— Я не знаю почему. Может, чтобы приручить меня, показав, что и мне можно сделать приятно. Затуманить мне мозг. И это в общем-то получилось с легкостью. Опыт и время точно не на моей стороне, — горько усмехнувшись заканчиваю я. — Но мне все это не нужно, я хочу другого. Я с детства хотела, чтобы меня любили. Всегда хотела. Сначала мама, папа, потом бабушка. И пусть позже, когда будет возможно, чтобы меня любил мужчина. Любил, а не пользовал и оттачивал свое мастерство. Мне нужно другое, уйди, — одергиваю руку и иду к входной двери, попутно смахивая непрошенные слезы.
— Я тебе уступлю, Света, но в последний раз. Остынь за ночь, — надевая ботинки, зло бросает он. — Завтра поговорим.
— Нет. Завтра и послезавтра ничего не будет. Я сегодня просто ошиблась.
— Заканчивай нести херню.
— Нет. На этом все, — качаю головой, закусив нижнюю губу.
— Мда… — усмехнувшись качает головой Волков. — Случай сложнее, чем я думал. Ну, утро вечера мудренее, — бросает напоследок он, захлопывая за собой дверь.
Глава 30
Как только закрыла на щеколду дверь, скатилась вниз и так и присела на грязный коврик. В любой другой раз меня бы определенно взволновал тот факт, что я сижу на пятой точке на полу, да еще и на грязном. Но вот сейчас этот момент не вызывал во мне никакого протеста. Мне все равно надо вымыться с ног до головы. И одежду… одежду надо перестирать. И проветрить, и вымыть полы. И комод… надо тоже протереть. И вообще везде надо все вытереть. Но сначала поставить цветы в вазу. Хоть на пару денечков оставить их здесь. А потом переставлю на подоконник в подъезд. Да, точно, в трехлитровую банку. Жалко же выбрасывать. А мишка? Такой хорошенький… куда ж его деть-то? Разве что под кровать. Хотя бабушка и туда залезет. В шкаф вообще не вариант. И выбросить рука не поднимется. Можно отдать ребенку. Точно, девочке со второго этажа. Даже не цветы, а именно мишка заставляет меня подняться с пола. Сегодня-то его можно потрогать.
Беру в руки медведя и прижимаю к себе. Мягкий… какой же он мягкий и большой. Так и хочется гладить, словно передо мной что-то живое и плюшевое… Кажется, я головой тронулась. Вот только мишку девочке не отдам. Обойдется, у нее наверняка много таких игрушек, учитывая, что семья у нее не бедная, судя по иномарке под окном. Докатилась… ищу себе в голове оправдание, чтобы оставить Плюшу…
— Точно, ты будешь Плюшей.
Медведь… простой плюшевый медведь вызвал во мне какие-то странные чувства. Хорошо как-то стало. Ну подумаешь, совершила ошибку, но ведь не фатальную. Все наладится. У меня же есть еще дни до бабушкиного приезда. Сама себя прощу и все обязательно забудется. Надо просто стереть этот день из памяти.
Вдохновившись этой идеей, первое, что я сделала, после того как поставила цветы в вазу — это открыла окно. Из-за свежего воздуха как-то и мысли стали приходить в норму. На автомате начала убирать квартиру. Вылизывала все так, словно тут мамонты наследили. Хотя на самом деле все было почти чисто. И только закинув вещи в стиральную машинку и удовлетворившись в полной чистоте, пошла в душ оттирать следы своих ошибок. Самое удивительное, что противно мне было не от следов на теле, а от самой себя. Не знаю, как так… Как он сказал — было хорошо. Было. Да, было. Но лучше без таких «хорошо», из-за которых потом плохо. Полностью вымывшись, включила прохладную воду, и простояв так несколько минут, окончательно собралась с мыслями и вышла из душа. И первое, что я сделала — набрала бабушку, проигнорировав входящее сообщения на телефоне.
— А я уж думала ты не соизволишь мне сегодня позвонить, — без приветствия начинает она.
— Привет, бабушка. Прости, я замоталась сегодня, — быстро начинаю тараторить я. — У нас завтра тема сложная, я если честно сколько ее ни разбирала, не могу толком понять. Вот и убила на нее полдня, — фактически я не соврала, тема и вправду тяжелая, сколько бы я ее ни читала. Беда в том, что сегодня я ее еще не открывала.
— Что это за тема такая?
— Лейкозы.
— А преподаватель вам на что? Пусть объясняет. Или он тупой? — возмущенно выдает бабушка, хмыкая в трубку.
— Точно не тупой, — от чего-то ее вопрос меня позабавил. — Тема-то у нас только завтра. Объяснит, куда он денется.
— Ну ладно. А как в целом дела? Ты, кстати, есть себе готовишь? Там замороженная семга на нижней полке, обязательно приготовь себе.
— Да, готовлю. И рыбу сделаю. Вот прям сейчас и приготовлю на завтра. А ты когда домой, уже точно решила? Опережая твой вопрос — в квартире все чисто, просто я бы приготовила что-нибудь к твоему приезду.
— Не надо ничего готовить. Думаю, в пятницу к обеду я буду уже дома. Кстати, я сегодня познакомилась с одним мужчиной, и он меня навел на кое-какую мысль, — о Господи, неужели Волков и тут все угадал, сейчас мне кого-то сосватают?! — Он так расхвалил Черногорию, что у меня буквально потекли слюни, а когда фотографии показал, то и подавно. В общем я загорелась идеей поехать этим летом туда. Как раз сразу после твоих экзаменов. К тому же, мы давно не были на море, — сказать, что я выдохнула — ничего не сказать. — Ты чего молчишь?
— Это я так радуюсь, — хотя о чем я, через месяц я все равно отсюда съеду и никакого моря не увижу.
Бабушка еще что-то говорит, причем весьма дружелюбно, что само по себе странно и приятно одновременно, но спустя пару минут слушаю я ее вполуха, вместо этого я зачем-то глажу лепестки роз. Жаль, что они не пахнут, но красивые. И крепкие, судя по бутонам. Долго простоят.
— Ну все, поздно уже. Иди быстренько готовь еду на завтра и спать. И плиту не забудь выключить.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— Все выключу, бабушка. Спокойной ночи.
Кладу трубку, пока в ответ не прилетело что-нибудь еще, и не знаю зачем, но открываю сообщение.
«Последний раз прошу по-хорошему, напиши, что с тобой все нормально»
Последнее сообщение ровно семь минут назад, и еще три раньше, примерно такого же содержания. Почему-то ответ я строчу не задумываясь.
«Со мной все в полном порядке. Спите спокойно, Кирилл Александрович».
Ставлю телефон на беззвучный режим и иду на кухню впервые готовить себе еду. Все-таки вторые рабочие сутки без еды я не протяну.
* * *
Стоило ли полночи грызть собственное «я», чтобы заснуть под утро, проспать и как итог проснуться в восемь?! Так я еще никогда не собиралась. Ровно пять минут, и я натянула на себя первую попавшуюся одежду. Совершенно не заморачивалась с внешним видом, тем более решив накануне, что никакой больше блузки и туши в моем арсенале не будет. Схватила сумку, приготовленную накануне еду, и выбежала из дома в не совсем привычном для меня виде — кроссовках и ветровке. Зато с помощью такой легкой одежды, я примчалась в аудиторию, опоздав всего на десять минут. А еще через пять пришел Волков. Хмурый, хотя не так, я бы сказала злой.
— Ну и какая у нас сегодня тема? — откладывая ручку в сторону, интересуется он, обводя глазами аудиторию. Останавливается на мне взглядом, и я тут же опускаю голову вниз. Молчать и не смотреть на него, вот и вся задача.
— Лейкозы, — доносится около меня голос Ильи. Ну вот молчал бы в трубочку, мало ему подтруниваний что ли?
— Замечательно. Только я не люблю эту тему, давайте следующую, — раздраженно бросает Волков.
— В смысле не любите? — не унимается Илья.
— В смысле я ни хрена по ней не знаю, Илья. Так понятно? — еще более грубо отвечает он и я все же поднимаю на него взгляд.
— Вообще-то нет, мне ваши шутки непонятны, — продолжает напирать Художников. — У нас вопросы по лейкозам есть на экзаменах, в том числе и госах. Там вообще ничего непонятно, их много и все путается в голове.
— Все путается, если голова имеется на месте. А если ее нет, то и путаться нечему. Я сказал мы не будем проходить лейкозы, — несдержанно бросает Волков. — У вас будет цикл гематологии в Железнодорожной больнице, вот там и пройдете все, что надо.
