сердце отдано другому. Поэтому всё пустое. Но помогать мне никто не запретит. Заботиться. И знаешь: откажись от помощи этой вздорной тётки. Я сам. Помогу. Дам деньги на реабилитацию. А потом мы ещё посмотрим, кто кого достоин.
Последние слова он произносит со скрытой угрозой. Мягкое журчание подземной реки, что может похоронить в глубоких водах города. Но я не ведусь на его благородство.
– Спасибо за предложение, но я не могу согласиться.
– Почему? – Костя сейчас похож на замёрзшего Кая в царстве Снежной Королевы. Нетающий снег сделал его волосы белыми. Снежинки запутались в густых бровях. Ему идёт.
Я впервые смотрю на него как на мужчину. До сегодня как-то не воспринимала. Крепкий, как мощное дерево. Сильный. Черты лица правильные. Он не красавец, но что-то есть в нём притягательное. Взгляд. Улыбка на пухлых губах. Мягкие движения. Он умеет завораживать – это я ещё в гей-клубе заметила. Ему невольно подчиняются. А он не командует, но направляет. Подталкивает в нужном ему направлении.
– Думаешь, будешь чем-то мне обязана? Нет, не будешь. Я предлагаю помощь бескорыстно. Точнее, даже не так: это благодарность за Лику. За то, что ты рядом, что она живёт и для неё наконец-то есть чем заняться. Есть ради кого жить. Для меня она не захотела.
Горькая складочка пролегает возле губ. В уголках глаз притаились тонкие морщинки.
– Не говори так, – прошу. Он кивает, пряча руки в карманы пальто.
– Это немножечко ревность. Совсем чуть-чуть. Хочется иногда сказать, как в детстве: она моя, но я давно вырос, и Лика знает, что теперь я больше способен дать, чем взять, а ей нужно куда-то тратить свою любовь и нежность, заботу и энергию. Вы с Машей идеально для этого подходите. Девочки, которым она может вручить своё сердце. Для вас это сделать так легко…
Он присаживается на корточки и треплет шерсть Бастинды, что примчалась и повизгивает, ластясь к его большим ладоням.
– Соглашайся, – просит он. – Это от чистого сердца.
И я вижу, как для него это важно, но всё же не могу ответить ему утвердительно.
– Откуда у тебя деньги? – спрашиваю невольно. Кусаю губы, потому что не должна задавать подобные вопросы. Я ему никто. И контролировать, вести допрос права не имею.
– Заработал, – поднимается Костя и следит, как весело прыгает Басти. У неё забавные прыжки. Смешные. – Что тебя тревожит, Алла? Спрашивай, я отвечу.
Он чутко ловит мои сомнения, но язык не поворачивается сказать, в чём я его подозреваю. Остаётся лишь сопеть да пыжиться.
– Дай угадаю. Ты думаешь, это нечестные деньги?
В общем, где-то так я и думаю, но вслух ни за что теперь не скажу. Но Коте не нужны мои слова. Он умеет видеть сквозь стены, а уж в моём лице прочесть очевидное для него труда не составляет.
– Очень хочется послушать твои версии, – улыбается и снова подталкивает к откровениям.
– Боюсь, тебе не понравится. Я замёрзла. Пойдём домой.
Он ничего не говорит. Улыбается. А через день приезжает с документами.
– Сеть клубов в разных городах. И не все скандального направления. Я совладелец.
– И нашего тоже? – снова спрашиваю невольно.
– Нет, – качает головой. – В нашем я отдыхаю. Отдушина своего рода. Необязательное занятие, способ расслабиться. Кто-то пьёт, кто-то играет в азартные игры или танцует. А я работаю барменом. А теперь ты мне расскажешь, что думала?
Я зажмуриваюсь и выдаю тайные мысли:
– Думала, ты наркодилер или что-то подобное. Мафиози.
Тишина. Осторожно открываю глаза. И по тому, как Костя выглядит, понимаю, насколько он поражён моей фантазией.
– Ну ты даёшь. И после таких мыслей ты ещё со мной общалась?
Развожу руками. Чувствую себя виноватой.
– Моё предложение в силе, – снова предлагает он помощь, и я соглашаюсь.
– Недолго же ты убивалась по моему сыну, – у Елены Николаевны в глазах по айсбергу. На встрече настояла она. Смотрит на меня, как на грязь. Меряет сверху вниз. Рвёт на клочки взглядом Костю. – Попробуй приблизиться к моему сыну – и ты пожалеешь!
Я пожимаю плечами. Её угрозы звучат жалко.
– Я больше ничего не должна вам, – эти слова приносят облегчение. – Всё, что случится после этого разговора, вас не касается. Но я желаю вам добра. Может быть, однажды вы сможете найти сердце, которое потеряли очень и очень давно.
Мне хватило сил не разреветься. Лишь потом, в машине, я отпустила соляной поток на волю. Пусть всё смывает. Пусть всё уходит в прошлое. Я больше ни от кого не завишу. У меня теперь свободная жизнь. И я буду строить её правильно.
Глава 50
Аркадий
Пашка приехал в апреле.
– Я тут по делам. Может, встретимся?
Конечно, я захотел. Получил увольнительную, и мы с другом наконец-то увиделись. Он как-то не сильно горел желанием со мной общаться. Редкие разговоры ни о чём. А тут вдруг… Но я был ему рад. Очень.
– Ты изменился, – оглядывает меня Полозов со всех сторон.
– Потолстел? – смеюсь, невольно вспоминая пирожки моих сосестёр по больнице.
– Стал ещё больше, – ворчит Павлентий. – Куда тебя только прёт-то. И так макушкой небо достаёшь. Как тебе здесь?
– Нормально, – пожимаю плечами. – Та же жизнь, но немного по расписанию.
– Как долго тянется время, – с тоской бормочет Пашка. – Тебе ещё целую вечность здесь торчать.
Я ему возражаю, жмурясь от яркого солнца. День сегодня замечательный.
– Время летит. Уже апрель к середине подбирается. Туда-сюда – и домой. Приеду, шороху наведу. Аллу отыщу – жизнь наладится.
Пашка спотыкается, чуть не летит носом в асфальт. Смотрит на меня странно. Смесь ужаса и вины.
– Ты что-то знаешь, да? – вглядываюсь в его рожу. – Не молчи тогда. Расскажи.
– Н-ничего я н-не знаю, – заикается он, но по его лицу можно азбуку изучать, даже на ощупь, как выпуклые буквы Брайля.
Желудок у меня сжимается. Становится тяжело дышать.
– Колись уже
