Внезапно он прервал поцелуй, прижимаясь щекой к моей щеке — невероятно нежное касание. Услышала свой же дрожащий вздох, запустила пальцы в его волосы и чуть приоткрыла глаза. Как тут…
— Господи… — прошептала я растерянно, вглядываясь в нечто светящееся на крыше параллельного здания.
Отстранилась от Владимира и понеслась к краю крыши, не веря своим глазам. В этот раз я действительно ущипнула себя под его озорной смешок. По-настоящему, применив силу. И с радостью встретила боль.
— А я все думал, когда же ты заметишь…
Эта надпись горит давно? У меня голова кружилась от переизбытка чувств. Я все бегала глазами по буквам, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Как он сделал такое? И как я могла не заметить?
ТЫ СТАНЕШЬ МОЕЙ? НАВСЕГДА.
Я обернулась к Владимиру, смахнув прорвавшуюся на щеку слезу. Он стоял передо мной на одном колене, как в самом романтическом кино о любви, а в ладонях — шкатулка с кольцом. Его лицо было серьезным и взволнованным.
— Григорьева Марина, ты выйдешь за меня? — спросил он торжественно, а я даже вдохнуть боялась, впитывая момент безграничного счастья. — Не молчи, Марина, пожалуйста. Я с ума сойду…
— Да… — тихонько пропищала я наконец.
Руки дрожали от волнения, пока Владимир надевал на мой безымянный палец переливающееся колечко. Затем поднялся в полный рост, возвышаясь надо мной.
— Спасибо, моя яркая искорка солнца… — дрожащим шепотом проговорил он, склоняясь к моим губам. — Спасибо за то, что появилась в моей жизни… За то, что снова научила любить.
52
Марина
После того как я приняла предложение Владимира, прошла неделя. А с момента моей выписки и смелого заявления своему жениху, что до свадьбы между нами ничего не будет, — два дня. И ровно на столько меня хватило, чтобы проснуться с ним в одной постели. Причем будили меня далеко не стандартным способом, вовлекая в греховно-сладкие игры. Я даже попыталась вяло протестовать.
— Я сплю…
— Спи… — послышался легкий шепоток в районе шеи, в то время как ладонь Владимира жадно захватила мою попку и притянула вплотную к жаркому телу.
Ох, а вот и спать уже не хочется. Дорожка жарких поцелуев медленно спустилась с шеи к ключице, затем ниже, пока не остановилась на груди, вырывая из меня сладостный стон. Даже не заметила, как стала отвечать, не менее страстно и горячо. До тех пор, пока Вова не оказался во мне. Господи, неужели теперь так будет всегда?
Вчера у нас было еще одно свидание, не настолько необычное, как ужин на крыше больницы, но все равно очень романтичное и красивое. Оказывается, когда-то давно мой будущий муж и отец моего ребенка похоронил в себе романтика. И мне очень нравилось, что ради меня он старался его возродить. Особенно если романтик одномоментно умел перевоплощаться в жаркого любовника…
Мы едва успели отдышаться после утреннего любовного марафона, как у меня зазвонил телефон. Номер высветился неизвестный.
— Алло? — Я отстранилась от любопытных подглядываний в мой телефон и даже попыталась выбраться из тесных объятий.
Не получилось.
— Марина, здравствуйте. Вас беспокоит Григорий Громов.
Кровь отхлынула от лица, и я застыла на месте. Имя подействовало на меня как взгляд горгоны Медузы.
Владимир напрягся, зло стрельнув взглядом на мой плотно прижатый к уху сотовый. На мгновение мне показалось, что прибор связи у меня сейчас отберут, но нет, Владимир лишь подвинулся ближе, прислушиваясь к разговору.
— Здравствуйте.
— Очень рад, что вы поправили здоровье и хорошо себя чувствуете.
— Спасибо, — прохладно поблагодарила я, ожидая продолжения.
— Марина, мне жаль, если вам показалось, что между нами могли возникнуть разногласия.
— А по-вашему, мне показалось?
— Именно так, — самоуверенно заверил мужчина, прочистив горло. — Собственно, звоню сообщить, что Сергей вас больше не побеспокоит. Ему предложили продолжить карьеру в Англии, и он принял предложение.
Возможно, Сергей сообщил бы мне об этом лично, если бы я принимала его звонки. Что ж, в отличие от своего мерзкого папаши, он был неплохим парнем. По крайней мере, когда не напивался.
— Успехов ему, — искренне пожелала я.
— Спасибо. Марина, я бы хотел с вами встретиться.
— Боюсь, это невозможно.
Послышался тяжелый вздох:
— Что ж, не настаиваю. Я надеюсь, между нами больше нет разногласий и вы не имеете ко мне претензий?
— Я никогда не имела к вам претензий, — четко проговорила я. Весь этот разговор был мне крайне неприятен.
— Хорошо, очень хорошо…
Я не сдержалась:
— Григорий Владимирович, если это все, что вы хотели мне сказать…
— Подождите, Марина, — быстро заговорил мужчина. — На самом деле я хотел попросить вас об одной услуге… Если я правильно осведомлен, вы и Владимир Савицкий теперь вместе.
— Я вас слушаю.
— Марина, вы не могли бы сообщить ему, что мы с вами уладили все разногласия?
Владимир хмыкнул. Покачав головой, он опустился на подушку и закинул руки за голову. Шикарный вид… с ума сойти можно!
Я немного опешила от такой просьбы.
— А почему бы вам самому с ним не поговорить?
— Думаю, у вас получится лучше, чем у меня. Я считаю, что у нас больше нет причин для конфликта. И я бы очень хотел, чтобы вы попробовали убедить его в этом. Ведь это и в ваших интересах.
— Я предпочитаю не вмешиваться в подобные дела.
— Марина, это же просто разговор. Прошу. Для вас это пустяк, а для меня крайне важно.
Перевела взгляд на Владимира, который, казалось, перестал подслушивать наш разговор и беззаботно разглядывал потолок.
— Я попробую, но ничего обещать не могу.
— Этого достаточно, спасибо! — поблагодарил мужчина.
Когда мы попрощались, я повернулась к Владимиру. Он смотрел на меня со странным озорным блеском в глазах и хитро улыбался.
— Даже интересно, и как ты собираешься меня убеждать? Я весь в предвкушении…
— Еще бы знать, в чем. Что между вами происходит?
— Ничего не происходит, — уклончиво ответил Владимир. — У Громова-старшего появились нешуточные проблемы, и он наивно полагает, что я могу их решить по щелчку пальцев.
— А ты можешь? — осторожно уточнила я.
— Нет, Марина. Я не всесилен. Максимум, что я могу, — оспорить наложение ареста на счета. Но… не стану этого делать.
— Почему?
— Потому что Громов подпортил жизнь слишком многим людям. Пусть на собственной шкуре прочувствует, каково это — быть в роли жертвы.
— Если он звонит мне с подобными просьбами, он уже давно все прочувствовал. Может быть, вам стоит перейти к мирным переговорам?
— Мирные переговоры у меня намечены совершенно с другим человеком. И это твоя мама.
— Я сама с ней поговорю, беспокоиться не о чем.
— Предлагаешь мне взвалить на свою красавицу-невесту гневные тирады матери о постылом женихе? Нет, Марина, я уже и речь подготовил, и сотню раз перед зеркалом отрепетировал.
Не смогла подавить смешок:
— Хотела бы я посмотреть хотя бы на одну репетицию.
— Я покажу тебе нечто гораздо более интересное… — Он с озорной улыбкой притянул меня к себе.
Вечером этого же дня, когда мы уже вернулись в лагерь, я решила попробовать возобновить мирные переговоры. Подсела к нему на скамейке у детской площадки, где играл Кирюша, и тут же оказалась в теплых надежных объятиях.
— Вова, насчет Громова… Я не хочу, чтобы вы продолжали враждовать из-за меня.
— Марина, все гораздо сложнее, поэтому враждуем мы давно не из-за тебя. Он много дел наворотил, чтобы так легко отделаться. И скажу откровенно, будь я сейчас на его месте, он бы ликовал и злорадствовал.
— Но ты ведь не он…
Владимир вздохнул и потер свободной от объятий рукой висок. Некоторое время мы молча наблюдали за игрой нашего сына и его друга Макара, затем мой будущий муж взялся за сотовый и стал кому-то звонить.
