— Метко целишься, — с трудом улыбнувшись, сказала Огастине Хлоя. — Только в следующий раз будь попроворнее. Чем проворнее, тем лучше.
Томас рывком притянул ее к себе и стиснул так сильно, что она поморщилась от боли. Но Томас не мог отпустить ее. Ни за что! И никогда!
— Я немедленно звоню шерифу, — хмуро объявила Огастина. — Настоящему шерифу.
Решительно набрав номер, она принялась отрывисто раздавать приказания, пока Томас прижимал к груди обессилевшую Хлою, пытаясь поверить, что все в порядке и кошмар закончился.
Неожиданно Огастина жалостно шмыгнула носом и покачала головой.
— Я всегда любила Конрада… Правда, любила. Но когда я пришла, чтобы поговорить с тобой, и услыхала все, что он тут плел, дорогая, то просто обезумела от злости. Я кинулась на кухню, поискать, чем ловчее двинуть его по башке, но ничего, кроме сковородки не подвернулось под руку. Правда, сказать по справедливости, и это оружие сработало совсем неплохо. Жаль только, что я слишком медлительна.
— Ничего, — засмеялась сквозь слезы Хлоя, — главное, ты нас спасла. Я просто не знаю, как тебя благодарить.
Она на минуту отпустила Томаса, чтобы сжать руку старушки, и сияющими глазами обвела свой крошечный кабинет.
— Еще чего! — пробурчала Огастина. — Какие тут благодарности! Ты мне все равно, что дочь, девочка. — И смерив Томаса суровым взглядом, добавила: — Пусть это послужит тебе уроком, парень. Попробуй только обидеть ее, будешь иметь дело со мной. И тогда все, что случилось с Конрадом, покажется тебе цветочками. — Но тут же заплакала и расцеловала Томаса, испортив впечатление от своей тирады.
На улице послышался вой сирены патрульной машины, и Конрад, все еще неподвижно лежавший на полу, пошевелился и тихо застонал. Томас толкнул его под ребра носком ботинка, готовый, если понадобится, схватиться с врагом, но Конрад, судя по всему, снова отключился.
— Здорово она его, — пробормотал Томас, возблагодарив Бога за то, что пуля ушла в потолок.
В коридоре раздался громкий топот, и на пороге появился шериф в сопровождении двух санитаров. К невероятному удивлению Томаса, знавшего, что бюрократы в этом городе дадут сто очков вперед нью-йоркским, потребовалось всего несколько минут, чтобы Конрад оказался на носилках. А стоило Хлое шепотом дать показания шерифу, на Конрада, уже пришедшего в себя, немедленно надели наручники.
Томас взглянул на Хлою, наблюдавшую, как носилки выносят из кабинета. На ее измученном лице читались усталость, гнев, обида и… сожаление. Что ж, немудрено — она потеряла лучшего друга и еще не знала, чем закончится эта скверная история.
— Хлоя, — начал Томас, потянувшись к ней. Но она отстранилась и, стараясь не встретиться с ним взглядом, шагнула к двери.
— Я нужна Огастине. В обеденном зале полно любопытных. Ей одной не справиться.
— Тебе нужно отдохнуть. Закрой кафе, — запротестовал Томас. — Ты столько сейчас перенесла…
— Пожалуйста, не указывай, что мне делать, — спокойно перебила его Хлоя, одергивая юбку. — Я достаточно наслушалась этого за всю жизнь.
— Я не указываю, — мягко возразил Томас, — просто понимаю, как тебе тяжело.
— Со мной все в порядке. — Хлоя бросила на него взгляд, полный такого отчаянного желания, что Томас чуть не задохнулся. — Я должна чем-то заняться, — объяснила она. — Иначе не выдержу.
— Хлоя… — Господи, она сейчас упадет в обморок, а он ничем не может ей помочь! — Мне жаль… чертовски жаль. Пожалуйста, не прячься от меня. Нам нужно поговорить…
— Не сейчас… — Хлоя замялась, и Томас напрягся, ожидая, что она добавит: «и никогда». — Сейчас не время. Потом… — И не успел он опомниться, как она исчезла.
Томас злобно пнул ногой стол. Он едва не стал свидетелем ее гибели, постарев при этом лет на десять. До самого смертного часа ему не забыть, как Хлоя бросилась на вооруженного и совсем ополоумевшего Конрада. Он любит ее. Любит! И не побоялся в этом признаться.
Ладно, она отложила их разговор, и он снова скажет ей о своей любви. А пока он займется другим. Пора жителям этого города узнать, что он затеял. Им давным-давно надо было познакомиться поближе.
С этой мыслью Томас ворвался в переполненный зал кафе. Посетители оглядывались, шептались за его спиной, а вот Хлои нигде не было видно. Это что — она оставила его? Бросила?!
Потерявший голову Томас заглянул на кухню, потом помчался к черному ходу. На крыльце, прислонившись к перилам, стояла Хлоя.
— Я хочу поговорить с тобой. — Молчание. — Я уже сказал, что люблю тебя, — выпалил он, не давая себе времени одуматься. — А ты ничего не ответила. Наверное, просто не расслышала? — Хлоя судорожно сглотнула, но не открыла рта. — Может, мне еще раз повторить? — Томас понял, что ему уже нечего терять. — Я люблю тебя, Хлоя Уокер! — заорал он, ничуть не заботясь о том, что его могут услышать. Хлоя залилась краской.
За спиной Томаса послышались приветственные крики и аплодисменты. Должно быть, там собралось немало зевак. Ну и черт с ними, пусть все знают, что Хлоя для него — единственная женщина, отныне и вовеки. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Ланой и Огастиной. Обе широко улыбались. Томас поморщился — вот он и стал всеобщим посмешищем! Но тут Хлоя неожиданно закашлялась, и этого оказалось достаточно, чтобы женщины мгновенно испарились.
— Да, похоже, я здорово научился разыгрывать из себя идиота, — пробормотал Томас, оборачиваясь к зеленоглазой красавице.
— А мне кажется, ты здорово научился выражать свои чувства.
— И это тоже, — кивнул Томас, не смея коснуться ее, как бы сильно ему того ни хотелось. Надежда на счастье разгорелась в нем с новой силой.
Оттолкнувшись от перил, Хлоя подошла ближе и вскинула голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Ты собирался разорить Хизер Глен, — очень тихо сказала она. — И сейчас еще не поздно, ты сумеешь добиться этого без всякого труда.
Сердце Томаса упало. Что она хочет сказать? Что не поверила ему? Ведь он же поклялся не причинять вреда городу?
— И да, и нет…
Он ожидал, что Хлоя будет рвать и метать, обвиняя его в обмане и мошенничестве. И был готов к этому. Но она оставалась спокойной. Перед ним была прежняя Хлоя, доверчивая, чувствительная, сострадающая, та, которую он полюбил.
— Что значит «нет»? — тихо спросила она наконец.
— Я давно оставил эти мысли. И не собираюсь мстить. — Он осторожно провел ладонями по рукам Хлои от плеч до кончиков пальцев. — Худышка, я не хочу разорять Хизер Глен. Я уже говорил это и могу повторить.
Хлоя не мигая смотрела на него широко открытыми глазами. По крайней мере, хоть не отстранилась, обрадовался Томас. Это хороший признак.
