уйти, – словно опомнившись, произносит Август.
– Да, наверное.
– Давай помогу.
Держась за ветку дерева, он спускается вниз, подавая мне руку, а потом помогает влезть обратно в окно. Он смотрит на меня. Я на него. И вдруг становится так страшно. Потому что мне до безумия не хочется прощаться.
– Пока, – произносит он, перегнувшись через подоконник.
– До встречи.
Но ни я, ни он не двигаемся с места. Мое сердце лихорадочно пытается придумать варианты, что бы сделать или сказать, чтобы он остался, но не находит иных, менее безумных.
Плевать.
Сделав шаг навстречу, я притягиваю Августа за воротник, целуя сама и затягивая в комнату. Нас снова примагничивает друг к другу, на этот раз еще сильнее. Я стягиваю с него спортивную куртку. Он тянет вверх мою толстовку, и я остаюсь в тонкой майке.
Я не могу объяснить, с какой целью мне хочется его раздеть. Это желание идет из самых глубин тела. Желание чувствовать прикосновения кожей. Ощущать ее тепло и запах, касаться и трогать, гладить и обнимать.
Мои ладони скользят по крепкому мужскому телу. Бицепсам и предплечьям. Август теперь не тот мальчишка, которого я помню. Он вырос в сильного парня, рядом с которым я чувствую себя крошечной тростинкой. Но этот факт только еще больше подстёгивает мое воображение.
Его взгляд останавливается на моей шее. Август не спрашивает. Не просит, как Эрик, разрешения. Он просто опускает руки на мой затылок и расстегивает замок. Чокер падает на пол.
– Не носи, тебе без них лучше, – произносит Август. И в этой фразе столько силы, что у меня волоски на руках поднимаются.
Мы смотрим друг на друга долго. Никто не отводит глаз.
– Ты правда так считаешь?
Но вместо ответа он наклоняется и целует прямо в шрам. Подталкивает к стене, не отрываясь от меня ни на секунду. Голова кружится от запаха его кожи, мягкости губ и ласки пальцев. Я же осмеливаюсь касаться его так, как сама хочу. Без стеснения. Без скромности. Потому что Август не просто парень. Не чужой человек, внезапно появившийся в моей жизни. Он из нее никуда не уходил, и лишь сейчас я понимаю, он словно отлучался ненадолго, чтобы вернуться.
Я его знаю. Я ему доверяю. Но самая внезапная мысль, молнией мелькнувшая в моей голове: «Я его хочу». До умопомрачения и какой-то больной потребности в поцелуях, как в кислороде.
Провожу рукой по его шее, привстав на цыпочки. Его рука скользит по моему бедру на талию, задирая майку выше. Я невольно выгибаюсь и шепчу:
– Август…
Но вместо того, чтобы прижать ближе, он вдруг отстраняется и упирается лбом в стену чуть выше моего плеча и обреченно стонет:
– Что я делаю?
Это не вопрос вовсе. Выдох сожаления.
Август отходит на шаг назад и, подняв с пола куртку, отворачивается. Я успеваю рассмотреть в его глазах боль, мелькнувшую лишь на секунду, а потом его взгляд становится нечитаемым.
– Прости, Принцесса, – произносит он. – Но это совсем не то, что тебе нужно.
А я едва ли могу дышать.
Не прощаясь, он покидает мою комнату через окно. Только когда шаги внизу стихают, я подбегаю к подоконнику и гляжу, как мужская фигура растворяется в ночи. Он уходил от меня таким образом миллион раз прежде, но сегодня все ощущается иначе. Потому что кажется, будто сегодня он забрал мое сердце с собою.
Глава 25. Август
Понедельник начинается отвратительно хотя бы потому, что мы сталкиваемся с Анной перед первым же уроком. Она останавливается, но лишь на секунду, будто собираясь поднять руку, чтобы сказать «Привет», но тут же ее опускает, потому что я просто прохожу мимо.
Мы не друзья. Не пара. И более того, никогда не станем, поэтому все, на что мне хватает смелости – с искусством профессиональной сволочи делать вид, что ничего не было. Еще бы научиться не замечать распахнутых от обиды глаз и дрожащих губ, но я убеждаю себя, что так будет лучше. Для нее в первую очередь.
Лучше пусть возненавидит меня сейчас, чем потом, когда поймет, что я всю жизнь ей сломал. По крайней мере я все еще верю, что она найдет кого-то из своего круга, но желательно не во время учебы в школе. Потому что при одной мысли об этом в груди все сжимается.
После окончания занятий, мы еще раз встречаемся взглядами, но на этот раз Анна отворачивается первой.
Просто забудь меня, Принцесса. Вот чего я больше всего хочу. Хотя все внутри кричит обратное.
Когда я возвращаюсь после школы домой, Джулс разговаривает по телефону. Судя по опухшим и покрасневшим глазам, с отцом. Обычно мы созваниваемся с ним раз в месяц. Но последние пару месяцев я предпочитаю делать вид, что случайно не услышал. На самом деле, мне попросту нечего ему сказать.
– Как дела в школе?
– Все хорошо.
– Порядок дома?
– Нормально.
Спустя пять лет, наш разговор напоминает случайную встречу двух старых знакомых, когда и мимо пройти неудобно, и рассказать нечего, потому что случилось столько, что описать всё пары фраз не хватит. И тогда ты просто натягиваешь на лицо улыбку и давишь вежливое: «Все хорошо, пап».
Но не у моей сестры.
Из нас троих она больше всех привязана к отцу и до сих переживает его отсутствие крайне болезненно. Прижав трубку к уху, она сидит на полу, второй рукой обнимая колени. Ноэль ползает рядом, открывая ящики и выгребая из них всякий мелкий кухонный хлам. Отодвинув несколько кастрюльных крышек ногой, я наливаю себе растворимую бурду со вкусом кофе и тоже усаживаюсь на пол.
– Чувак, не тащи это в рот, – успеваю выхватить из его рук пресс для чеснока. – Долго она уже треплется? – но пацан мне естественно не отвечает. Смотрит только своими глазищами и выпускает изо рта фейерверк из слюнявых пузырей.
– Хочешь с отцом поговорить? – шепчет сестра, закрыв трубку ладонью. Я качаю головой. Не сегодня.
Сегодня я просто не в состоянии. Хотя знаю, что уже давно обещал к нему съездить, но все как-то не находилось времени.
Телефон в кармане сообщает о входящем сообщении.
«Мы на площадке. Давай, подтягивайся», – пишет Сет. И хотя я сейчас не в той форме, чтобы играть в баскетбол, все равно поднимаюсь, лишь бы свалить из дома. Наскоро скидываю школьное шмотье, переодеваясь в старые джинсы с рваными коленями, и натягиваю толстовку с капюшоном.
– Буду поздно, – бросаю я Джулс. Она в ответ награждает меня взглядом, в котором столько обещания долгой и мучительной расправы, что приходится уточнить: – Да не
