Я не знала, что мне делать.
Ещё полчаса я отчаянно сражалась с текстом. Но здравый смысл всё-таки победил: нужно было поесть.
Поэтому я прошлёпала на кухню и несколько секунд грустно смотрела на потрясающую жареную курицу. Действительно потрясающую.
Но… нет. Я, кажется, и впрямь обидела Кирилла, и теперь мне самой кусок не лез в горло. Есть приготовленную им для меня еду я просто не смогу.
Я подошла к холодильнику и сделала очередной бутерброд с сёмгой. Кажется, Кирилл заказал доставку, пока мы были вчера на лыжах: огромный холодильный шкаф был забит свежими продуктами, аккуратно разложенными по отсекам.
Я вернулась к ноутбуку с долгожданным бутербродом. И замерла, увидев Кирилла, который устроился со своим ноутбуком в соседнем кресле.
— Ты, — уронила я. — Ты разве не должен быть сейчас с Мариной?
Кирилл с бесстрастным видом посмотрел на меня.
— С чего бы?
— Она же написала, что тест положительный.
Вместо ответа Кирилл кивнул на мой ноутбук.
— Авторский лист. Впереди много работы. И, кстати…
Он положил передо мной несколько листов бумаги.
— Подпиши.
Я удивлённо нахмурилась. Это было…
А потом я побледнела.
Заявление. Коротко и точно описывающее, что произошло с моими фотографиями. И утечку в сеть, и угрозы Славы.
Я подняла взгляд.
— Мне точно надо это подписывать?
— Да.
Я пожала плечами. Какая разница? Фотографии всё равно уже попали в сеть. Вряд ли Славу или Марину привлекут за это, но…
Я быстро подписала все страницы, и Кирилл забрал заявление.
— Хорошо. Работай.
В его голосе не было холода. Но и тепла тоже не было.
Впрочем, запоздало подумала я, а как бы отреагировала я сама, если бы он признался мне в любви, а потом сказал, что не имел ничего такого в виду?
Я вздохнула, садясь за ноутбук. Между мной и Кириллом всё было так зыбко, так ненастояще, что, кажется, сейчас я только приветствовала возможность улететь от него в другой мир. В тот, где у нас всё будет хорошо, где мне никогда не нужно будет беспокоиться о том, чтобы ляпнуть что-то не то, где я мановением руки смогу остаться с Кириллом навсегда, и, да, конечно же, у нашей истории будет счастливый конец: ведь мне этого так хочется.
В общем, жена олигарха будет довольна.
Наверное, я не смогла бы писать так легко, будучи счастливой. Когда реальный мир дарит тебе всё, зачем нужны истории? А вот когда сердце грызёт пустота, когда до безумия хочется, чтобы тебя обняли и погладили, чтобы самый нужный мужчина, сидящий наискосок, всего лишь улыбнулся…
Тогда — да. Тогда я ныряю в истории и рискую не вынырнуть.
Я слабо улыбнулась, медленно и нежно расстёгивая руками воображаемого Кирилла пуговицы на строгой офисной блузке Ирины. Точно так же, как руки настоящего Кирилла расстёгивали пуговицы на моей. Я запомнила.
Вот только когда мои герои скажут друг другу самые главные слова, они никогда не возьмут их обратно.
Я вела эротическую сцену по самому краю, и сначала моё сердце оставалось холодным. Оно сжималось, когда я вспоминала спокойный ровный голос Кирилла и сообщение от Марины на его телефоне. Болело, когда я вспоминала, что всё было кончено.
Но потом меня захлестнули другие воспоминания.
Мягкая улыбка и сонный взгляд из-под ресниц. Тёплые руки, которые обнимали меня и только меня. Блинчики на кухне. Острые, но никогда не злые шутки, нежность в глазах и в голосе…
Оранжерея, крышка рояля, лимонный сок… Расстёгнутая блузка у камина, горячие пальцы нанизывают меня на себя, трепет и радостное возбуждение… И это утро: вдвоём, прижавшись друг к другу интимно и доверчиво.
«Я тебя люблю».
«Я тебя тоже».
Я почувствовала, что улыбаюсь. Пусть я упустила момент, упустила Кирилла, упустила всё: я не потеряла себя. Я была влюблена по уши, это чувство пульсировало во мне живо и ярко, и я не могла его отпустить. А значит, оно обязано было передаться моим героям. Солнечным лучом в морозном дне, сцепленными над чашкой кофе руками, ароматом корицы в небольшом кафе, счастливым шёпотом под простынями.
Чёрт, как я мечтала нырнуть к Кириллу под простыню и разбудить его так, как хотел бы проснуться почти каждый мужчина…
Я невесело усмехнулась. Ну, допустим, мне это в ближайшую тысячу ночей не светит. А вот моей героине…
Кажется, сегодня моему роману выпал очень эротический день.
Я писала, пока не начало темнеть, и вздрогнула, когда осознала, что наступили сумерки. Близился к завершению ещё один день. Ещё один шаг к окончанию новогодней сказки.
Я не сразу заметила, что Кирилл отложил ноутбук и смотрит на меня.
— Лира Гречко, — негромко позвал он. — Ты собираешься провести в неловком молчании все оставшиеся дни и ночи?
— Особенно ночи, — вырвалось у меня.
Чёрт. Язык мой — враг мой.
Кирилл хмыкнул.
— Ну да. Еду ты тоже будешь игнорировать?
Я отвела взгляд.
— Нет. Просто сегодня… не самый подходящий день.
— Да уж слабо сказано.
Он встал.
— Обед, — очень чётко произнёс Кирилл, — будет через полчаса, и я сам отнесу тебя на кухню, если услышу хоть малейший писк неповиновения.
— А если это будет хриплый стон повиновения? «О да, мой повелитель?» — поинтересовалась я.
Кирилл чуть улыбнулся, и я с облегчением увидела, как его лицо сделалось более человеческим.
— С интересом прослушаю все варианты.
«Я люблю тебя», очень хотела сказать я. Снова.
Но вспомнила результаты теста Марины, и моё лицо вновь упало. Кажется, куда-то далеко за уровень моря, ближе ко дну Марианской впадины. Не зря же эти два слова почти созвучны.
— Как там Марина? — сухо спросила я.
— Никак, — просто сказал Кирилл. — Меня это не интересует.
— После того, что она тебе прислала?!
— Я не имею обыкновения верить слухам, ежонок. Только фактам. Анализу крови, например.
— Но ты и Марина… если у вас будет ребёнок…
— Что?
Я окончательно смешалась.
— Как ни странно, — задумчиво произнёс Кирилл, — я чувствую себя совершенно свободным. Тем более что у тебя, как мы выяснили, глубоких чувств нет всё равно.
Он вдруг насмешливо улыбнулся.
— Или всё же есть, ежонок?
Я упрямо молчала.
Кирилл не повёл и бровью.
— Обед. Полчаса. Дописывай главу.
— Я не делю текст на главы! — успела крикнуть я ему вслед. — Мог бы и заметить!
— А придётся! — донеслось из кухни, и я только вздохнула.
Вдохновение улетучилось. Я закрыла ноутбук и пошла в душ.
Под горячими струями, как это часто со мной бывает, голова вновь заискрилась идеями, и я мечтательно заулыбалась. Кажется, после обеда мне будет, чем заняться. Кто сказал, что вкалывать весь день, сидя над романом, может быть неинтересно? Да это самое потрясающее занятие на свете, особенно когда рассказываешь себе историю со счастливым концом.
Особенную для меня историю. Ведь другого такого Кирилла Рымова нет нигде во всей вселенной.
Выйдя из душа, я бросила взгляд на манящие коробочки с красивым бельём, хмыкнула, и, не мудрствуя лукаво, просто растёрла голову полотенцем и запахнула на себе белый махровый халат на голое тело. Уютно и просто, и не надо мучиться со стиркой.
Стирка. Вот ещё одна проблема на съёмной квартире. Чёрт, всё в моей жизни выступает за то, чтобы срочно признаться Кириллу в вечной светлой любви и остаться с ним за горячие завтраки, бесплатную стиралку и забитый холодильник.
Кажется, я начинаю понимать, почему мужчины женятся.
Я вздохнула. Но нет. Я допишу книгу и, как хорошая девочка, найду себе съемную комнату, и по вечерам вместо того, чтобы писать роман, буду выискивать имя Кирилла Рымова в светской хронике. Вместе с Мариной Рымовой. Брр. От одного сочетания этих двух слов хочется запустить сковородкой в окно.
Чёрт. Вот почему я не могу помечтать о том, как буду с Кириллом сама? О долгом утре в кровати, о пышных юбках свадебного платья, о доме на берегу океана?
