это намеренно. Ты ведь просто не способен чувствовать. Мне тебя жаль».
«Все нормально. Со мной уже поступали так. Я знаю, что такое чувствовать себя ненужной. Знаю, как выжить».
«Ты опять обесцениваешь мои чувства. Я напоминаю себе, что нельзя любить, не получая того же взамен».
«Теряю тебя, чтобы не потерять себя».
«Столько сил, энергии и чувств в того, кому просто насрать».
«Ты знал, что мне плохо, и ничего не сделал».
«Говорят, что все еще скучать по людям, которые причинили вам боль, нормально. Но что-то я не верю. Больше похоже на мазохизм».
«Я редко открывалась кому-то. Не знаю, почему это произошло с тобой. Наверное, мне очень хотелось почувствовать себя живой».
«Я благодарна тебе за то, что ты разбил мне сердце. Эта тьма – тоже подарок».
«Давать кому-то еще один шанс это как перечитывать книгу, надеясь на другой конец. Бесполезно. Но я все еще жду, что ты позвонишь».
«Я так боюсь забыть детали наших разговоров и встреч».
«Узнать, что у тебя есть другая, не так больно, как понимать: ты осознаешь, какую боль причиняешь, но все равно это делаешь. Больнее всего видеть, как легко ты от меня отказался».
«Ты не виноват в том, что ты не такой, каким я тебя себе придумала».
«Узнав о том, что я в больнице, ты грубо оборвал разговор и вышел из сети. Это было жестоко».
«Нельзя показывать, что в тебе много любви, это примут за слабость. Ты постарался убежать до того, как на тебя это обрушится».
«Так хочется быть счастливой, а не сильной».
«Я заслуживаю того, кто будет бороться за меня. Кто возьмет за руку и поведет за собой».
«Как долго я тебя ждал», «Хочу, чтобы мы были с тобой надолго. Может, навсегда» – это ты говорил вначале. «Я вообще ничего не хотел» – а это в конце.
«Я должна перестать думать о тебе, чтобы не сойти с ума. У любой тоски есть «год спустя», нужно только потерпеть».
«По чему я скучаю? По уверенности, которую ты никогда не давал? Как же хочется просто любить, и чтобы тебя любили в ответ».
«Я действительно хотела, чтобы это был ты. Я так сильно хотела, чтобы это был ты!»
«Я больше так не могу. Как выбраться из этого?»
«Жаль, что я позволила ранить себя. Время все расставит по местам».
«Я не потеряла чувств к тебе. Я отпускаю тебя, потому что вижу – это не взаимно».
«Думала, ты – мой человек, ты меня излечишь, станешь спасением, а не новой болью».
«Больше всего ты боишься близости, но именно она мне и была нужна. То, чего я хочу, ты не можешь мне дать. А то, что могу дать я, тебе не нужно».
«Нельзя прощать жестокость».
«Какая же это боль».
«Мы могли говорить сутками, а потом все исчезло в один день. Ты стал таким близким за месяц и таким чужим за пару дней».
«Мне так тяжело. А тебе так плевать»
«Я хочу быть тебе другом. Настоящим. Знать о тебе все, разделять увлечения»
«Я хочу тебя»
«Никогда не умоляй о том, чего заслуживаешь».
«Ты нужна мне. Всего три слова, которые я так ждала».
«Твои холодность и раздражение помогли мне понять себя лучше. Нельзя открывать сердце тому, кому не нужны твои чувства. Люби себя».
«Мне больно понимать, что ты и дальше будешь так поступать с девушками. Пробуждать в них любовь, не планируя любить в ответ, давать много внимания и ложные надежды, заставлять открывать тебе сердце, а потом отбирать у них все. Я слышала, как гнусно ты отзывался о бывших. Мне следовало догадаться».
«А ведь было столько сигналов. Ты не спрашивал, что у меня на душе, ничего не пытался узнать о моей жизни. Уже тогда неосознанно я понимала, что не найду в тебе то, что искала».
«Нужно вылечить душу и снова захотеть жить. Пока с каждым днем все тяжелее. Не получается выкинуть тебя из головы. Не получается не чувствовать».
«Борись. Выздоравливай. Сама ухаживай за собой, делай подарки. Спорт. Еще больше спорта».
«Чувства есть, но в них больше нет смысла. Я не держусь. Я отпускаю».
«Три ошибки: любить, ждать, терять себя».
«Я очень хочу сказать тебе, что скучаю, но это ничего не изменит. Поэтому делаю вид, что все хорошо».
««Осень. Обострилось все». Как же мне тоже хочется быть с тобой бессердечной. Но я не такая».
«Ты открыл для меня целый мир, но любил недостаточно, чтобы остаться в нем со мной. Спасибо за урок»
«Уверена, тебя есть, кому поддержать, и ты не один».
– Сколько же раз она ревела из-за него? – Хрипло произношу я, смахивая слезы.
– Она все понимала. – Шепчет Тая, водя пальцами по строкам. – Видела, каким он был неидеальным. Боже, столько боли…
– В конце кажется, что она находит в себе силы это пережить.
– Заметила, как Денис сегодня плакал у могилы? – Подруга закрывает дневник. – Ксюша ему нравилась.
– Лучше бы он сказал ей об этом. – Всхлипываю я, придвигаясь к ней ближе.
– Теперь уже не скажет.
– Это ужасно.
– Нужно говорить о чувствах, пока еще не поздно.
– А как узнать, когда поздно?
– Слушать свое сердце. Оно всегда знает.
НИКИТА
Уже третий день Алена добирается до школы пешком. Не знаю, во сколько она выходит из дома, но, когда я прихожу в класс, она уже там: смотрит в окно, рисует что-то на полях тетради, тихо шепчется с Таей. Мы сдержанно здороваемся и больше в течение дня не разговариваем. В нашем чате тоже тихо, и переписки стали короткими:
– Есть новости насчет папы?
– Нет.
– Скажешь, если будут.
– Ок.
Радует одно: Кощеев точно больше не подвозит ее до школы по утрам. Хотя, на переменах они видятся. Я пару раз замечал их в столовой и у спортзала – болтали, обнимались, и его руки лежали на ее спине или талии. Не думаю, что Аленка сделала выбор в его пользу. Мне хочется надеяться, что это не так, и что она просто взяла время подумать и держит его на расстоянии.
Ее слова о том, что она любила меня, ударили в самое сердце. А то, с каким пылом Алена отвечала на мои поцелуи под дождем, не оставляет сомнений: эти чувства еще живы, и у меня есть реальный шанс завоевать ее. Вспоминая тот ливень, я невольно улыбаюсь. Наверное, все мои друзья успели в первый раз поцеловаться с девчонками годам к четырнадцати, а к шестнадцати среди них уже не оставалось почти никого, кто бы ни лишился девственности.
Потому они и смеялись, что я никуда не тороплюсь в этом плане. А мне совсем не было стремно. Теперь понимаю, что неосознанно откладывал этот шаг. Мне не хотелось опыта ради опыта. Я ждал ее. И клянусь, это того стоило. Целоваться с Аленой – самое приятное, что я когда-либо делал в жизни, и смириться с тем, что у меня не будет возможности делать это каждый день, я теперь никак не могу.
– Что насчет репетиции? – Спрашивает Семенов, встретив меня в коридоре на перемене. – Давно уже не собирались.
– Да, надо бы собраться. – Измученно улыбаюсь я.
– На Осенинах выступаем? Все в силе?
Черт. Об этом-то я совсем и забыл.
– Думаю, да.
Кирилл что-то замечает в выражении моего лица, потому что пялится недоверчиво.
– Ты еще не говорил с Аленой?
– Не-а. Ей… нужно время оправиться. – Пожав плечами, отвечаю я. – Да и Леха пропал, куда мы теперь без басиста?
– Думаешь, он вообще откажется играть? – Озвучивает мои опасения Семенов. – В школе говорят, Ксюшка из-за него… – Он виновато осекается.
– Я найду его и попробую уговорить. – Заверяю его.
– Ладно. – Кирилл проводит рукой по собранным в хвост волосам и понимающе кивает. – Напишешь, если все получится.
– Хорошо.
Я провожаю его взглядом.
– Ну, и правильно делает, что не приходит. – Раздается за спиной голос Дениса. – У меня руки так и чешутся начистить ему рожу.
Я оборачиваюсь.
– Ты про Дрыгу?
Он кивает.
– Перессался, вот и не идет. – Говорит Денис и гневно стискивает зубы.
– Значит, винит себя. – Предполагаю я. – Думаю, ему тоже сейчас непросто.
– И правильно. – Морщится друг. – Ты видел и слышал, как он себя с ней вел. Это его вина.
– Леха ее к этому не подталкивал. У Ксюши был выбор. – Подумав, произношу я. – Она совершила ошибку, которую уже не исправить. И ему тоже сейчас плохо, я уверен в этом.
– То есть, я должен его пожалеть? – Хмыкает Денис.
– Его – нет, он справится. А вот родителей Ксюши жалко, ей нужно было в первую очередь подумать о них.
– Значит, по-твоему, это Ксюха во всем виновата? – Разочарованно оглядывает он меня.
– Никто не виноват. – Я хлопаю его по плечу. – И ты тоже.
– Чего? – Его брови поднимаются на лоб.
– Вижу ведь, что мучаешься. – Тепло говорю я. – Ксюшка нравилась тебе.
– Да, но… – Теряется Денис.
– Если избить и затравить всей
