— Алексей, мне срочно нужно в больницу, — выдавил я, как только он ответил. — Пусть кто-то из твоих ждет у ворот лагеря. Я буду через минуту.
Едва справляясь с внутренней дрожью, я поднял Марину на руки и пошел в коридор.
— Вова, что происходит, дорогой? Что с Мариночкой? — Мама семенила следом.
— Я не знаю, — резче, чем следовало, ответил я. — Мама, будь рядом с детьми. Не пугай Надежду Сергеевну. Жди моего звонка.
— Но…
— Без НО! Сделай, как я прошу.
Мама застыла, пытаясь успокоиться. Я не ждал, выбежал на крыльцо, затем прямиком к воротам, игнорируя прохожих и не замечая ничего вокруг. Все будет хорошо, успокаивал сам себя. Я не мог допустить даже мысли, что Марина оставит меня или Кирилла. Нас обоих. Только не снова, только не навсегда.
Машина уже ждала. Я узнал в водителе Ярослава — одного из местных охранников. Тот не задавал вопросов, оперативно открыл заднюю дверь и помог мне уложить Марину на заднее сиденье. Я сел рядом, положил руку на ее грудь, чувствуя, как мелкое частое дыхание под моей ладонью помогает мне самому делать новый вдох…
В больнице мы оказались быстро. Марину увезли, толком ничего не сказав. А через некоторое время, определили в реанимацию отделения токсикологии. Отравление.
Нет. Нет! НЕТ! Холодные прутья страха ударили меня в самое сердце. Остро, резко, до сумасшествия больно. Наверное, именно в этот момент я по-настоящему понял, насколько для меня важна Марина. Всю глубину этих разрывающих душу чувств. Я не знаю когда, но живая искорка солнца незаметно прокралась в мое сердце. Разгораясь все ярче, пока полностью не завладела им, беспощадно вытеснив мою одержимую любовь к Насте в прошлое. Теплое, счастливое прошлое, которое навсегда останется со мной в воспоминаниях. И почему я только сейчас осознаю это?
— Владимир Александрович, мне позвонить кому-нибудь? — голос Ярослава прозвучал отдаленно и тихо.
Я не ответил. Оперся о холодную стену, выдыхая весь воздух из легких. Я не помнил, когда в последний раз плакал. Даже когда узнал о гибели жены и ребенка, слез не было. Была чистая смерть. А сейчас мне хотелось кричать во весь голос, дать волю эмоциям. Сжал кулаки и уверенно заявил себе — сейчас не тот случай. Сейчас все будет хорошо. Марина не оставит меня. Никогда.
— Владимир Александрович… — снова позвал меня парень.
— Алексей. Мне сейчас же нужен Алексей.
Начальник службы безопасности стоял рядом с окном и нервно на меня поглядывал. Да, в настоящий момент я готов был сорваться. Это его очередная гребаная ошибка! Сначала Катя, теперь Марина.
— Это не Громов, — повторил он уже в третий раз, потому что первые два я проигнорировал. — Я почти уверен.
— Почти?! — рявкнул я свое первое слово, да так, что его мощная фигура заметно вздрогнула. — Тогда объясни же мне, каким образом это произошло?
— Мы обязательно выясним это, — заверил он терпеливым успокаивающим тоном, который производил совершенно иной эффект и доводил меня до бешенства.
Я выругался и шарахнул кулаком по подоконнику, а Алексей продолжил говорить все тем же ровным, уверенным голосом. На самом деле он переживал, это читалось в его глазах. Никогда раньше он не подводил нашу семью, но события этого месяца основательно подрывали доверие к нему.
— В данный момент Громов пытается решить свои проблемы. Мы следим за каждым его шагом. Он ездил на встречу с главой банка, в котором у него открыты счета на крупные суммы. Вероятнее всего, пытается раздобыть деньги. Помимо этого, встретился с тремя адвокатами для человека, на которого были оформлены арестованные счета.
— Сам лично? — недоверчиво переспросил я.
— После случая с хищением средств Громов мало кому доверяет. Вполне вероятно, он будет вынужден снова обратиться к вам. Он это понимает, потому не стал бы сейчас делать столь необдуманные шаги. К тому же я считаю, что Громов просто не успел бы организовать покушение на Марину. Учитывая степень ее защиты.
Как бы зол в данный момент я ни был, но не признать логику его слов не мог. Так какого же черта происходит?
— Отравить Марину могли только внутри лагеря.
В этот момент из бокса вышел высокий светловолосый мужчина в овальных очках. Судя по одежде — врач. Он впился в меня сосредоточенным взглядом водянистых, почти прозрачных глаз и подошел ближе.
— Могу я узнать, кем вы приходитесь моей пациентке? — тихо спросил он.
Я кивнул и, не задумавшись, заявил:
— Я ее будущий муж.
Марина
Я открыла глаза. Какой плохой сон мне снился! И как же хорошо, что он закончился! Я лежала на просторной мягкой кровати, укрытая тонким одеялом. Над головой висел совсем незнакомый светильник-бра, а кровать казалась намного выше, чем в спальне лагеря. Приподнялась на локте и только сейчас заметила, что надо мной капельница, а под кожей — иголка. От этого зрелища потемнело в глазах.
— Ох, — тихо выдохнула я и снова упала на подушку.
Значит, это не кошмарный сон! И все эти мутные белые халаты, и процедуры, о которых даже стыдно вспоминать, — явь? Я услышала, как отворилась дверь, но снова открыть глаза не решилась. Грозная капельница еще никуда не делась.
— Она в порядке? — послышался тихий голос Владимира.
— К счастью, все осталось позади, — ответил другой, совершенно незнакомый мне голос. — Вы подоспели вовремя. Как я уже говорил, мы будем обязаны обратиться в полицию. Факт отравления налицо.
— Разумеется, делайте все как положено.
Я повернулась к мужчинам и поразилась первой мысли, которая прокралась в голову. Она далеко не о том, что мне стало плохо под конец праздника. Меня глодал факт, что в палате Владимир, а у меня волосы спутаны, на лице ни грамма косметики и вместо красивого платья — больничная сорочка!
— Марина… — выдохнул он, улыбнувшись. И тут же подошел к кровати. — Как ты?
Свободной от иглы рукой я натянула одеяло до подбородка. Только вот Владимиру было совершенно неважно, как я сейчас выгляжу. В его глазах светилось столько облегчения и теплоты, что неловкость испарилась сама по себе.
Я улыбнулась в ответ.
— Привет… — хрипло произнесла. — Кажется, я сорвала нам свидание?
— Вижу, ты неплохо себя чувствуешь, — усмехнулся он.
— Лучше, чем было, это точно. Как я тут оказалась?
— Ты упала в обморок, Марина. Я привез тебя в больницу. — Его ладонь легла мне на щеку, а большой палец ласково поглаживал скулу. — Ты здорово меня напугала.
— Как вы себя чувствуете? — вклинился в нашу беседу врач, и Владимир, к моей досаде, отступил, пропуская его.
— Вроде неплохо.
— Боли беспокоят?
— Нет… А должны? Каков мой диагноз?
Врач сначала взглянул на Владимира, а уже после этого ответил:
— Отравление.
— Ох… Видимо, что-то не так с едой в лагере, да? У меня подопечная в этот же день слегла с пищевым отравлением.
— Вот так? — брови врача удивленно взметнулись вверх, и он снова посмотрел на Владимира.
— Да, случай такой имеется. Мы занимаемся им вплотную. У девочки взяли кровь на анализ, чтобы установить, есть ли тут связь.
— На обычное пищевое отравление ваш случай не похож. В крови обнаружены следы тяжелых ядохимикатов, — объяснил врач. — Такие вещества обычно присутствуют в составе средства для травли грызунов. И они каким-то образом попали к вам в пищу.
Ядохимикаты. От одного этого слова во мне все заледенело.
— Все настолько серьезно? — сухо спросила я.
— Последствия могли быть гораздо хуже.
Тишина окутала нас. Я не хотела знать про эти последствия, лишь послушно следовала указаниям врача, пока он меня осматривал. Напоследок измерил температуру, и, насколько я поняла по удовлетворительным кивкам, все оказалось не так плохо. Помереть я, слава богу, не должна.
— Отдыхайте, Марина. Слева кнопка вызова медперсонала. Если почувствуете себя неважно или потребуется что-то — жмите без раздумий.
