эти колючие карие глаза, но сейчас они смотрят с непривычным теплом.
— Хочешь узнать, что я думаю? — мысли ещё путаются после шампанского, но в голове немного яснее. — Я хочу тебя ненавидеть. Хочу, чтобы ты сделал что-нибудь жёсткое, как раньше, тогда я смогу послать тебя и не мучиться. Хочу вернуть время назад и не знать тебя, чтобы не было так больно. А самое хреновое — я до сих пор тебя люблю. Представляешь? Вот такая я дура ненормальная. Ты мне столько боли причинил, а я до сих пор о тебе мечтаю. Скучаю по твоим рукам. Весь день жду, когда ты поцелуешь. Господи, что я говорю…
Закрываю лицо руками. Чувствую, как он обхватывает меня и тянет к себе на колени. Обнимает, а меня трясёт.
— Убери руки, — просит Кирилл.
Отвожу ладони в сторону.
— Я столько раз сегодня порывался обнять тебя и каждый раз останавливал себя, чтобы не напугать.
Прижимает к себе, руку запускает в волосы, обхватывает затылок и впивается в мои губы.
Мысли и сомнения вылетают из головы в одну секунду. Я так долго ждала этого. Оказаться в его руках, почувствовать его вкус, жёсткие губы. Зарываюсь руками в его волосы. Обнимаю плечи, ласкаю его, тяну рубашку вверх, чтобы вытащить из брюк, забираюсь под неё. Ладони скользят по квадратикам пресса, по накачанной груди. Но мне и этого мало. Хочу его. Хочу почувствовать, как он будет двигаться во мне.
Тянусь к ремню, пытаюсь справиться с пряжкой, но ладонь Кирилла накрывает мои руки и сжимает их.
— Лена, нет, — выдыхает мне в губы. Глаза закрыты.
Как это нет?
Я замираю на несколько секунд.
Как это нет? Я отчётливо чувствую, как его член упирается в мою ногу, чувствую его желание, с какой жадностью он меня целует. Пытаюсь освободить руки, но Кир не выпускает.
— Нет, — снова повторяет Кирилл. — Я не хочу, чтобы всё закончилось на этом.
— О чём ты говоришь? — шепчу ему. — Не понимаю.
— Я хочу, чтобы ты принимала решение на трезвую голову и всё обдумала. Не хочу пользоваться случаем и твоей слабостью. Ты будешь жалеть. Если ты решишь остаться со мной, то первый раз у нас будет не в машине и не второпях.
Отшатываюсь от него, будто он ударил меня, настолько не ожидала услышать от него подобное. Чувствую себя испорченной, если даже Кирилл смог остановиться, а я не смогла.
Злюсь на себя за свою слабость, на него за то, что остановил и говорит эти слова. Хочу слезть с его колен и выйти из машины, но он продолжает держать меня за бёдра.
— Отпусти меня, — цежу сквозь зубы. — Отпусти!
— Лена, не злись. Я просто хочу…
— Мы никогда не будем вместе. Никогда! Слышишь меня? Жить я с тобой не буду и не смогу, потому что… потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Единственное, что может быть между нами — это секс. Потому что нас тянет друг другу. Не хочешь этого, значит, не будет вообще ничего.
Его пальцы больно впиваются в мою кожу. Он молчит и смотрит на меня. Кажется, сейчас разразится гром и молния. Я внутренне сжимаюсь. Но вместо этого он просто отвечает.
— Хорошо. Значит, ничего не будет.
Разжимает пальцы, позволяя мне соскользнуть с колен.
Выхожу из машины, не жду Кирилла. Не хочу видеть его. Дойти бы быстрее до номера, забрать мальчишек и уехать в свой отель. А завтра на самолёт и уже вечером будем дома. А Кирилл пусть возвращается в свои джунгли. Как был дикарём, так и остался.
И ведь понимаю, что он правильно сделал. Удержал, не дал совершить ошибку, но именно этого мне и хотелось. Получить желаемое, а оправдать себя саму порывом и страстью. И бесит, что он остановил меня, заставил задуматься. Когда он стал таким правильным?
— Мальчишки, собирайтесь. Уезжаем, — влетаю в номер.
Няня прикладывает указательный палец к губам.
— Мальчики уснули, — говорит, понизив голос.
Смотрю на время. Неудивительно, что они спят, уже десять. Набегались за весь день, устали.
В комнату входит Кирилл.
— Оставайтесь. Места хватит всем.
Смотрю на него исподлобья. Ночевать вместе с ним в одно номере, нет уж. Увольте. Но не могу же я из-за собственного эгоизма будить детей. Руки сжимаются в кулаки. Что за напасть такая, будто все сговорились. Надо успокоиться. Просто сейчас такой период.
Придётся взять себя в руки. Оглядываю комнату, прикидываю куда безопаснее лечь.
Мальчики уснули на кровати в спальне. Есть ещё большая софа в гостиной.
— Я лягу с мальчишками, — говорю Кириллу, когда уходит няня.
— Хорошо, — соглашается он.
Украдкой смотрю в его сторону. Он невозмутим, как будто ничего не было в машине. А у меня до сих пор злость бурлит и растекается по венам.
Ухожу в комнату, чтобы не видеть его. И хоть мальчишки раскинулись как звёздочки, я всё же устраиваюсь у них в ногах. Кровать огромная, места действительно хватает всем.
Просыпаюсь в темноте, словно от толчка. Несколько секунд сонно вглядываюсь в темноту, пока не понимаю, что это Илья во сне ворочается.
Горло горит огнём, во рту всё пересохло. Хочется пить.
Встаю с кровати. Где-то в гостиной я видела бутылку с водой. Открываю дверь в комнату и натыкаюсь на взгляд Кирилла. Он лежит на софе без рубашки, блики от телевизора скользят по его коже, путаются в волосах на груди.
— Что-то случилось? — спрашивает он и садится.
— Пить хочу.
Встаёт с дивана, берёт со стола бутылку и подаёт мне.
— Спасибо, — бормочу тихо и прикладываюсь к бутылке.
— Почему ты думаешь, что у нас не получится? — неожиданно спрашивает меня. Я едва не давлюсь водой. Думала, что выяснения отношений закончились, и я больше ему не интересна.
— Мне кажется, я уже всё объяснила, — отвечаю, откашлявшись.
— А, мне кажется, нет, — поправляет прядь моих волос. — Что я могу сделать, чтобы всё исправить?
Он проводит рукой по моей щеке, придерживает подбородок и большим пальцем слегка прикасается к нижней губе. Его движения завораживают.
Что он может сделать? Сложный вопрос. А ответ на самом деле простой — полюбить меня. Вот только насильно в себя не влюбить. И я вообще сомневаюсь, что он умеет любить. И как бы меня ни тянуло к нему, я не согласна выходить снова замуж без любви или пытаться жить с человеком, который меня не любит. Вот только как ему это объяснить
— Знаешь, Кирилл, мне кажется, ты должен сам понять это.
— Как?
— А ты научись наконец
