем товары в помещение хранения, чтобы мы знали, кто за что отвечает.
— Да, — растерянно ответила я. Я не знала, зачем он повторял такие элементарные инструкции.
— Тогда где, черт возьми, твоя подпись? И почему из хранилища пропало множество химикатов, которые были доставлены в понедельник? Где здесь неувязка?
— Что? — мое сердце бешено колотилось в груди, когда он засыпал меня вопросами. Это было похоже на обвинение, но мой разум запинался, пытаясь уследить за тем, что он говорил. — Но я все подписывала.
— Неужели? Мне пришлось испытать стыд из-за того, что ко мне подошел руководитель лаборатории и сделал мне выговор по поводу процедуры подписания входящих и исходящих материалов. — Он выделил руководитель лаборатории, как будто эти слова были отвратительны для его языка. — Ты хоть представляешь, как это было неловко? Особенно с деканом факультета, стоящим прямо там наблюдающим за всем этим.
— Я… я…
— Это дорогие химикаты, мисс Маккейб. Что ты с ними сделала?
Мои щеки запылали от паники. Он обвинял меня в воровстве? Зачем мне это делать? Что, черт возьми, происходит? Ему нужно было поверить мне.
— Я зарегистрировала их. — Я попыталась придать своему голосу уверенности, но он вышел высоким и пронзительным.
— Пойдемте со мной, мисс МакКейб. Мы обратимся к декану с этим вопросом о краже.
Он выбежал вон, его белый лабораторный халат развевался за спиной. Я посмотрела на Джо, и ее глаза были так же широко раскрыты от замешательства, как и мои.
— Джо, я не… — я проглотила комок в горле, пытаясь подавить жжение в глазах. Мне нужно было спокойно войти в этот офис и не поддаваться эмоциям.
— Знаю. Просто поговори с доктором Воетом, и все уладится.
Я неуклюже вскочила со стула и бросилась по коридору к доктору Воету.
— Доктор Шталь, очевидно, произошла ошибка, и, как я уже говорил, мы разберемся в ситуации. — Спокойный голос доктора Воета донесся из-за пределов кабинета, и когда я вошла в дверь, я увидела доктора Шталя, нависшего над столом декана, и доктора Воета, откинувшегося на спинку стула, расслабленным и беззаботным.
— Что значит «разберемся в этом»? — он потряс бумагами между ними. — Доказательство прямо здесь. Что вам еще нужно?
— Нам нужно все обдумать. Больше, чем просто одна недостающая подпись.
— Позвольте мне разобраться с этим. Это моя лаборатория и мой некомпетентный научный сотрудник. Я разберусь с ней.
— Департамент может разобраться с этим вопросом. Но спасибо вам за предложение.
Доктор Воет встретился со мной взглядом, когда я вошла, и слегка, почти незаметно кивнул. Это лишь слегка ослабило стеснение в груди, но тиски все еще были там, выдавливая воздух из моих легких. Доктор Шталь обернулся, увидев, что я вошла, и нахмурился. Подойдя ближе, я увидела бисеринки пота у него на висках — так он был взвинчен.
— Это потому, что она женщина, не так ли? Женщины не должны находиться в научной лаборатории. Мужчины слишком мягки с ними.
— Достаточно, профессор, — голос доктора Воета звучал властно.
Челюсти доктора Шталя сжались, и он повернулся, хмуро глядя на меня, когда проходил мимо, бормоча:
— Женщинам не следует находиться в научной лаборатории. Мужчины слишком мягки с ними.
Как только он вышел за дверь, доктор Воет, казалось, выдохнул воздух, который он задерживал, и провел рукой по волосам, снимая очки в толстой оправе.
— Я сожалею об этом, Джулиана.
— Не знаю, что произошло. Я расписалась за доставку в лабораторию и отнесла их прямо на хранение, где и зарегистрировала. Я не…
Он покачал головой еще до того, как я закончила.
— Не волнуйся. Мы с этим разберемся.
Я сделала глубокий, прерывистый вдох и кивнула головой.
— Ты можешь отправляться домой до конца дня. Не в качестве наказания, — поспешил закончить он, увидев, как мои глаза расширились от страха получить выговор и изгнание из лаборатории.
— Я, эм… У меня процедура, которая как раз в разгаре. Я не могу ее оставить.
— Конечно, конечно. Я просто не хотел, чтобы ты чувствовала себя некомфортно сегодня с доктором Шталем.
Я тихо хихикнула.
— А когда мы не чувствуем себя некомфортно рядом с ним?
— Верно. — Он рассмеялся моей шутке и, прежде чем мы попрощались, сказал мне обращаться к нему с любыми вопросами и пообещал держать меня в курсе всего, что они найдут.
На самом деле это ничего не решило, и из-за стресса этого дня я дважды испортила свою процедуру. Вместо того чтобы потратить больше материалов впустую, я сдалась и покинула лабораторию на час раньше. Джо грустно улыбнулась мне и сказала, что мы закажем пиццу, когда она вернется домой.
***
Четверг был еще одним днем, добавившимся к дерьмовому шоу, которое я называла «моя жизнь». Я проснулась поздно, и мне пришлось спешить в участок, забыв свой обед. Я старалась держаться стойко и просто обойтись без обеда, но мой желудок урчал на повторе в течение целого часа, а техники смотрели на меня так, словно из моего желудка вот-вот выскочит инопланетянин. Потом мои руки стали слишком дрожать, чтобы брать пипетку, и это стало последней каплей. Мне нужно было хотя бы захватить пакетик чипсов. Все равно было уже поздно.
Там никого не будет. Его там не будет. Все будет хорошо.
Я повторяла это, когда шла по коридорам, оглядываясь по сторонам, как будто бежала из тюрьмы.
Я пришла в кафетерий, где было гораздо оживленнее, чем я ожидала, но надеялась, что толпа скроет меня. Я стояла в очереди, в двух шагах от того, чтобы заказать свой сэндвич в маленьком киоске, когда увидела его. Он стоял у двери, разговаривая со своим партнером, его профиль был таким красивым, что поражал меня прямо в грудь. Как будто почувствовав мой взгляд, он повернул голову, и его глаза встретились с моими. Он был слишком далеко, чтобы я могла прочесть выражение его лица, но его взгляд задержался на мне дольше, чем мимолетный взгляд.
Мое сердце бешено заколотилось в груди, и мир затих, мой пульс в ушах был единственным звуком вокруг меня.
Скучал ли он по мне?
Хотел ли он пробежать через всю комнату и притянуть меня к себе для поцелуя?
Хотел ли он признаться в своей любви прямо здесь и сейчас?
Затем его напарник хлопнул его по плечу и отвлек его внимание, момент был испорчен. Все мои глупые фантазии рухнули, и я смирилась с тем фактом, что он, вероятно, все это время пялился на мою грудь. Мое сердце упало к ногам, и, будучи жадной до наказания, я посмотрела еще немного.
Я скучала по нему.
И это причиняло боль.
— Отличный мужик, верно? — мое внимание переключилось на миниатюрную блондинку, стоящую рядом со мной, также смотрящую на Шейна с легкой улыбкой, которая говорила, что она бы разделась для него, если бы он попросил. Она наклонилась ближе ко мне. — Между нами, девушками, он и трахается как товарный поезд.
Она подтолкнула меня локтем и улыбнулась, прежде чем подойти к стойке, чтобы сделать заказ. Оцепенев, я стояла и смотрела, как эта женщина заказывает свой сэндвич. Гадая, что она разделила с Шейном. Гадая, сколько еще их было? Гадая, почему я думала, что я другая.
Я больше не была голодна. Мой желудок сжался, и я с трудом сглотнула, глядя туда, где был Шейн, место теперь пустовало. Я, спотыкаясь, вышла из кафетерия и вернулась в лабораторию на автопилоте, едва справляясь с движениями, снова напортачив с очередными процедурами.
Боже, я была в таком беспорядке.
Решив не тратить впустую материалы отдела, я заполняла бумаги и наблюдала за чужой работой, пока не пришло время уходить.
Мое тело казалось одновременно пустым и тяжелым. Мне хотелось плакать и ничего не делать. Все это выворачивало меня наизнанку.
Я почувствовала некоторое облегчение от того, что пережила этот день, по крайней мере, до тех пор, пока не поехала домой и Бетси не сломалась на полпути. Мне удалось оттащить ее на обочину дороги, где я кричала, рыдала и била по рулю. Так злилась на свою чертову машину за то, что она тоже предала меня на этой неделе. Я выплеснула все это наружу, окна запотели от того количества тепла, которое произвел мой гнев.
