быть?
– Не знаю, – сухо отвечает он. – Может, няня что-то прояснит.
И после этих слов я срываюсь и бегу вниз. В холл, где осталась Ольга Львовна.
Сразу же замечаю ее худощавую фигуру. Она тоже узнает меня.
– Что с Тамерланом? – спрашиваю я, подойдя к ней и опуская приветствия.
– А я откуда знаю? – как-то зло отвечает она. – Я пришла, а он лежит. Почти не дышит. Я Изольду позвала, она вызвала врача. Сказала мне ехать с мальчиком.
– А сама почему не поехала? – не знаю, откуда, но у меня словно открывается второе дыхание. Я полна решимости отстоять право Тамерлана остаться со мной.
– Плохо ей стало. Не знаю, – Ольга отворачивается. Темнит что-то. Не нравится она мне.
– Тамерлан останется тут со мной, – говорю я твердо. – Ясно?
– Я такие вещи не решаю, – усмехается она. – Я только слежу за ним, а не определяю его судьбу. У него есть дядя.
– Где он? – беру ее за локоть, заставляя посмотреть на меня. – Где Ильдар?
– Он завтра приедет. Так Изольда сказала. В отъезде. Нет его в городе сегодня. Да пустите меня, – дергает руку и я отпускаю ее.
Отворачиваюсь, смотрю в стену и думаю.
– Хорошо, – говорю через несколько секунд. – Тамерлан останется здесь. До приезда Ильдара. Так и передай Изольде. Я буду ждать его. Здесь.
Не дожидаясь ответа, разворачиваюсь и ухожу. В палате Матвея доктор.
– Что? – тут же спрашиваю я, замечая, как он внимательно вглядывается в показатели на приборах.
– Подозрительная активность, – задумчиво произносит он. – Странно.
– Разве это плохо? – спрашиваю с волнением.
– В данном случае не очень хорошо, – он опять что-то рассматривает на датчиках. – Наблюдаем.
– Доктор! – чуть ли не кричу я. – Что?!
– Тихо, – он поворачивается ко мне. – Не надо волноваться. Пока нет повода. Не пугайте ребенка. Так. Пойду ко второму мальчику, – вздыхает.
– Доктор, – говорю я, вспоминая о Тамерлане, – я буду следить за ним. Завтра его дядя приедет и все решится. Не переводите его к отказникам. Пожалуйста. Я справлюсь. Я же их обоих кормила. И своего сына, и Тамерлана. Пожалуйста, доктор.
Он смотрит на меня и молчит.
– Ладно, – произносит, наконец, – давайте оставим этот вопрос до завтра. Раз дядя приедет. Ночью все равно никто оформлением заниматься не будет. Пусть пока у вас тут переночует. Завтра решим.
Опять подходит к Матвею. Что-то смотрит.
– Так. Я зайду еще к вам. Сейчас скажу медсестре, чтобы вторую кроватку приготовили и мальчика сюда привезли.
– Спасибо, доктор, – выдыхаю я. – Спасибо.
Он бросает на меня быстрый взгляд и выходит.
Я ложусь не сразу. Знаю, что все равно не усну. Подхожу то к Матвею, то к Тамерлану. Мальчики спят. За что им так? И ведь это неслучайно! Я уверена. Но как узнать правду? От Ильдара? Расскажет он ли мне? А что если он заберет Тами?
Провожу рукой ему по волосам. Я должна сделать так, чтобы он оставил ребенка здесь, со мной. Если он заберет его, то я точно не успокоюсь. Я уже это знаю. Тамерлан стал мне как сын за это время.
Пока Амир в тюрьме, кто о нем побеспокоится? Я не увидела особой любви от Ильдара. Ольга? Она всего лишь няня. И ей все равно. Это я поняла после нашего последнего разговора.
Я не могу бросить мальчика…
Еще раз подхожу сначала к Матвею, потом к Тамерлану. Мои мальчики.
Вздыхаю и иду на свою кровать. Но едва успеваю лечь, как слышу подозрительный звук. Нет, это не стук в дверь. Кто-то открывает ее. Без стука. Но даже медсестра, когда приходит проверить Матвея, предварительно стучит пару раз.
Я поднимаюсь и вглядываюсь в полумрак комнаты.
– Катерина? – слышу знакомый голос и вздрагиваю от неожиданности. Не может быть.
Быстро встаю с кровати и иду на голос. Да. Это она. София.
– София? – пристально смотрю на нее. – Ты?! Но как?! Что ты тут делаешь? Как ты чувствуешь себя? Подожди…
– Тихо, Катерина, – она пытается успокоить меня. – Тихо.
Аккуратно закрывает за собой дверь.
– Ты одна? – тоже осматривается.
– С мальчиками, – отвечаю я. – София, что случилось? Тебе лучше? Но… почему ты здесь?
– Сейчас, Катерина, сейчас, – тяжело вздыхает и садится на кровать. – Садись, – показывает на место рядом с собой. – Подожди, отдышусь немного, – прикрывает глаза и кладет ладонь на сердце.
– С тобой точно все в порядке? Ты же… ты в больнице была. София?
– Да, была, – она открывает глаза и смотрит на меня. говорит тихо-тихо. – Отпросилась. Написала расписку, чтобы выпустили.
– Но зачем? Это же опасно. София? Зачем?
– Я должна. Катерина, ты же сама все понимаешь. Тамерлан и Матвей в больнице. Ты думаешь, это совпадение? Катя? Ты же не веришь в случайность? Нет.
– Подожди, – беру ее за руку. – Ты что-то знаешь, да? София? Что?
Мы смотрим друг другу в глаза. Долго смотрим. София молчит. Как будто собирается с духом, чтобы рассказать мне.
– Катя, – произносит, наконец. – Его хотели убить.
– Кого? – я почти вскрикиваю, но вовремя осекаюсь. Нельзя будить мальчиков. Оглядываюсь. – Кого, София? Кого хотели убить? – трясу ее руку.
– Тамерлана. Сына Амира. Он мешает.
– Кому? Что ты такое говоришь? Кому он может помешать? Младенец…
– Думаю, брату Амира.
– Что ты говоришь? София… нет, этого не может быть…
Отворачиваюсь и мысли скачут в голове одна за другой. Конечно, я подозревала, что все это не просто так. Но вот эти слова… Я боялась признаться в этом. Боялась. А Матвей?!
– Подожди, – опять поворачиваюсь к ней. – А Матвей? Кому он помешал? Он ведь первым попал в больницу!
– Не знаю, Катя, – вздыхает София. – Я не все ведь знаю. Но я слышала.
– Что?
– Изольда и Ильдар, – теперь уже она берет мою ладонь в свои руки. Смотрит прямо в глаза. – Я слышала их разговор.
– Изольда?
– Да! Она точно как-то связана с Ильдаром. Я в этом уверена. Она ведет с ним себя не так как со старшим братом, с Амиром. Я не знаю, Катя. Но Ильдар сказал, что от наследника надо избавиться любым способом.
Я в ужасе вздрагиваю.
– Это же он про Тамерлана! – шепчет горячо София. – Я уверена! Про него! Больше наследников нет!
– Но зачем? Ты уверена? – мне до сих пор сложно поверить, что за всем этим стоит Ильдар. – Подожди. Он же дядя Тамерлану. Он не мог.
– Ох, Катерина, деньги заставляют людей совершать порой такие поступки… А тут деньги немалые, судя по всему. Амир Каримович очень богатый человек. И из наследников, получается, только Тамерлан. Младенец. От него избавиться очень легко.
– Но это же убийство. Нет, я
