во мне, как фейерверк. — Я выйду за тебя замуж через два дня?
Сногсшибательная улыбка расплывается на его лице.
— Да. Мы можем устроить официальную церемонию с твоей семьей в Италии, но я хочу, чтобы наша церемония была личной и интимной.
Яростно кивая, я прижимаюсь своим ртом к его рту и толкаю его на спину, чтобы показать ему, как сильно мне нравятся его планы относительно нас. Оседлав своего мужчину, я задираю платье до бедер и расстегиваю молнию на его брюках, но не могу достаточно быстро высвободить его стояк.
Когда я, наконец, принимаю его глубоко в себя, мой удовлетворенный стон эхом разносится по маленькой поляне, и вскоре за ним следует звук, с которым я трахаю Николая изо всех сил.
Задыхаясь и только хрипя от каждого толчка, руки моего мужчины крепко сжимают мою грудь, его мышцы напрягаются подо мной, прежде чем он кончает так сильно, что его рев наполняет ночной воздух.
Я замедляю темп, пока не начинаю чувственно тереться клитором о его таз, доводя себя до предела, и наслаждение выбивает дыхание из моих легких.
— Господи, я люблю тебя, — рычит Николай, когда я отхожу от кайфа.
— Я люблю тебя больше, — выдыхаю я, прижимаясь к его груди. — Намного больше.
— Позволю себе не согласиться, — бормочет он.
Николай
— Привет, — отвечает на мой звонок Максим. — Мне начинает казаться, что ты меня ненавидишь.
Усмехнувшись, я спрашиваю:
— Почему?
— Ками — гребаная головная боль, — жалуется он.
— Ками? — дразню я его. — У тебя уже есть прозвище для Камиллы?
— Заткнись, — ворчит он, затем его тон смягчается. — Как ты?
— Я женюсь, — сбрасываю я бомбу.
— Что? — На мгновение наступает ошеломленная тишина. — На Эбигейл?
— Да. — Я ухмыляюсь от уха до уха. — Она та самая.
— Черт возьми, брат. — Я слышу счастье в голосе лучшего друга. — Это здорово. Когда свадьба?
— В это воскресенье. Пожалуйста, скажи мне, что сможешь взять выходной. Я пришлю за тобой частный самолет.
— Позволь мне поговорить с мистером Дюбуа. Уверен, что кто-нибудь из других охранников сможет присмотреть за Ками в течение дня.
Я прочищаю горло.
— Я прошу своего отца быть моим шафером. Ты ведь понимаешь, да?
— Конечно. Я просто чертовски счастлив, что ты встретил любовь всей своей жизни. Ты заслуживаешь этого, Николай.
Эмоции захлестывают меня.
— Это очень много значит, услышать такое от тебя.
— Слушай, мне нужно идти, но я свяжусь с тобой по поводу воскресенья. Во сколько свадьба?
— В десять утра.
— Хорошо. Скоро свяжемся.
Мы заканчиваем разговор, и, засовывая телефон в карман, я кричу:
— Детка, я иду к родителям. Вернусь через час.
— Хорошо, — рассеянно отвечает она, погрузившись в рисование.
Я выхожу из нашего дома и иду к главному дому, прокручивая в голове все приготовления к свадебной церемонии. Я хочу, чтобы для Эбигейл все было просто идеально.
Мой телефон начинает звонить, и, вытащив устройство из кармана, я вижу, как на экране высвечивается имя Эмилио Сартори.
Гребаный ублюдок.
— Чего ты хочешь? — отвечаю я, не в силах сдержать рычание.
— Я получил приглашение на свадьбу, — бормочет этот засранец. — Ты ведь не теряешь времени, надевая кольцо на палец моей дочери, не так ли?
Я делаю глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие, не желая доставлять этому ублюдку удовольствие от осознания того, что он меня раздражает.
— Мы с женой не будем присутствовать, — сообщает он мне.
Как я и думал, он чертовски труслив, чтобы встретиться со мной на моей территории. Это единственная причина, по которой я отправил приглашение.
— Я ни за что не ступлю на остров Ветров, — усмехается он. — Я не настолько идиот, блять.
Я усмехаюсь.
— Мне жаль говорить, что по тебе никто не будет скучать.
— Я устрою экстравагантное празднование здесь, в Италии, где все семьи мафии и Братвы смогут стать свидетелями союза наших двух семей.
Я терпеливо вздыхаю:
— Да, уверен, тебе не терпится похвастаться тем, что ты связан с семьей Ветров благодаря браку. Ты вообще заботишься об Эбигейл?
— Конечно, — усмехается он. — Сто миллионов на моем банковском счете — приятный бонус.
Ублюдок.
— После свадебного торжества в Италии я позабочусь о том, чтобы ты виделся с ней как можно реже, — клянусь я.
— Хорошо. Это значит, что мне не придется смотреть на тебя.
Звонок заканчивается, и я останавливаюсь, чтобы закрыть глаза, и успокоиться перед тем, как войти в дом родителей.
Я не могу дождаться, когда Эмилио Сартори будет лежать на смертном одре, чтобы я мог сказать ему, что все, ради чего он когда-либо работал, будет принадлежать нашему с Эбигейл старшему ребенку.
Дело всей его жизни будет принадлежать Ветрову.
Заходя в дом, я слышу, как все разговаривают на кухне.
Мама вскидывает голову, когда я вхожу.
— О, хорошо, что ты здесь. Ты хочешь, чтобы бабочек или голубей выпустили после того, как вы скажете свои "да"?
— Бабочек, — отвечаю я. Я беру отца за руку, чтобы привлечь его внимание, и в присутствии своей семьи спрашиваю: — Ты будешь моим шафером?
Его глаза встречаются с моими, и я наблюдаю, как эмоции омывают его черты.
— Сочту за честь, сынок.
Мы не можем долго наслаждаться моментом, потому что мама перешла в свадебный режим.
— Эбигейл должна прийти сегодня днем, чтобы Дана смогла подогнать платье по фигуре. Ради всего святого, проследи, чтобы у нее не было краски на руках. Я обделаюсь, если она испачкает платье.
Я хихикаю, мне нравится, как моя мама взволнована предстоящей свадьбой.
Воскресенье будет идеальным, как и Эбигейл, и тогда у нее будет моя фамилия.
Эбигейл Ветров.
Чертовски идеально.
_______________________________
Эбби
Одетая в свадебное платье своей мечты, я теряю дар речи и испытываю чрезмерные эмоции.
Кружевной лиф в форме сердца обнажает мои плечи, а на талии шифон облаком ниспадает к моим босым ногам. Мои волосы заплетены в длинную косу, спускающуюся по спине, в пряди вплетены гипсофилы.
Я смотрю на свое прекрасное отражение, в полном изумлении от чистого блаженства, которым наполнена моя жизнь.
Привет, Эбби. Я так горжусь тобой. Посмотри, как далеко ты зашла.
Слезы застилают мне глаза, и я с трудом сглатываю.
Ты столько пережила и сумела заполучить мужчину своей мечты.
Спасибо, что боролась за меня.
— Ты готова? — мягко спрашивает Уинтер с порога.
Оборачиваясь, на меня накатывает волна эмоций, и я с трудом сдерживаю слезы.
— О, детка, — воркует она, бросаясь ко мне. Меня заключают в нежные объятия. — Это нормально — плакать в свой особенный день.
Отстраняясь, я глубоко вдыхаю, прежде чем встретиться с ней взглядом.
