Ренни - Джессика Гаджиала

Таким образом, было почти уместно, что именно он проводил меня в ее комнату, что он на самом деле собирался выдать ее, так как ни в коем случае, черт возьми, мы не хотели, чтобы ее настоящий отец сделал это или даже был приглашен на свадьбу.

— С ней все в порядке? — спросил я, когда мы подошли ближе к ее двери.

Рив остановился прямо перед ней, окинув меня долгим взглядом. — Нет, — заявил он, но сделал это с ухмылкой, прежде чем положить руку мне на плечо и отойти.

Заинтригованный, я потянулся к ручке и вошел внутрь. Услышав этот звук, Мина резко повернулась с того места, где сидела, лицом к тройному туалетному зеркалу.

— Брак — это глупо, — заявила она резким голосом.

— Хорошо, — сказал я, кивая, стараясь не улыбаться.

Трусиха.

Она была трусихой.

Это было так не похоже на нее, что мне захотелось рассмеяться.

— Серьезно. Я имею в виду… посмотри на своих родителей. Посмотри на моих. О чем мы только думаем? Если и есть где-нибудь два человека, которые могли бы по-королевски облажаться в таких вещах, так это мы. У нас буквально не было хороших примеров счастливых и успешных браков в детстве.

Это не было неправдой.

Я медленно выдохнул и подошел к ней, опустился на колени перед ее маленьким деревянным сиденьем и положил руки ей на колени. — Верно, но это не значит, что у нас нет хороших примеров, на которые можно было бы обратить внимание. Черт возьми, у нас есть Рейн, и Саммер, Кэш, и Ло, Волк, и Джейни, Репо, и Мейз, Дюк, и Пенни, и, если мы хотим копнуть немного глубже, есть Брейкер, и Алекс, Шотер, и Амелия, Пейн, и Элси. Мы чертовски окружены успешными и счастливыми браками, Мина.

— Конечно, но если когда-нибудь найдутся два человека, которые побьют идеальный послужной список…

— Мина, — сказал я, выждав долгую секунду, прежде чем ее идеальные, блядь, карие глаза остановились на моих. Затем я почувствовал, как моя улыбка немного заиграла. — Ты знаешь, в чем проблема?

Ее брови слегка сошлись на переносице, когда она покачала головой. — Нет.

— Видишь ли, клуб девочек увез тебя прошлой ночью и не вернул… — Я остановился, пальцы скользнули вверх по ее бедрам. — Никто из нас не позавтракал, — добавил я со злой улыбкой и начал раздвигать концы ее короткого шелкового халата, наблюдая, как ее глаза немного потеплели. — Я тоже был немного раздражен этим утром. Думаю, может быть, это потому, что я голоден, — добавил я, потянув за пояс, и халат раздвинулся в стороны. — На самом деле я чертовски проголодался.

— Ты знаешь, — сказала она, ее дыхание стало тяжелее, когда я наклонился и начал целовать ее бедро. — Я думаю, ты прав. Должно быть, так оно и есть. Мы должны… о Боже мой, — простонала она, когда мой рот втянул ее клитор через ее красивые маленькие шелковистые белые трусики, которые, я знал, должны были стать для меня сюрпризом позже.

Я потянулся вверх, схватив ее за талию по бокам и слегка отступив назад, стягивая материал с ее бедер и ног, а затем с ее ступней. Ее руки протянулись, ловко развязывая чертов галстук и заставляя меня, наконец, снова дышать, прежде чем ее руки начали расстегивать пуговицы на моей рубашке.

— Знаешь, — сказала она, стягивая с моих плеч рубашку и пиджак, — я думаю, что мы должны подождать, пока не поженимся, чтобы завершить это.

Я засмеялся, расстегивая штаны и притягивая ее к себе на колени, протягивая руку между нами, чтобы соединить мой член с ее горячей, влажной киской. — К черту это. Я хочу тебя прямо сейчас, что бы мой член был внутри тебя, — заявил я, опуская ее бедра вниз, так что мой член скользнул в ее тугую киску. — Это может быть нашим маленьким секретом, — добавил я, когда она начала двигаться на мне, сначала медленно и сладко, но кончила жестко, грубо и безумно, испортив прическу и макияж и сделав это так, чтобы девочки точно не узнали, что я сделал, чтобы успокоить ее, когда они вернулись, чтобы закончить ее подготовку.

— Увидимся там, внизу, верно? — спросил я, когда она снова завязала пояс, ее лицо после секса порозовело, все тело стало более расслабленным, чем двадцать минут назад.

— Не хотела бы быть где-нибудь еще, — сказала она с такой уверенностью, что я понял, что, помимо всего прочего, ушла ее трусость.

Когда я шел обратно по коридору в свою комнату, я тоже был чертовски спокойнее. И когда я в шестой раз завязал галстук, я без сомнения знал, что мы не станем исключением из правила.

Мы не были обречены повторять ошибки наших родителей.

Мы не могли не любить, потому что нас никогда не любили.

И не было никого, черт возьми, никого в мире, кто мог бы любить Мину, больше, чем я.

И я был чертовски уверен, что никто никогда не захочет любить меня так, как она.

У нас все будет хорошо.

Мина — четыре года спустя

— Чистый листик, — заявил Ренни, забираясь ко мне в кровать и откидывая одеяло с ее маленького розового личика.

— Я все еще не могу решить, хорошо это или нет, — призналась я, зная, что это не то, что вы должны были сказать, держа на руках своего ребенка сразу после того, как он родился, но предпочитая быть честной.

Я вытащила имплантат из руки почти за два года до того, как забеременела. Его действие закончилось, а я просто… так и не заменила его. У нас были преданные отношения, и мы поняли, что бы ни случилось, это случится. Мы не собирались этого планировать, но, если бы это случилось, мы бы приветствовали это.

Однако месяц, в течение которого у меня не было месячных, был одним из самых напряженных в моей жизни. Внезапно стало неважно, как далеко мы с Ренни зашли, как сильно мы раскрыли и обнажили наши раны, чтобы позволить им зажить. Не имело значения, что мы были стабильны, и Ренни очень редко, если вообще когда-либо, впадал в свои состояния. Каким-то образом, столкнувшись с надвигающимся материнством, каждый мой маленький недостаток усилился, стал непреодолимым. И я не могла не волноваться, что возьму наш маленький чистый лист и привью ей свои собственные недостатки.

— Мина, посмотри, —