притягивая ее к себе.
— Я просто чертовски зла, — говорит она, целуя его в шею.
— Я знаю. Но, бросая оскорбления в адрес Нико, мы ничего не добьемся. Я думаю, его сломанный нос — достаточно болезненное напоминание о том, что он облажался.
Сломанный нос. Что ж, думаю, в этом есть смысл.
— Пойдем выпьем кофе, — говорит он, прижимая ее к себе. — И подышим свежим воздухом.
— Но…
— Брианна будет в безопасности с Калли.
— А как же я? — выпаливаю я, тут же жалея о сказанном. Виноваты обезболивающие.
— А как же ты, Нико? — прошипела Джоди. — Я бы тебе сейчас и хомячка не доверила. Ты, блядь, опасен. Дэмиену нужно проверить голову, если он всерьез думает о том, чтобы позволить тебе продвигаться по служебной лестнице.
— Пойдем, детка. — Тоби вытаскивает Джоди за дверь, прежде чем у нее появляется шанс выплеснуть на меня еще больше болезненных истин, но это ее не останавливает, и ее голос звучит до тех пор, пока дверь окончательно не захлопывается.
Тишина заполняет комнату, когда тяжесть моих поступков давит на меня.
— Она больше никогда не будет со мной разговаривать, да?
Калли перемещается за моей спиной, придвигает стул к Брианне и кладет руку ей на ногу.
— Думаешь, ты заслуживаешь этого? — спрашивает она, глядя на меня, ее усталые глаза смотрят на меня.
— Нет, — шепчу я.
— Почему я это сделал, Кэл? Что случилось, что заставило меня потерять контроль? — спрашиваю я, потому что это единственное объяснение. Я ни за что не подверг бы Брианну опасности, если бы не красная дымка гнева и я не потерял контроль над собой.
Губы Калли дрогнули, чтобы ответить, но она проглотила все, что собиралась сказать, и вместо этого покачала головой.
— Я не знаю подробностей, Нико. — Ее взгляд наконец-то переключается на меня, когда она ерзает на стуле. — Об этом тебе нужно поговорить с Брианной. Не мое дело гадать.
Когда она снова смотрит на меня, мои глаза сужаются в подозрении.
— Ты лжешь мне, Калли. Что ты знаешь?
Она тяжело вздохнула. — Ничего, что я готова обсуждать прямо здесь и сейчас.
Я хочу поспорить, потребовать, чтобы она рассказала мне все, но, когда она снова смотрит на меня, я понимаю, что это бессмысленно.
— Хорошо. Но когда мы выйдем отсюда, я хочу услышать все.
— Пошел ты, Нико. Я тебе ничего не должна.
Между нами возникает напряжение. Я скриплю зубами, отчего мое лицо болит как проклятое, но я в любой день приму физическую боль за груз сожалений и растерянность от незнания того, что произошло.
Мы погружаемся в неловкое молчание.
Наверное, мне стоит вернуться в свою палату. Но мне кажется, что я не делал ничего из того, что должен был, когда дело касалось Брианны. Поэтому ей не стоит ожидать от меня ничего другого.
В конце концов, Калли начинает дремать, почти сложившись пополам и положив голову на руки на кровати Брианны.
— Тебе стоит пойти домой и поспать, — говорю я, вспоминая, как Деймон говорил мне, что она отказалась покинуть меня.
— Я не уйду.
— Калли, — вздыхаю я. — Со мной все в порядке. С Брианной все будет хорошо. У тебя есть школа. Экзамены.
— Сегодня воскресенье, — возражает она.
— Вот именно. Завтра у тебя школа. Может, ты и решила отказаться от университета, но я не позволю тебе провалить это дело.
— Ты не даешь мне возможности ничего сделать, — огрызается она, хотя в ее изнеможении это звучит гораздо менее яростно, чем, когда она пыталась разорвать меня на части раньше.
— Иди, или я позову Деймона, чтобы он пришел и забрал тебя, — угрожаю я.
— Ты не сделаешь этого.
— Испытай меня, — предупреждаю я, прекрасно понимая, что она не захочет подвергать Деймона еще большему риску, чем он уже подвергался, находясь здесь с ней.
— Ладно, — говорит она, — но только потому, что я так устала, что едва могу держать глаза открытыми.
— Дай свой телефон. Я позвоню кому-нибудь из парней, чтобы тебя отвезли.
— Я что, похожа на гребаную пациентку? — язвит она. — Я могу сама разобраться со всем этим. Там есть злобный охранник, который, похоже, следит за каждым моим шагом. Уверена, он доставит меня обратно в целости и сохранности.
— Это для твоей же безопасности.
— Ты видишь, что я спорю? Все, чего я хочу сейчас, Нико, — это чтобы все мы были в порядке и смогли забыть об этом дерьме. И если для этого нам всем нужна тень, то я заткнусь и приму ее. Не уверена, что Стелла и Эмми согласятся, но я решила, что позволю им разобраться в этом самостоятельно. У меня и своих забот хватает.
— Например?
— Мое дерьмо, Нико. Не твое, запомни.
Поднявшись на ноги, она подходит к Брианне и аккуратно заправляет прядь ее волос за ухо.
— Если я тебе понадоблюсь, позови меня. Я буду рядом, — обещает она. — И, если он тебе что-нибудь отчебучит, я позову ребят, чтобы он больше не смог покинуть больничную койку. — С этим предупреждением она бросает на меня взгляд. — Могу я доверить тебе ее? Или мне нужно вернуть Джоди и Тоби до того, как я уеду?
Слова пляшут на кончике моего языка, но я проглатываю их, потому что действительно, может ли кто-нибудь доверять мне в этот момент?
Джоди права.
Я чертовски опасен.
И не только для Семьи, но и для всех, кто со мной связан.
Я — бомба замедленного действия, и, похоже, в пятницу вечером я был очень близок к тому, чтобы взорваться.
Если бы только я мог вспомнить, что именно подтолкнуло меня к тому, чтобы выдернуть чеку.
БРИАННА
Как только ко мне начинают возвращаться чувства, я понимаю, что что-то изменилось.
Возможно, глаза все еще закрыты, но все вокруг прояснилось. Я больше не чувствую себя запертой в туннеле, из которого не выбраться.
Я чувствую себя вялой и уставшей, но при этом почти… нормальной.
Единственный звук, который доносится до моих ушей, — это чье-то дыхание.
Джоди.
Она была здесь все это время. Возможно, я не могла ее видеть или даже слышать, но я чувствовала ее. Ее любовь, ее поддержку.
Она — моя опора, уже много лет, и я не думаю, что она хоть немного представляет, как сильно помогла мне преодолеть все, что у меня было, чтобы оказаться там, где я сейчас.
Если бы не она и Джоанна, я бы ни за что не закончила школу, не говоря уже о том, чтобы поступить в университет. Я обязана им всем.
Желая увидеть ее,
