придерживаясь стен и краев комнат. Я больше не обладаю никакой властью, и ощущение такой уязвимости и незащищенности не дает мне покоя. Внутри меня все еще есть реакция, которая говорит "беги", и я с трудом подавляю ее, как будто это желчь, рвущаяся в горло.
Я торопливо обыскиваю сумку. Телефона нет. Блядь. Может, Джейс забрал его. Может, он в машине. Я запомнила номер мобильного Эллиота, так что мне просто нужно найти стационарный телефон в этом месте и сообщить ему, что я в безопасности.
— Это ищешь?
Я оборачиваюсь и вижу Джейса, стоящего в дверном проеме кухни и держащего в одной руке мой мобильный телефон, а в другой — его батарею. Отлично.
— Я только что вырубил его, — говорит он, изучая батарею. — Это будет проблемой?
Я знаю, о чем он меня спрашивает. Он спрашивает меня, будет ли кто-нибудь следить за мной с помощью GPS.
Я качаю головой. Эллиот никогда не говорил ничего о том, чтобы отслеживать мой телефон. Тем не менее, в моем животе поселилось тревожное чувство. Он в первую очередь вручил мне телефон. Насколько я понимаю, он следил за мной с того момента, как передал ярко-розовый iPhone на заброшенном складе.
— Хорошо, — отвечает Джейс, засовывает два предмета в карман и исчезает на кухне.
Он достает из микроволновки тарелку с лазаньей, когда я на цыпочках вхожу на кухню, устремив взгляд вниз. Он указывает на маленький круглый столик, который стоит между барной стойкой и дверью, ведущей на балкон.
— Садись.
Его тон мягкий, но твердый, и я занимаю место, которое он для меня приготовил, придвигаюсь ближе к столу, когда он ставит передо мной тарелку.
Он садится напротив меня и выжидательно смотрит.
— Сначала ешь, — говорит он, указывая на тарелку. — Поговорим позже.
Он терпеливо ждет, пока я накалываю на вилку макароны с мясной начинкой и сыром, пробуя первую еду, которую я ела бог знает за сколько времени. Внезапно я запихиваю ее в себя так быстро, как только могу, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие приличия, но терпя неудачу. Когда тарелка остается чистой, я с грохотом опускаю вилку на голый фарфор.
Джейс снова смотрит на меня таким взглядом, который говорит «я не знаю, что с тобой делать».
— Давай выйдем на балкон, — говорю я, впервые произнося настоящее предложение с тех пор, как он ударил меня на парковке несколько часов назад.
Он пожимает плечами, жестом указывая мне дорогу. Я со скрипом отодвигаю стул и встаю, направляясь к двери. Я устала, и мне требуется несколько попыток, прежде чем я успешно открываю дверь.
— Тебе действительно следует запирать свои двери, — говорю я тихо. — Никогда не знаешь, кого ты здесь найдешь.
Он выходит за мной и садится напротив меня, единственный шум — шум волн, бьющихся под нами.
Он смотрит решительно, удерживая мой взгляд этими глазами, которые уничтожают меня каждый раз, когда я их вижу.
— Начни с самого начала, — говорит он. — Расскажи мне все.
Это не вопрос. Это приказ.
Страх того, что он узнает мои самые глубокие, самые темные грехи, перевешивается только облегчением, которого я жажду: облегчением от того, что нас больше не будет разделять стена секретов и лжи.
В этот раз я не колеблюсь.
Я рассказываю ему все.
Глава 4
Я рассказываю ему обо всем, что произошло, начиная с того момента, когда Эллиот увез меня из больницы, где собрались Братья Цыгане, чтобы добить меня, и до момента, когда взорвались бомбы. Я опускаю более тонкие детали о Дорнане и Эллиоте, потому что не хочу расстроить Джейса еще больше, чем уже расстроила. Кроме того, он знает. Он видел. Умышленное вступление в сексуальные отношения с Дорнаном всегда должно было стать смертью любой надежды между мной и Джейсом.
Когда я говорю, мой голос ровный. Я не плачу. Я излагаю все очень точно, как будто говорю о ком-то другом. О незнакомце.
О той бедной девушке.
Когда я заканчиваю, я прочищаю горло и встаю.
— Мне нужно позвонить Эллиоту, — говорю я ему. — Он будет вне себя от беспокойства.
Рука Джейса молниеносно двигается, удивляя меня, когда он сжимает пальцы вокруг моей руки и тянет меня обратно вниз.
— Нет, — говорит он. — Мы еще не закончили.
Я сижу и смотрю в пол.
— Мы никогда не закончим, — шепчу я. — Нет, пока он не умрет.
Он придвигает свой стул ближе, его рука обхватывает мою шею, и я наблюдаю, как он пытается бороться с противостоящими друг другу эмоциями: ярости и привязанности. Сначала этот жест кажется почти насильственным, собственническим, но его рука теплая и свободная. Я стряхиваю его руку со своей, это небольшая отсрочка от осеннего бриза, который охлаждает меня, дуя прямо с океана.
— Ты помнишь, когда мы были здесь в последний раз? Шесть лет назад?
Я киваю, наслаждаясь ощущением его пальцев, которые поглаживают мою шею. В голове проносится воспоминание о прошлом — мы с
