я сожгла волосы, задувая свечи на торте в день рождения – буквально все!
– Мы ходили в один детский сад, поступили в одну школу, затем в одну студию вокала, – перебивает ее настоящая Люси, – и до какого-то определенного момента все наши воспоминания сходятся. Но и это еще не все.
– Я принесла альбомы с фотографиями, – втискивается в окошечко чата другая Люси, – и она узнала все снимки, которые были там!
– Абсолютно все. – Подтверждает та. – Но я не узнала ничего, что было за последние четыре года. В моей вселенной у меня умер отец, а в этой жизнь Люси продолжалась в том же русле: наши мири как будто стали разными.
– Погодите. – Просит Новиков.
Девчонки замолкают, мы все смотрим на экран. Григорий сидит с закрытыми глазами – будто мучительно обдумывает услышанное.
– Я понял. – Через несколько секунд сообщает он. Вскакивает, идет куда-то. На экране видны его ноги. – Стало быть, до какого-то момента в обеих вселенных абсолютно все шло также. Правильно?
– Да. – Отзывается Люси.
Картинка трясется.
– Потому что это была одна вселенная. – Говорит ученый. На экране мелькают тени, затем мы видим, как он наводит смартфон на стену, на которой пишет что-то мелом. – Вот смотри́те. Видно?
– Ага. – Неуверенно говорит мой двойник.
– Не очень-то. – Замечает кто-то из девчонок.
– А так? – Григорий поднимает телефон выше, и мы видим его голову, а за ней, на стене, корявые линии, похожие на график с двумя лучами, один из которых идет не из начальной точки, а получает начало из середины другого луча.
– Видно.
– Центральное и новое мироздание можно представить на графике как древо с ответвлениями, сколько новых вселенных, столько будет и ветвей. В нашем случае – два. – Объясняет Новиков, водя по стене мелом. – Все шло своим чередом, пока событие «х» вот в этой точке не привело к копированию вселенной. – Он чертит ответвление вниз и вправо. – То есть! В какой-то момент случилось что-то столь значимое, что вызвало такое колебание энергии, что произошло раздвоение.
– А можно попроще? – Без тени стеснения просит другая Люси.
– Была единая центральная вселенная. – Терпеливо ведет мелом по уже нарисованной линии Григорий. – А потом случилось что-то такое, из-за чего появилась другая, новая вселенная. – Он обводит еще раз ответвление от основного графика: вниз, а затем вправо, параллельно центральному вектору. – В этой копированной вселенной сперва все было точно таким же, но раз система стала самостоятельной, то и события пошли своим чередом. Проще говоря, после ответвления времени одни и те же события в разных мирах могут развиваться по-разному и принимать альтернативные исходы.
– В этой вселенной вы не изобрели телепортацию. – Ошеломленно говорит второй Дин. – Ты, Люси, не потеряла отца. А я не стал спортсменом.
– Но что такого могло произойти, что повлияло на ход времени? – Хмурится настоящая Люси, задумчиво отводя взгляд в сторону.
– Точно сказать невозможно. – Пожимает плечами Новиков. – Какой-то выброс энергии. Возможно, позже вы вспомните. Есть вероятность, что что-то подобное произошло и тогда, когда машина отправила вас вместо курорта в параллельное измерение.
– Это что-то может быть связано с вашими опытами и физикой? – Рискует предположить она.
– Не обязательно. – Хмыкает он. – Вся наша жизнь – физика. Иногда даже чувства обладают такой мощностью, что не поддаются научному изучению. Порой Ниночке кажется, что мои гнев и раздражительность негативно влияют на работу высокоточных приборов в лаборатории, и только мое врожденное чувство такта не дает мне поднять ее теории на смех, но она свято в них верит. И эта ее железобетонная уверенность придает этим теориям вес – не в научных кругах, но, по крайней мере, в моих глазах, а это, я вам скажу, немало.
– Вы уже знаете, как настроить машину так, чтобы не переместить нас в пространстве, а отправить в нашу вселенную? – Спрашиваю я.
– Кое-какие мысли есть. – Кивает Григорий, почесав грубую щетину на щеке. – Но есть одно «но». Вы не вернетесь в ту точку, из которой прибыли сюда. Время необратимо. И там оно также не стоит на месте, а продолжает идти. Вы попадете в тот же день и час, которые будут здесь.
– То есть, мы появимся в своем мире спустя такое количество времени, которое проведем здесь?
– Надеюсь. – Задумчиво тянет он.
– Нам подходит. – Решительно заявляет Люси. – Мы с Дином решим завтра все вопросы в школе, а вы, пожалуйста, поторопитесь в лаборатории, ладно? Раз уж каждый день и час на счету. Я не хочу вернуться домой сорокалетней.
– Впервые я с тобой согласен. – Усмехаюсь я.
И поймав на себе ее пылающий взгляд, впервые задумываюсь о том, хочу ли я назад? Или то, что происходит здесь, почему-то цепляет меня настолько сильно, что вдруг вызывает сомнения в очевидных вещах.
28
– Видел, как она на меня смотрела? – Ухмыляясь, спрашиваю я после того, как соединение обрывается.
– Кто? – Мой двойник задумчиво перебирает рабочие тетради и учебники на столе.
– Кто-кто, Люси.
– Чего? – Оборачивается он, хмурясь. – А-а, ты про свою Люси.
– Видел, как она на меня реагирует? – Я выпячиваю грудь колесом.
– Видел только, что вам палец в рот не клади, дай покусать друг друга.
– Да я не об этом! – Вздыхаю я. – О том, что она без ума от меня, как и остальные девчонки.
Мой двойник на секунду замирает в замешательстве.
– Ну, это логично. Ты же спортсмен. – Говорит он спустя пару секунд, пожимая плечами. – Девчонки любят спортсменов.
– Во-о-от! – Я наклоняюсь к нему. – Догадываешься, к чему я клоню?
– Не совсем. – Его глаза бегают, затем останавливаются на моем лице.
– Ты – это я. – Объясняю я, вставая со стула. – В смысле, такой же, как и я, обладаешь той же внешностью, теми же качествами. – Я грубо сжимаю его бицепс. – Немного подкачаться, и будешь красавчик. Так что, почти все козыри у тебя в руках!
– Для чего? – Он с подозрением косится на свой бицепс.
Меня начинают раздражать его растерянное выражение лица и глупые вопросы.
– Что «для чего»? – Переспрашиваю я устало.
