class="p1">Понятия не имею, почему мы раньше так не общались, и когда моя мать успела стать такой мудрой, но сейчас мне очень хочется ее обнять. Что я и делаю.
– Что за фамилия – Кощеев? – Ворчит мама, утыкаясь мне в грудь лицом. – Кто добровольно захочет быть Кощеевой? Наша-то Аленка пока еще в своем уме.
И я тихо смеюсь.
АЛЕНА
«Доброе утро», – сообщение приходит, когда я уже собираюсь выходить утром из дома.
На моем лице загорается улыбка. Если Стас пожелал мне доброго утра, значит, подумал обо мне, едва проснувшись. Какой же он, все-таки, заботливый и милый!
Отправив ему ответ, я прячу телефон в карман и останавливаюсь в коридоре у зеркала. Быстро поправляю волосы, наношу блеск на губы и, придирчиво осмотрев свое отражение, решаю расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Неплохо, но скучновато. Достаю края рубашки, которые были заправлены в юбку, и завязываю их узлом. Так-то лучше. Смотрится игриво и дерзко.
Подмигнув себе, я беру рюкзак и выхожу.
На улице прохладно. Наверное, стоило надеть тренч. Заперев дверь и поежившись, я иду в гараж, откуда уже доносится урчание работающего двигателя: это Никита пришел пораньше и завел папину машину.
По моим рукам и спине бегут мурашки, но не из-за ветра, а потому, что я начинаю волноваться: как мне вести себя со Стасом в школе? После субботнего вечера стало очевидным, что мы теперь пара, и более того – мы целовались. И переписывались вчера весь день. Но, блин, я никогда не была в подобной ситуации! Должна ли я обнять его при всех? Поцелует ли он меня, когда мы случайно встретимся в коридоре? Или просто скажет «привет» и пойдет дальше?
Нормальные люди вообще переживают по поводу таких вещей?
– Мур. – Заметив мое присутствие, бросает Никита.
Он что-то проверяет под капотом, его руки заняты какими-то железяками, и я вижу, как напрягаются его бицепсы. От этого зрелища по моему телу прокатывается странный трепет.
– Мяу. – Отвечаю я, остановившись рядом. – Чего делаешь? У нас проблемы?
– Не-а. – Он выпрямляется и смотрит прямо мне в глаза. – Так, кое-что проверил. Готова ехать?
– Ага.
Никита отводит взгляд, вытирает руки полотенцем и садится за руль. Я медленно обхожу автомобиль и сажусь на пассажирское сиденье. Мне кажется, или от легкости в нашем общении не осталось и следа? Я, конечно, не эксперт по поведению парней после свиданий, но Высоцкий, вроде как, не выглядит особо довольным. С ним явно что-то не так.
Вчера я впервые провела целый день, не истязая себя мыслями о Никите, и поэтому сегодня чувствую себя виноватой. Видеть его после небольшой разлуки – особый род удовольствия, но скучала ли я по нему как по объекту любви или только как по другу? И может ли так быстро один парень вытеснить из мыслей девушки другого?
Я всматриваюсь в лицо Никиты, пытаясь понять, что чувствую, но запутываюсь еще только больше. Я скучала по нему, точно скучала. Но эта дурацкая улыбка, которую никому не под силу сейчас стереть с моего лица, это не его заслуга – ее причина Стас, и такое смешение чувств теперь приводит меня только в еще большую неловкость.
– Ты чего? – Выгоняя машину из гаража, он замечает, что я не свожу с него глаз.
– Да вот пытаюсь понять, доволен ли ты прошедшим свиданием с Полиной или нет. – Отвечаю я ему. – Когда ты счастлив, ты выглядишь… слегка по-другому.
– А ты? – Вместо ответа спрашивает Никита.
– Я вчера весь день провела с гитарой. Плюс делала уборку, уроки и готовила что-то вроде ужина – если картошка фри с наггетсами могут им считаться. Тая с Костей звали меня на пляж, но я не стала обламывать им совместный отдых, так что провела с пользой для себя этот день-тюлень.
– Я про свидание. – Уточняет он. – Ты довольна?
Машина выезжает на дорогу.
– А-а… ты про это. – Кажется, мои щеки вспыхивают, а пульс ускоряется. – Ну… мы хорошо провели время. Стас выиграл для меня в тире котика-русалочку. Он такой… с рыбьим хвостиком. Милашка.
Я улыбаюсь, вспоминая тот день, а мое сердце грохочет в груди, как безумное. Может, от этого я и плету эту бессвязную чушь.
– Он поцеловал тебя. – Не спрашивает, а констатирует Никита.
Я вижу, как его пальцы добела впиваются в руль.
– Да. – Мне приходится облизать пересохшие губы. – Кощей… то есть Стас… он… – Я шумно выдыхаю. – Всегда целует без предупреждения! И что-то в этом есть. Когда ты совсем не готова к поцелую, а он происходит, у тебя колени подкашиваются, и кружится голова! Это…
– Я понял. Понял. – Обрывает меня Никита.
Я искоса гляжу на него. Его грудь ходит ходуном от частого дыхания. Кажется, он очень напряжен, и ему сейчас не до моих романтических переживаний.
Прелесть дружбы заключается в том, что друзья могут разговаривать абсолютно на любые темы, совершенно не стесняясь друг друга. Но также настоящий друг должен тонко чувствовать своего друга, чтобы в какой-то момент понять, что пора перестать говорить о себе и остановиться, чтобы выслушать его о том, что наболело, и попытаться помочь.
– Ты так и не ответил. – Напоминаю я.
– Что именно?
– Как у вас все сложилось? С Матвеевой.
– Разве ты не видела ответ на моей одежде? – Его голос звучит сухо. – Она знала, что ее укачивает, но все равно полезла на чертово колесо.
– Хотела угодить тебе. – Предполагаю я.
– Ей просто нужны были эффектные снимки. А еще она поспорила с подругами, что пересилит себя и сможет сделать это.
– Фотографии действительно замечательные. – Пожав плечами, деликатно замечаю я. – И ты получился очень хорошо. Вы прекрасно смотритесь вместе.
– Увы, но нам даже не о чем было разговаривать. – Выдыхает он. – Это фиаско.
– Вам просто нужно ближе узнать друг друга. – Заверяю я.
– Возможно. – С ухмылкой отвечает Высоцкий.
– Зато Полина красивая. – Брякаю я. – А у фронтмена группы должна быть красивая подружка!
– Да? – Никита бросает на меня недоумевающий взгляд.
– Да. – Отвечаю я неуверенно и закусываю губу.
– Помнится, ты бесилась, когда я сказал, что она мне нравится. А теперь убеждаешь, что Полина не так уж плоха.
– Ты сказал, что влюблен в нее по уши. – Напоминаю я. – И что хочешь лишиться с ней девственности.
– Я так говорил?! – Уставляется он на меня.
– На дорогу смотри.
– По уши?! – Восклицает Высоцкий, отворачиваясь.
– Да, так и сказал. – Усмехаюсь я. – И тогда тебя не беспокоило, что ты ее совсем не знаешь.
– Боже. – Он трясет головой. – Но скажи честно, Полина ведь тебе никогда не нравилась? Почему сейчас ты поменяла мнение?
– А я и не поменяла. Просто ты так бредил ею, что никого вокруг не замечал, и говорил, что добьешься ее, а теперь вдруг раз, и потерял интерес. Похоже, это типичная фишка парней.
– Не понимаю. – Злится он.
– Да я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Никита. – Выпаливаю я. – Мы со Стасом круто погуляли в субботу, и меня беспокоит, что ты такой мрачный после свидания с девушкой мечты! Я люблю твою улыбку, люблю, когда ты в настроении, когда шутишь, и мне совсем не нравится видеть, что с тобой происходит что-то странное. Ты даже за меня порадоваться не можешь!
– Я рад. – Никита стискивает челюсти, изображая улыбку. – Видишь, как рад?
Я вижу, как желваки гуляют на его щеках. А еще он в этот момент похож на овчарку, которая скалится на глупца, попытавшегося вырвать у нее кусок мяса.
– Вы что, даже не целовались? – С удивлением спрашиваю я.
– Когда? До рвоты или после? – Почти выкрикивает он.
– А-а, вы просто не успели. – Догадываюсь я.
– Нет, я просто не хотел! – Теперь Высоцкий реально орет.
И ударяет ладонью по рулю.
Я замираю, глядя на его руки. Втягиваю голову в плечи. «Блин, да что я сказала не так? Неужели, так сильно задела его самолюбие?»
– Прости. – Через секунду шумно выдыхает он. – Прости, Лель. У меня… крыша едет!
– Заметно. – Произношу я, уставляясь на дорогу. И через полминуты добавляю. – Ты не переживай, еще наверстаешь. Неудачные свидания – обычное дело у подростков. Второй раз будет лучше.
Он рычит.
Надеюсь, в этом нет моей вины, и он злится только на себя. Больше никаких советов. Все, молчу.
– Отец не звонил? – Внезапно переводит тему Никита.
И у меня начинает щемить в груди.
– Нет. С того раза больше не звонил. Думаешь, уже пора переживать?
– Уверен, у него все хорошо. – Никита кладет руку на мою ладонь, сжимает ее и тут же отпускает. – Если завтра не объявится, вместе позвоним на аэродром.
– Хорошо.
Его слова меня успокаивают. Но дальше до самой школы мы молчим.
– Никита! – Матвеева бросается на него прямо в холле.
От неожиданности он дергается аж всем телом.
– Привет… – Бормочет Высоцкий, вцепляясь в лямки рюкзака, как в
