На пороге появляется Руслан. Просто стоит в стороне и наблюдает за нашим воссоединением проницательными тёмными глазами, которые лучатся добротой и спокойствием.
Мама тяжело поднимается на ноги, подходит к Руслану и бросается к нему на шею так, словно первый раз увидела после долгой разлуки, и он не встречал их в аэропорту.
— Русланчик, спасибо тебе за всё, что ты сделал! Спасибо! У меня ведь не три ребенка. У меня вас четверо! Ты теперь мне тоже сын, как ни крути.
— Светлана, я ничего особенного не сделал. Просто люблю Нару. И братика с сестрёнкой тоже. Мне жаль, что с отцом так получилось.
Мама замолкает, словно одно упоминание мерзкого Вадюши вновь опалило её сердце.
— Ничего, Русланчик. Это дело прошлое. Зато благодаря ему у меня появились малыши, и ты тоже. Так что, всё к лучшему! — улыбается она и добавляет: — Кстати, твой отец опять женится.
Мы с Русланом переглядываемся. Я знаю, что он, как и я чувствует, как с души свалился огромный камень — не надо подбирать момент и слова, чтоб рассказать об этой нелепости, да и мама сказала это таким тоном, словно упомянула покупку пачки кефира.
Я держу на руках сестру. Разглядываю ей, такую маленькую и забавную с чуть раскосыми глазками и взъерошенными волосами, а она с интересом наблюдает за заколкой с крупным цветком, которой подколота моя чёлка. Я раньше мало общалась с малышами и понятия не имела, что они так приятно пахнут особой чистотой и молочком. Я улыбаюсь, представляя, что придёт день, и я буду так укачивать нашего ребёнка. После утреннего разговора с Русланом я всеми силами убеждаю себя, что всё будет именно так, как мы придумали. Когда мама обнимала меня, я действительно почувствовала давление — я бы знала, что она касается меня, даже если бы не видела. Эти ощущения совсем смутные, как лёгкое прикосновение к затёкшей ноге или руке, но из искры разгорается пламя. Пусть это будет долго и мучительно, но я встану, чтоб жить полноценной жизнью, которая, впрочем, уже сейчас абсолютно счастливая.
— Иди к маме, а я уложу их! — шепчет Руслан, забирая задремавшую малышку у меня из рук.
— Русик, ты знаешь, я очень хочу, чтоб у нас появился ребенок! А может, даже и не один.
Его глаза сияют, а на уставшем лице загорается яркая, как звезда, улыбка.
— Так и будет! — Целует меня в лоб. — Главное — не опускать рук и бороться. Вместе мы сила и со всем справимся. Я сегодня буду ночевать тут, а ты проведи время с мамой. Вам есть о чём поговорить.
— Руслан, ты мой ангел-хранитель! Не знаю, что бы делала без тебя!
Слёзы наворачиваются на глаза который раз за день, и они вновь счастливые. Да, мне временами тяжело, и столько ещё всего сложного впереди, но у меня есть Руслан, мама и двойняшки, а ещё такие прекрасные верные друзья, как Женя и Валерий Евгеньевич. Я люблю и любима. Я могу видеть красоту этого мира и чувствовать солнечные поцелуи на коже. Я знаю, что помимо сложностей впереди много радостного, хорошего и волнительного, и от этого такая теплота разливается на душе.
Мама смотрит, как я въезжаю в спальню, и на лбу залегают скорбные морщинки, а нижняя губа подрагивает. Минута и она стряхивает с себя это похоронное выражение, подходит ко мне и гладит по голове. Медленно снимает все заколки и расплетает косу, как делала каждый вечер, когда я училась в младшей школе. Берёт любимый берёзовый гребень, которым пользуется, сколько я себя помню, и начинает расчёсывать мне волосы, начиная с кончиков и поднимаясь к корням. Я так долго этого ждала: чтоб мама пришла, пожалела, расчесала волосы и сказала, что всё будет хорошо.
— Доченька, тебе помочь лечь? — спрашивает она, усевшись на край кровати.
— Нет, я сама это могу. И даже мыться сама могу.
— Стесняешься Руслана?
— Нет. Он помогал мне первое время, но сейчас я хочу делать сама максимально много, чтоб ему было легче, и я чувствовала себя нормальным человеком.
Я подкатываюсь к кровати, ставлю коляску на тормоз, хватаюсь за рукоятки и пересаживаюсь на кровать. Берусь за правое колено, подтягиваю ногу к себе, дёргаю за шнурки и стягиваю кроссовок, а за ним и носок. Повторяю то же самое с левой ногой. Снимаю платье через голову, и надеваю длинную и свободную футболку Руслана. Ложусь на спину и руками закидываю ноги на поверхность, а потом как гусеничка пододвигаюсь ближе к центру.
Мама ложится рядом, обнимает меня и гладит ладонями по спине и плечам.
— Я так скучала по тебе и так волновалась. Пропустила и самые сложные времена и самые счастливые, — говорит она с горьким сожалением. — Ты была такой красивой невестой.
— Я думала, ты бы хотела, чтоб я была классической невестой.
— Если бы и хотела, то была бы неправа. Ты прекрасна в своей индивидуальности. Я так горжусь тобой и Русланом.
— Как же твой канал? — спохватываюсь я, понимая, что совсем забыла про то, что мама так любила.
— Я его забросила и завела канал про нашу с малышами жизнь. И было бы здорово, если бы ты тоже принимала иногда участие в съёмках. Я всегда хотела, чтоб мы вместе были в кадре, но не понимала, что раньше заставляла тебя делать то, что не твоё.
— Тебе, должно быть, очень тяжело с малышами?
Она так близко, что я замечаю, как много появилось за полгода новых морщинок и седых волосинок.
— Нара, когда они родились, я думала, что будет тяжело, но на самом деле я испытала такое же материнское счастье, как тогда, когда у меня появилась ты. Я поняла, что счастье, это не когда у тебя нет проблем, это просто твой выбор. И я никогда не была так счастлива, когда узнала, что ты вне опасности. И столько раз плакала от счастья, понимая, какое это чудо, что в твоей жизни есть Руслан.
— Я
