друга, два барана упрямых, – бубнит Лапоть, вытаскивая из моих пальцев стакан с валериановым отваром. Я ведь говорила, давайте я Барбосику позвоню, давно бы нашли Сашулю. Барбосик бы ее отрыл из-под земли. Он, на минуточку, целый генерал полиции. И должен мне по самые гланды, которые я ему вылечила от… Не важно. Или Галкиному геморройному бы позвонили, тот тоже шишка в огранах. Нет, вы же у нас самые умные. Сколько же ты валерианку хлещешь? Две недели? Да за это время…
Я молчу. А что сказать? Что Вадим не спит ночей? что служба безопасности концерна работает без выходных? Огласка Райскому совсем ни к чему, слишком он заметная личность. Лина – мать Саши, и ни один полицейский без решения суда не примет заявления, тем более, что родители малышки находятся в состоянии развода. Что сказать? Что даже кошка Барабан скучает по маленькой девочке, без которой мой охотник превратился в молчаливого злюку. И что я так и не успела ему сказать того, чего он от меня так ждал?
Телефон снова оживает. Я машу рукой Зюньке, давая понять, что пока не приедет мой любимый мужчина, об УЗИ не может быть и речи и нажимаю на экран.
– Ольга, добрый день, – несется мне в ухо смутно знакомый женский голос. О, боже. Это же… – Не могу дозвониться до моего сына.
– Не можете? Или не хотите? – у меня горло перехватывает от злости и неожиданности. – А мой телефон у вас откуда?
– Честно, я боюсь. А ваш телефон я записала на всякий случай, когда вы еще были няней Саши. Оля, послушайте, я вот честно не хотела вам звонить. Но некому больше. А мой сын…
– Которого вы сделали несчастным.
– Я не думала, что так получится. Лина обещала мне, что она просто увезет Сашу на несколько дней, проучит мужа, она заплатит ей отступные, которые хочет она, а не то, что положено ей по контракту. Ну и мне она отдаст мою долю. И все будут довольны. Но потом…
– Где Саша? Вы знаете? – перебиваю я алчный бред суасшедшей, свихнувшейся на деньгах тетки, у которой ничего святого в этой житзни не осталось. Внучку и сына она просто продала.
– Девочка больна. Ей нужна помощь, срочно. Я и звоню поэтому. Адрес я знаю. И знаю, что Лины там нет сейчас, и не будет еще где-то часа два.
– Подождите. Саша больна и одна? Вы оставили малышку в беспомощном состоянии совсем одну?
– Не я. Меня к ней не подпускают, – в голосе матери райского появляются нотки нетерпеливой злости. – И денег обещанных я так и не увидела. А Лина собирается увезти дочь, куда не знаю. Она поехала на автовокзал, там не нужны документы. Так что, будьте любезны, милочка. Сообщите моему сыну информацию, и главное скажите, что ее дала я. И хочу, чтобы он со мной поговорил.
– Вы хотите попросить прощения?
– А есть за что? Деточка, вы не суйте свой нос в чужую семью. И так одни проблемы от вас. Мой сын никогда не свяжет с вами свою судьбу. Это временное у него увлечение. Ты – временная. А я его мать.
– Адрес, – перебиваю я чокнутую бабу. Записываю под диктовку название улицы и номер дома. Сбрасываю звонок и тут же набираю номер Вадима. Слушаю длинные гудки, изнывая от нетерпения. Раз за разом, он не берет трубку. Хватаю с вешалки пальто, бросаю бумажку с адресом на стол. У меня эти буквы и цифры выжглись в мозгу, словно железом каленым. Нельзя ни минуты терять, ни секунды. Черт, далекоо. Самая окраина города.
– Ты куда это? – бросается мне наперерез Соломинка. Они что, по очереди возле двери дежурят?
– Галь, я знаю где Сашуля, – бросаю я на ходу и почти бегу к лестнице. Галка топочет за мной, как слон. – А Райский не берет трубку.
– Правильно не берет, он в суде сейчас. Одну не пущу, – блин не отвязаться от нее. – Сейчас лаптя предупрежу и поедем.
– Мы ей позвоним из машины. Времени нет.
– Ох, горе. Сейчас хоть ключи от мопеда возьму.
– От мопеда? – я аж на месте замираю. Мопед с Галькой? Зимой через весь город?
– Ну да, да не бзди, у меня каски есть, – хмыкает носатая чума и мне становится еще страшнее. Лучше бы я одна поехала на метро, на такси, на чем угодно. Но видно, сегодня добрый Боженька, решил что я достаточно пожила на этом свете.
– Может на такси, все таки?
– Ты чего, пробки везде. А на железном коне с ветерком домчим. С каких пор ты стала таким ссыклом, пузырик?
– С тех пор, наверное, когда стала ответственна не только за себя, – под нос себе бурчу я, понимая, что соскочить не удастся.
– Ты чего? Я ж не враг моему крестнику. Зато потом буду ему рассказывать, как его сестричку мы спасать ездили.
– Господи, откуда мопед то у тебя? – мой обреченный стон не производит на наездницу никакого впечатления.
– Купила по случаю.
Мопед Галки я вижу издалека. Точнее, это даже не мопед, а что-то среднее между мотоциклом с коляской и гробом на колесах цвета кислотной фуксии. Каску я получаю шикарную, украшенную плюмажем из елочного дождя и наклейками. Галюни н шлем вообще увенчан кокетливыми золотистыми ушками. Если мы доедем до нужного нам места, это будет чудом. Скорее всего нас загребут в психушку уже на первом посту ДПС.
Треск, который издает монстр, кажется глушит все звуки вокруг.
– Зюньке позвони, пока не началось, – проорала Галка. Я бездумно ухватилась за мобильник, рассуждая, что еще может начаться такого, что меня бы удивило. Залп прозвучал как раз в тот самый момент, кога мне в ухо впился сердитый голосок Лаптя. Звук был похож на выстрел из противотанкового миномета.
– Поехали, – гаркнула чертова байкерша. Мопед снова громко “пукнул” распугав всех окресных ворон и сорвался с места, словно торпеда. Меня вжало в спинку неудобного кресла коляски, и кажется расплющило лицо.
– Эй, вы на мопеде, что ли? – проорала Зюнька так. Что я услышала ее рев через каску. – Вы куда это без меня? А УЗИ, как же. Вот найду вас и надеру ваши проклятые притключенческие…
– Сашу спасать. Зюня, звони Райскому. Адрес на столе. На столе у меня…
Адский железный конь снова грохнул выхлопной трубой, я закашлялась задохнувшись черным едким дымом и выронила телефон прямо на дорогу.
Лягушонка в коробчонке
Ольга
– Тихо ты, нас услышат, – прошипела Галка, раскорячилась посреди небольшого двора и
