Возможно, пришла бы, если бы это была другая женщина, но не Ева.
— Нужно многое выяснить. А времени не так уж и много.
Подождите. Что?
— Что значит, не так уж много времени? Разве у нас нет восьми или девяти месяцев?
— Эм… нет.
Точно, тот разговор несколько недель назад. Одной из причин, по которой мы встретились, было то, что она хотела увидеть меня, прежде чем снова уедет из Бозмена.
— Подожди. Ты все еще переезжаешь в Лондон?
— Да. — Она кивнула. — Моя следующая работа начинается через неделю.
Работа в Лондоне.
Ну… черт.
Ева
Тобиас. Был. Зол.
Внешне он выглядел точно так же, как и несколько секунд назад. Кристально-голубые глаза. Привлекательная борода. Темно-серый свитер, который не должен был быть сексуальным, но был, потому что подчеркивал его сильные руки и широкие плечи.
Его выдавали руки. Его руки всегда выдавали его настроение.
Его пальцы впились в бедра, и вены, которые тянулись от костяшек пальцев к мускулистым предплечьям, пульсировали.
— Это всего на шесть-восемь месяцев. — Или год, если у нас возникнут какие-либо задержки, но я бы приложила дополнительные усилия, чтобы убедиться, что все будет сделано вовремя.
— Шесть. Восемь. Месяцев?
Ой. Он делал паузы после каждого слова, это нехорошо. Не стоило этого говорить.
— Это, э-э… еще быстро.
Тобиас моргнул.
— Лондон не так уж далеко. — Нас разделяет всего лишь крошечный океан. И большая часть Соединенных Штатов.
Его ноздри раздулись. А руки крепче сжали ноги.
Заткнись, Ева. Я открыла рот, но мой мозг включился, и я сжала губы, прежде чем извергнуть еще больше слов и причинить еще больший вред.
— Это все меняет. — Тобиас кивнул на мой живот. — У меня есть право голоса в этом?
— В том, где я живу? Ну, нет. У меня есть работа. Это моя карьера.
— Как мы собираемся воспитывать ребенка, живя на противоположных концах земного шара?
— Может быть, мы могли бы взять напрокат сани Санты? — Я рассмеялась.
Тобиас — нет. Его руки сжались в кулаки на коленях.
— Я не знаю, ладно? — Я всплеснула руками. — Не знаю. Я провела последние два дня, пытаясь осмыслить беременность. Я еще не приступила к настоящему воспитанию ребенка. — Я имею в виду, серьезно, я буду растить человека. Разве у меня не было права на неделю или около того, чтобы сначала обдумать это?
— Нам нужен план, — заявил он.
О, как Тобиас любил свои планы. Они были ему так же дороги, как первый набор Лего «Тысячелетний сокол», который был у него со средней школы.
Его талант к составлению планов сделал его таким успешным архитектором. Его организаторские способности и решительность сделали его богатым человеком уже в двадцать девять лет. Но он цеплялся за свои планы, как гирлянды за ёлку. Боже упаси, попробовать спонтанность.
Например, переехать на год в Нью-Йорк со своей девушкой. Это было все, о чем я просила. Один год вдали от Монтаны, тогда мы могли бы оценить ситуацию. Составить новый план.
Я любила его всем сердцем, но мне нужно было расправить крылья и посмотреть, хватит ли у них сил взлететь.
Конечно, Тобиас тоже любил меня. В этом я не сомневалась. Возможно, я любила его недостаточно сильно, чтобы отказаться от своих мечтаний. Но он не любил меня настолько, чтобы изменить свои планы. Он не любил меня настолько, чтобы попросить остаться.
Почему он не попросил меня остаться в тот вечер, когда сделал предложение? Я ждала этого. Я подготовила речь о достоинствах жизни в окружении других культур и возможности испытать другой опыт. Вместо этого он позволил мне выйти за дверь.
И все, что, как мне казалось, я знала, во что верила — в него, в нас — было разбито. Разрушено.
Оказалось, что я умела летать. Я много лет летала сама по себе.
Наши жизни разошлись по разным направлениям. Теперь нам нужно было найти способ снова объединить их.
— У нас есть время, чтобы разобраться с этим. Месяцы, — сказала я. — Давай вместе разработаем план.
Я была уверена, что это заявление заставит его расслабиться, но вместо этого он вскочил с дивана и начал расхаживать перед своим журнальным столиком. Его руки сгибались и разгибались снова и снова, пока я не обнаружила, что тоже копирую этот жест.
Гах! Я засунула обе руки под ноги.
— Я не хочу пропустить беременность, Ева.
— Не хочешь?
Он перестал расхаживать и бросил на меня сердитый взгляд.
— Хорошо, — протянула я. — Может быть, ты мог бы прилетать на какие-нибудь приемы у врача. И мы можем общаться по ФейсТайм.
— ФейсТайм. Ты хочешь, чтобы я стал отцом по ФейсТайм.
— Я просто накидываю варианты.
Тобиас снова начал расхаживать по комнате. Взад-вперед. Взад-вперед. Этот бедный, красивый ковер может не пережить эту беременность.
— Моя жизнь здесь.
Я слышала это раньше.
— А моя работа — нет.
— Это больше, чем твоя работа.
Теперь настала моя очередь разозлиться.
— Тогда откажись от своей.
— Ты знаешь, что я не могу этого сделать.
Я открыла рот, но мой мозг снова включился и остановил поток ругательств, прежде чем они успели вырваться наружу. Это привело бы только к тому же тупику, в котором мы оказались много лет назад, в ту ночь, когда он сделал предложение.
Тогда мы не решили эту головоломку. И сомневалась, что решим сегодня.
— Я не хочу ругаться, — сказала я.
— Нет, ты просто хочешь убежать.
Ой.
— Это нечестно.
— Это… прости. — Его ноги остановились. Плечи опустились. А руки расслабились. — Я тоже не хочу ругаться.
Я поверила ему. Но также верила, что, если останусь здесь надолго, мы в конечном итоге проведем двенадцать раундов, а я ненавидела ругаться с Тобиасом.
— Я в городе на целую неделю. Теперь, когда мы знаем, что у нас будет ребенок, давай подумаем об этом. Мы разумные взрослые люди. Мы сможем разобраться с этим.
В моем голосе было гораздо больше уверенности, чем я чувствовала. Притворяйся, пока у тебя не получится.
— Хорошо. — Он кивнул.
Я встала с дивана и обошла столик, остановившись перед ним. Затем взяла его руки в свои и сжала последние остатки напряжения в его пальцах.
— Мне страшно.
Тобиас переплел свои пальцы с моими.
— То же самое.
— Но, если и есть кто-то, с кем я бы это сделала, так это ты.
Его взгляд смягчился.
— Опять то же самое.
— Позвони мне позже?
— Так и сделаю. — Он отпустил меня и проводил до двери, помогая надеть парку. Затем он постоял на крыльце, ожидая, пока я
