ждет лимузин.
– Ты бредишь, что ли? Инфекция может в мозг переползла, – начинаю заводиться я. У меня жизнь рушится в тартарары, а эти овцы шутки шутят? – Какой лимузин? У Олега сроду не было таких фантазий. Или он так меня решил сразить, так зря тратила. Я бы и так сегодня ему не отказала. Я же уже рехнулась, и все решила.
– Оооо, ооооо. Там… Ыыффф. Вот, – ворвалась в кухню Лапоть, размахивая руками. Господи, это что еще за фарс? Но мне становится интересно настолько что я бреду к окну, с трудом переставляя ноги. Белоснежный лимузин под окнами, красиво блестит полированными боками. – Девочки, собираемся. Там такой симпотный водитель. И это, два мужика в подъезд вошли с букетами, и лифт работает. Как я выгляжу? Оооо, а вдруг это Райский. Ну, как тот Ричардгирыч из Красотки. Пока эти нас на лифт отвлекают, он к тебе заползет по стене, как человек паук, и споет арию из оперы, а потом
– Шикарно. Ты сразишь их наповал своим фонарем и чокнутыми фантазиями, если это к нам, конечно, – фыркнула я, осматривая заляпанную медом футболку, обтягивающую мои распухшие под действием гормонов перси. – И меньше экспрессии, Зина. Я не нужна Райскому, у него вернулась жена, у него семья. И мне нет места в его жизни. А быть любовницей я не собираюсь. Не такое у меня воспитание. И он абсолютно ясно мне это дал понять сегодня. И он ушел к жене, пока я по кустам там гордо пряталась Не побежал за мной, не умолял остаться. Так что обломитесь. Скорее всего это Олежин блицкриг и вам не достанется ни фига, ни внимания красавцев с букетами, ни поездки на дорогом арендованном экипаже, на котором я приеду в суд и откажусь от развода. И так будет правильно. Надо еще в подарок у вершителя судеб попросить губозакаточную машину. Ну не бывает в жизни сказки. Обычная житейская проза, в которой нет места зайками и охотникам И красотка Райская права, каждому горшку своя крышка. Мы имеем то, что заслужили. Но зато я всю жизнь буду смотреть на своего ребенка и помнить, что у меня все же было несколько невероятных дней. Дней с мужчиной, которого я…
– Я его люблю, – шепчу я, задыхаясь от осознания истины. – И Сашу очень люблю. Я не могу без них.
– Господи. Спасибо милый боженька, снизошел на сирых откровением. Алилуйя, – хмыкает Галюня. И Зюнька странно трет подбитый глаз. Дуры они, конечно, бешеные.
– И вас я люблю. И тебя, – кладу на живот руку и вдруг осознаю, что он округлый уже. И во мне растет продолжение. Продолжение гадкого, нахального, трусливого, самого нужного мне мужчины. И мой малыш будет самым счастливым. Даже если для этого мне придется мир перевернуть. – А знаете, девочки, мы едем шиковать. Собираемся. Разводиться так с музыкой.
– Вот это я понимаю, – хмыкает Галка, как раз в тот самый момент, когда требовательный звонок в дверь разрывает пространство.
Зайчики в трамвайчике
– Дорогой, когда тебя ждать? – Линка появляется возле меня, словно призрак. Ловит прямо у порога. Она не очень хорошая актриса. И роль жены, которую она пытается играть с тех пор, как вернулась, совсем ей не идет. Роль матери, кстати, тоже удается так себе. – К ужину вернешься? Мы с Сашей будем готовить панна котту. Я ей обещала…
– Что? Обещала меня отравить? Лина, умоляю, у тебя очень плохо получается играть в семью, – хриплю я, борясь с дурнотой. Халат на груди моей все еще жены распахнут зазывно, и это не небрежность в одежде, а хорошо продуманный ход. – Запахнись. Ты не вызываешь во мне позывов к кобелизму, – ухмыляюсь, глядя, как лицо силиконовой красотки идет неровными бордовыми пятнами. Злится. Она злится так всегда. Слишком долго мы живем вместе, не любя друг друга. Я ее знаю как облупленную. Даже сразу вижу, когда у нее новая "любовь". – Я брезгую.
– А этой жирной не брезгуешь? – приподнимает идеальную бровь Линка. – Она, вроде, замужем, насколько я понять успела из слов твоей матери. Так что, это для тебя норма? Трахаться с замужней бабой, прямо в доме, где живет ребенок.
– Не суди по себе. Лин, наш развод дело решенное. Поэтому, чем раньше ты поймешь, что мы с тобой больше не семья, тем лучше. Съезди к юристу. Он все тебе объяснит. И по брачному договору проконсультирует.
– То есть, ты хочешь меня с голой жопой оставить? И притащить в этот дом, мой дом какую-то жирную дрянь? Ну ты и мудак, муж дорогой. Мне не нужны консультации. Я сама знаю, что делать, чтобы ты, дорогой мой, не думал, что меня можно кинуть.
– Ну, где мне до тебя дорогая? К ужину не жди. Вернусь и все обсудим, поверь не оставлю в накладе. И еще, хоть раз ты обзовешь Ольгу, разговор будет у нас не таким приятным для тебя, как я планировал. Ты поняла? И еще, Саше не нужна подруга, ей нужна мать. Женщина, которая будет любить ее не за что-то, а просто по факту. И, бога ради, прекрати ее муштровать.
– Едешь к ней? К женщине, которая матерью никогда не сможет нашей дочери стать. Она же ее подруга, по крайней мере мне дочь так сказала. Моя дочь, Райский. И с этим ты ничего не сможешь сделать.
– Да, твоя. Пока ты снова ее не бросишь, променяв на очередной член. И, тебя это больше не касается, куда и к кому я еду. Ты это право потеряла, – коротко выплевываю я, надевая пальто. – До вечера, Лина. И я ненавижу панна коту. Так что не утруждай себя ерундой.
– Ты любишь жирные пирожки с луком. Я это уже поняла. Настолько что готов терять, да? И не деньги. Этого ты не боишься, я ударю больнее, – хмыкает мне в спину чужая женщина. Интересно, я пропустил момент, когда мы вдруг стали такими далекими друг-другу? Она меня считает виновным. Наверное так и есть. Наверное нельзя быть и счастливым и успешным одновременно. Что-то всегда надо приносить в жертву.
– Я соскучился, блин, – рычу в мобильник, отзывающийся длинными гудками. Раз за разом набираю номер, чтобы понять, что разговаривать со мной никто не собирается. – Зайка – мозайка, черт тебя раздери. Ты нужна мне как воздух.
Паркую джип возле здания моего концерна. О, да. Там мне всегда
