Я пошатнулась, оседая на ступени.
Хорошее начало дня.
Кирилл засмеялся какой-то реплике своего собеседника.
— Да, я не сказал Марине правды. И, да, может быть, я использовал подругу Веры, чтобы моя бывшая невеста немного поревновала, решив, что я тут же нашёл ей замену. Сфотографировался с девочкой на людях, приобнял пару раз. Виноват. Но, знаешь, после того, как госпожа Резновская кинула нас обоих, я решил, что щелчок по носу ей не повредит.
Короткая пауза.
Потом Кирилл вздохнул.
— Олег… какая разница? Даже если и так, всё закончилось. Девочка никого ни у кого не отбивала, и она едет домой. Одна. По-моему, это должно удовлетворить все высокие договаривающиеся стороны.
«Даже если и так, всё закончилось».
Я закрыла глаза.
Даже если у нас и был роман, говорили слова Кирилла, его больше нет. И будем считать, что никогда и не было. Ни поцелуев у камина, ни стола, залитого вином на кухне, ни обнажённых фотографий в телефоне.
Я молчала. Мне очень хотелось закричать, заплакать, подбежать и встряхнуть его за плечи, но я молчала.
Не было слов, способных что-то изменить.
— Разумеется, — без колебаний сказал Кирилл. — Рад, что всё уладилось. Если будут любые сомнения, звони, дам все разъяснения лично.
Он повесил трубку.
Я медленно поднялась на ноги. Тело на удивление хорошо повиновалось: я думала, буду дрожать.
— Кажется, — светски заметила я, — меня только что бросили.
— Не бросили, если отношений вовсе не существовало, — по-прежнему ровным и прохладным тоном произнёс Кирилл, не оборачиваясь. — А их, к сожалению, не существовало. Доброе утро.
— А Вера? — дрогнувшим голосом спросила я. — Я рассказала ей о своих чувствах.
Кирилл обернулся.
— С Верой я уже поговорил. Она согласилась мне… помочь.
— Подыграть.
— Подыграть, — согласился Кирилл. — Прости.
Он хорошо выспался и отлично выглядел, заметила я. Спокойный и собранный.
— То есть, — так же спокойно сказала я, — ты меня не любишь и не любил? Это было всё… для чего?
Кирилл потёр переносицу.
— О моих чувствах, думаю, ты догадываешься. Они не изменились, и им сложно было бы измениться за несколько часов. Но через несколько месяцев, очень надеюсь, они сойдут на нет. Как и твои.
Несколько месяцев? Я невесело усмехнулась. Года два минимум.
— Если у нас с тобой не было романа, — спокойно продолжил Кирилл, — твоя репутация безупречна. Проект спасён, и, что куда важнее для тебя, тебя печатают. Марина ничего не сможет сделать.
— Бред, — прошептали мои губы. — Почему просто не понадеяться, что мою книгу возьмут в печать и так? Несмотря на то, что я твоя любовница?
— И написала бестселлер через постель? — Кирилл невесело улыбнулся. — Не выйдет. Ирина получила очень мерзкое… послание. Помнишь сцену в больнице, где якобы беременная Марина давит из зрителя слезу?
Моё сердце ёкнуло.
— Она…
— Марина сделала запись, да. Сергей всё записал на телефон. И запись получилась хорошая.
Я вздрогнула, вспоминая Марину в больнице.
«Пожалуйста. Неужели ты меня не простишь?»
Я почувствовала фальшь тогда. Великолепную актёрскую игру — но не идеальную. Как оказалось, не зря.
Я обхватила руками голову.
— Тогда пусть его. Не взяли в печать меня, возьмут кого-нибудь ещё. Сколько рукописей из всего конкурса были дописаны? Выберите другой роман!
Кирилл покачал головой.
— Других вариантов нет. Ставить на кон свою репутацию из-за откровенной халтуры я не буду. Да заказчик её и не возьмёт.
Наши взгляды встретились, и его губы дрогнули.
— Кроме того, разве ты этого не хотела, ежонок? Победить за счёт своего мастерства и ничего другого?
Хотела, в отчаянии подумала я. Вот только я не думала, что платить придётся так дорого.
— Ты решил за меня, — хрипло сказала я. — Это нечестно. Дай телефон. Я не собираюсь никому врать.
— Это мой проект, Лира Гречко. Решения здесь принимаю я.
Так вот почему Кирилл вчера спрашивал меня, хочу ли я, чтобы мой роман напечатали, пронзило меня внезапное понимание. А я сказала, что хочу этого больше всего на свете.
Теперь мои ноздри раздувались от самого настоящего гнева.
— Дай угадаю, — процедила я. — Ты считаешь, что мне нужны тиражи и гонорары, и щедрым жестом обеспечиваешь мне именно это?
— Да.
Я моргнула.
— То есть серьёзно, — севшим голосом произнесла я. — Ты считаешь меня меркантильной этой самой.
Кирилл чуть улыбнулся.
— Нет, ежонок. Я просто знаю, сколько для тебя значит твой дар. И как тебе важно, чтобы о нём узнали другие.
— Да вообще неважно! — в ярости выпалила я.
— Врёшь, — спокойно констатировал Кирилл.
— Нет! Ты меня совершенно не знаешь! Ты… ты…
Мне очень хотелось разбить что-нибудь. Два раза. Или три. Или пока в доме не останется ни единой целой тарелки.
И, самое горькое, я даже не могла его винить в том, что, счастливый и разгорячённой новостью о нашем успехе, он оказался у меня в постели этой ночью.
Потому что я бы легла с ним в постель даже сейчас. Даже после всего.
Чёрт. Чёртов чёрт.
— Давай встретимся завтра или послезавтра, — безнадёжно сказала я. — Я очнусь, приду в себя, найду какие-нибудь блестящие аргументы… ну не можешь же ты быть таким идиотом! Неужели ты правда думаешь, что проект мне важнее тебя?
— Будешь уверять меня, что роман тебе не важнее меня? — обманчиво спокойно произнёс Кирилл. — Твой текст? Если мне придётся его исковеркать, если мои люди перепишут как минимум четверть, а потом он будет издан в этом виде, и оригинальный файл затеряется, как часто бывает? Хочешь сказать, ты меня простишь?
— Нет, — тихо сказала я. — Вряд ли.
— Тогда о чём мы вообще спорим?
— Это другое! — взорвалась я. — Одно дело — переживать за свой текст, другое — за то, где он будет издан! И ты так не поступишь!
— Я уже никак не поступлю, — холодно сказал Кирилл. — Я улетаю в Штаты. И не планирую возвращаться как минимум полгода.
— А проект?
— Моей задачей было получить продукт. За дальнейшим процессом я смогу проследить и на расстоянии.
Я невесело улыбнулась.
— Лишь бы скинуть всё на подчинённых, да?
— Они сделают всё безупречно. Тебе не о чем волноваться.
Я судорожно вздохнула.
— Можно подумать, я об этом волнуюсь. Какая мне разница?
— Большая, — мягко сказал Кирилл. — Уж это-то я про тебя знаю, ежонок. Сказать, что судьба своего текста совсем тебя не волнует, ты не сможешь.
Он мне не верил. Я видела по его лицу, что он мне не верил.
— Я вполне способна подождать публикации пару лет, — резко сказала я.
— И кого нам тогда издавать? Марину? Нет, Лира Гречко. Ты хотела этот проект, и ты его получила.
Он был абсолютно убеждён в своём решении. И совершенно уверен, что мне так будет лучше. Более того, он думал, что я сама этого хочу.
— Идём завтракать, — помолчав, сказал Кирилл. — Мы поговорим за едой, если хочешь. Но моё решение остаётся неизменным.
Вряд ли мне сейчас кусок полезет в рот, мрачно подумала я.
Я потёрла виски.
— Я не хочу сейчас тебя видеть.
— Это всего лишь завтрак. Много времени он не займёт.
Я невесело усмехнулась. Да, действительно.
— Хорошо. Тогда дай мне… я не знаю. Пятнадцать минут.
Кирилл кивнул.
— Я тебя оставлю. Овсянка тебя устроит?
— Конечно, — хрипло сказала я. Вот-вот должны были политься слёзы, и я не собиралась плакать при нём. Но, кажется, тело не собиралось меня спрашивать.
Новогодняя сказка закончилась.
Я отвернулась, часто моргая. И поплелась наверх.
Сапоги, билось в голове. Чёртовы промокающие сапоги, в которых мне…
… Прямо сейчас придётся бежать до электрички. Быстро.
Телефон при мне. Старый ноутбук в сумке наверху. Рюкзак полусобран, но пары шмоток и шампуня мне не жаль.
Роман остался на новом ноутбуке. Вот этого было до боли жаль.
