Я чудом осталась на ногах. А вот другая девушка упала, схватившись за живот.
И девушку эту я прекрасно знала.
На снегу, сверкая глазами в мою сторону, барахталась Марина. Да что ж такое-то! Хоть из дома не выходи. Следила она за нами, что ли? Такое совпадение просто невозможно. Разве что Кирилл утром обмолвился кому-то о своих планах? Сестре?
… Спросил Веру, как я отношусь к горным лыжам? Он заботится обо мне?
Мысль согрела меня так, что я невольно улыбнулась.
Вот только почему Марина держится за живот? Я врезалась в неё только плечом и ничем иным — я успела отвести палки, несмотря на всю свою неуклюжесть. А она… врезалась ли она в меня случайно? Или нарочно?
— Привет, — раздался отрывистый голос Кирилла. — Кажется, я делал фотофиниш твоего первого спуска не зря.
Я обернулась.
— Снимал меня на мобильный?
— Ага. Ты ни в чём не виновата, не бойся. — Он отстегнул лыжи и наклонился к Марине. — Как ты себя чувствуешь? Помочь тебе встать?
— Мне нужно… в больницу, — выдавила Марина. — Отвезёшь меня?
Глаза Кирилла сузились, и он кликнул что-то на своём мобильном.
— Сегодня был нелёгкий день, — негромко сказал он. — Уверена, что не доберёшься с кем-нибудь ещё?
Марина покачала головой.
— Нет. С тобой. — Она выразительно погладила свой живот. — Ты мне нужен. У меня задержка, и я хочу убедиться, что всё в порядке.
Задержка. Вот чёрт.
Во имя всех высших сил и макаронного монстра, да что за день-то сегодня!
Я мысленно схватилась за голову. Хочу домой. Хочу к уютному камину и новогодней ёлке, и пусть снова будет сегодняшнее утро, и мы будем сидеть в обнимку на диване и никуда не пойдём. Я даже снова лифчик готова снять, и не только лифчик, ну высшие силы, ну миленькие, а?
— Кстати, — небрежно сказала Марина, пока Кирилл молчал, — ты знаешь, с кем ты спишь? Видел фото в фейсбуке? Куда интереснее, чем ваше вчерашнее, правда?
Кирилл не проронил ни слова. Просто подхватил онемевшую меня под руку.
— Сейчас, — спокойно сказал он мне, больше не обращая никакого внимания на Марину, — я помогу Марине добраться до верха, и мы продолжим кататься. Уверен, в тебя больше никто не врежется.
Я беспомощно открыла рот. У меня вылетели из головы все слова и вообще все мысли. Фото? Моё фото?
Те самые мои фотографии?! В фейсбуке?!
Тем временем Кирилл помог Марине подняться, подхватил её лыжи, и медленно начал подниматься, держа её за руку и за плечи.
Сколько раз рухнул мой мир за последние три минуты? Кажется, у меня кончились пальцы, чтобы пересчитать.
Н-да, потерянно подумала я. Мне сразу уходить в паломничество пешком по льду, или дождаться, пока меня уволят с работы, Кирилл выставит с вещами, а вдохновение окончательно затеряется в сугробах?
Внутри было пусто. Я, кажется, даже бояться разучилась.
А вот стыд никуда не ушёл. И знать, почему соседи Кирилла не стали здороваться со мной, знать, что как минимум несколько других лыжников видели меня на этих фото…
Я бы провалилась сквозь землю, если бы эта опция существовала. Но, увы, мне её не выдали.
Что они видели? Я даже не знала, что они видели. Впрочем, я и не хотела знать.
А вот Кирилл знал, поняла я. Теперь его утренние фразы на кухне обрели смысл.
Я отвернулась, глядя на реку. Хотелось поплакать.
Но этого они от меня не дождутся.
Две тёплые руки легли мне на щёки сзади.
— Есть ещё один вариант, — сообщил Кирилл. — Оставляем лыжи здесь, и идём гулять по берегу. Уверен, папарацци там не подглядывают.
— А лыжи?
— Я договорился, присмотрят. На обратном пути заберём.
Я обернулась и посмотрела на него. Совершенно спокойное лицо, никаких следов стресса или переживаний. Кажется, большой бизнес куда благотворнее влияет на психику, чем мне казалось. Особенно если ты работаешь у олигарха специалистом по особым поручениям, а остальную работу сваливаешь на подчинённых.
И крупно рискуешь, ставя всё на одну-единственную карту, которой является никому не известная перепуганная девчонка.
Которой, кстати, осталось написать чуть меньше половины романа. Зная, что бывшая любовница Кирилла, возможно, беременна.
Уверена, это чудесно повлияет на моё вдохновение.
Я протянула руку Кириллу и кивнула.
— Если я вдруг разрыдаюсь, сделай вид, что это не я, ладно?
— Даже не замечу, — хмыкнул Кирилл, взяв меня за руку. — Делать мне больше нечего.
Мы улыбнулись друг другу краешками губ. Кажется, мы друг друга поняли.
— Я так, к слову, — нарушила молчание я, когда мы прошли мимо лыжного склона и двинулись вдоль церкви, — а что там в фейсбуке было, откуда взялось, что теперь с этим будет, есть ли оно там до сих пор, и почему ты мне ничего не сказал?
— Тебе по порядку?
— Ну, хотя бы самое главное.
— Что ж… — Кирилл на миг задумался. — Как мы узнали, с твоим бывшим связались анонимно, ещё до серьёзного разговора с нашей службой безопасности. Показали ему наше с тобой фото и спросили, не хочет ли он немного отомстить. Оказалось, хочет. Он оставил флешку на лавочке у подъезда и понятия не имеет, кто её забрал.
— Что будет со Славой? — равнодушно спросила я.
— Решение ещё не принято. Скандала никто не хочет, переломанных ног — тоже. Но шансы, что он будет доставать тебя по поводу кредита, близки к нулевым.
Я поёжилась от спокойного тона Кирилла, когда он упомянул про переломанные ноги. А ведь парень, который носит оружие, может сделать и это, потрясённо поняла я. Запросто. Просто не хочет портить репутацию среди коллег.
— Твой бывший загрузил на флешку всего шесть снимков. В сети опубликовали и того меньше: всего две фотографии с поддельной временной меткой. С поддельной, потому что всё это время ты была со мной.
— Повезло мне, — мрачно сказала я.
— Не надейся. Ты вернёшься домой и будешь писать, и живые позавидуют мёртвым. Так вот, мне на телефон никто не посмел кинуть ничего подобного, потому что они всё-таки не идиоты. А вот в закрытую группу, где обсуждают… светскую жизнь, они попали. Были стёрты через двадцать минут, и копий не было найдено, но, как ты понимаешь…
— Волна пошла.
— Да какая это волна. Обычная мелкая гадость.
Марина, подумала я. Больше некому.
Но доказать это, конечно же, не удастся никогда.
Мы вышли на небольшой утёс, и я подошла к самому краю, глядя на ледяные узоры на реке. Должно быть, тут очень красиво летом.
Вряд ли я здесь ещё побываю.
— Но тебе противно, — тихо сказала я. — Смотреть на меня после всего этого, и…
Кирилл без слов обнял меня сзади. Помолчал.
— О да, я представил тебя с другим мужиком, и больше никогда на тебя не посмотрю. Какой сейчас век, ежонок? Даже неандертальцы не мыслили в подобных категориях. Скорее всего, потому, что им это даже не приходило в голову: вот женщина, вот враг, вот еда. Всё, жизнь прекрасна.
— Но подгадили тебе всё равно знатно, — тихо сказала я. — Раз даже соседи едва здороваются.
— Марина — мастер пиара. — Я почувствовала, как Кирилл пожал плечами. — Но я не собираюсь гоняться по её следу с опровержениями, как она гоняется за тобой. Нет смысла. Всё уляжется, она начнёт встречаться с кем-то ещё, и сплетни прекратятся.
— А кольцо?
— Она его вернёт, — сухо сказал Кирилл. — Не сегодня, но вернёт.
— Может, Марина — не настоящая писательница, а под её именем пишет бригада добрых негров, а? — с надеждой спросила я. — Ну, я её не читала, но нельзя же писать так талантливо и быть таким популярным автором, и, и…
— Делать такие добрые дела?
— Ага.
— Ну спать с чужими жёнами-то классикам было можно, — рассудительно сказал Кирилл. — В том числе и заражать собственных жён всякой гадостью после неосторожных похождений. И они прекрасно понимали, что есть добро, и что есть зло. Так что гений и бытовое злодейство — вещи вполне себе совместимые.
— Философ, — вздохнула я.
— Стараюсь.
Мы ещё немного постояли обнявшись.
