поднимаю к нему лицо.
Его взгляд секунду исследует мое лицо, после чего Марк целует меня в лоб, объявляя:
— Да. Хочу съесть тебя…
— Как пошло… — пытаюсь фыркнуть, но выходит вяло.
Кривовато улыбнувшись, он отстраняется и направляется в ванную. Обойдя меня, заполняет широкими плечами узкое пространство коридора, оставляя в воздухе запах своей одежды.
Пока моет руки, я дежурю под дверью, кутаясь в домашнем вязаном кардигане и расхаживая туда-сюда. Марк выходит из ванной спустя минуту, и я послушно следую за ним на кухню, в то время как мою душу в клочья полосуют чертовы кошки.
Я начала накрывать на стол незадолго до звонка Маруси, успев выставить овощной салат и разложить приборы. Я слишком привыкла к детскому меню, чтобы, в отличии от Зотова, видеть что-то необычное в пропаренных котлетах и пюре. Игнорируя его озадаченный взгляд, которым рассматривает нашу еду, сажусь напротив.
— Спасибо, — берет Марк приборы.
Он сидит на “моем” месте, и его крупная фигура в небольшой кухне выглядит умопомрачительно знакомо. Всего сутки, а я уже привыкла к его присутствию в моей квартире, и я не чувствую, будто от этого в ней стало меньше пространства. Я чувствую себя так, будто каждый сантиметр воздуха хочу с ним разделить…
В душе опять штормит, я не могу усидеть на месте, поэтому встаю.
В отличии от меня, Зотов активно орудует вилкой в своей тарелке. Даю ему время поесть, но теряю терпение, когда заканчивает и вытирает салфеткой губы.
Опираясь поясницей о подоконник, спрашиваю напряженно:
— Что он сказал?
— Мы не будем вести с ним переговоры, — отвечает Зотов, комкая в ладони бумажную салфетку. — По крайней мере не сейчас.
— А что мы будем делать?
— Нужно подумать.
Сокрушенно вздохнув, озвучиваю свой главный страх:
— Ты уедешь через неделю. О чем здесь думать?!
— Я могу свой отъезд отложить, — сообщает.
— Надолго? — бросаю в сердцах. — На день? Неделю? На месяц? Что это изменит?
Оставаясь спокойным, Зотов отвечает на последний вопрос:
— У нас будет время проконсультироваться с адвокатом.
— Давай будем реалистами, — предлагаю ему свой вариант. — Ты уедешь, тебя засосет твоя привычная жизнь. Сколько времени ты даешь нашим отношениям на расстоянии в этот раз? У нас ничего не получится. Я теперь принадлежу не только себе. Ты знаешь об этом.
Поднявшись со стула, он нависает надо мной и упирается кулаками в подоконник, требуя:
— Тебя пугает расстояние?
— Пугает! А тебя разве нет?
— Расстояние меня больше не пугает. Я точно знаю, что ты единственная женщина, с которой я мог бы завести семью. Кажется, я знал это еще семь лет назад, но время все расставило по местам. У меня не получится ни с кем, кроме тебя, Баум. Я даже не пытался, знал, что ничего не выйдет.
— Марк… — шепчу, сглотнув.
Кажется, у меня все то же самое! Я так долго его ждала!
— Это химия, физика и подсознательное, — продолжает. — Мне не нужна привычная жизнь, если в ней не будет тебя хотя бы на расстоянии. И если жизнь поставит меня раком до такой степени, что этот сезон будет моим последним в Канаде, я к этому готов.
— С ума сошел?! — произношу испуганно.
— Я в трезвом уме и твердой памяти.
— Зотов… Ты же не серьезно сейчас?
— Я не останусь без работы, найду клуб здесь, в России. Прокормить вас с Марусей смогу, — улыбается.
— Очень смешно…
— Еще и на отпуск останется.
— Хватит! Я не могу… это… неправильно… тебе двадцать шесть…
— Я справлюсь.
С отчаянием толкнув его в грудь, выпаливаю:
— А я не согласна!
— Только не говори так в ЗАГСе.
— Все это не смешно!
— У нашей проблемы только два пути решения: вместе или порознь. Я выбираю вместе. Это мое решение. Тебе нужно время подумать?
— Да, нужно! Я не собираюсь лишать тебя карьеры…
— Ты хоть что-нибудь услышала? — требует раздраженно. — Из того, что я говорил?
— Да. Но это не значит, что я готова встать между тобой и хоккеем! Я не делала этого семь лет назад и сейчас тоже не сделаю.
— Я дам тебе время, я же сказал.
— Зотов…
Мое сознание отрицает любую возможность забрать у него то, к чему он так стремился. Я не в состоянии с этим мириться… это так несправедливо… неправильно! Он видит этот протест в моих глазах, видит и пытается задавить его темно-карей глубиной своих, но я сдаваться не собираюсь!
— Расслабься… — говорит хрипловато.
— Марк… — смотрю на него упрямо.
Звук рингтона его телефона проносится в воздухе, как товарный поезд.
Оттолкнувшись от подоконника, Марк ерошит ладонью волосы и уходит по коридору, а когда возвращается с прижатой к уху трубкой, спрашивает:
— Какие у нас планы на вечер? Нас приглашают в паб.
Аглая
Дверь паба, которую Марк для меня открывает, украшена гирляндами, яркая неоновая вывеска на стене внутри поздравляет всех с Новым годом.
— Добро пожаловать, — лепрекон за стойкой на входе приветливо улыбается и указывает рукой на небольшой гардероб, в который мы с Марком отправляем свою верхнюю одежду.
Мы двигаемся в пространстве так, будто разорвать тактильный контакт хотя бы на секунду равносильно смерти: касаемся друг друга взглядами, пальцами, ладонями и плечами, словно под одеждой у нас магниты.
Марк ловит мою руку, когда отходим от гардероба, и сплетает наши пальцы в крепкий замок, ведя вслед за собой в зал, на который нам указал все тот же лепрекон.
Окружающее пространство отвлекает мое внимание своим интерьером, это позволяет хотя бы на минуту почувствовать легкость и не думать, не думать, не думать…
Маруся на меня обиделась. Это тоже не дает мне покоя, как и то, что я обещала забрать ее после спектакля. Удивительным образом несостоявшаяся свекровь адекватно отреагировала на мою просьбу оставить внучку у себя до завтрашнего утра и даже пообещала, что отец Власова привезет ее сам. Это немного успокоило, но не настолько, чтобы мы с Марком пришли в развлекательное заведение с тем настроением, с которым обычно сюда приходят люди.
Поправляю на плечах черный топ, который под пуховиком слегка перекрутился. Мой живот от края топа до края джинсов голый, и Марк бросает на него горячий взгляд, от которого эта полоска голой кожи горит, будто он коснулся ее пальцами.
Все мое тело ноет и гудит от проведенных с Зотовым часов, но я продолжаю хотеть его даже теперь, когда с трудом собрала ноги, чтобы затолкать их в штанины узких прямых джинсов.
В моем образе нет ничего выдающегося, я собралась за полчаса, но
