Я лишь защищалась.
— Угу. — Кажется, его я не убедила. — Ты в курсе, что защищаешься чаще, чем кто-либо другой в мире? Профессиональные футболисты в сравнении с тобой ничего не знают о защите. Борцы за свободу нервно курят в сторонке, глядя на рекорд, который ты установила всего за две недели в Греховодье.
— Ясно. Так это я виновата в том, что город полон фанатиков и идиотов.
Несколько секунд Картер просто смотрел на меня, и на лице его читалась смесь раздражения и усталости. Наконец он вздохнул и опустился в кресло за столом.
— Не надо рассказывать мне о местных предрассудках. Я не глуп, не глух и не слеп. Но ты одним своим присутствием накаляешь и без того взрывоопасную ситуацию.
— То есть я должна на все лето запереться в доме, лишь бы не тревожить этих детсадовцев и не добавлять тебе работы?
— Черт, нет. — Картер провел рукой по волосам. — Но можешь хоть иногда проявлять благоразумие? По-твоему, умно было нагрянуть к этой своре, когда все знают о твоей дружбе с Идой Белль и Герти?
— Забыл упомянуть, что я янки.
— Я решил, что это само собой разумеется.
Я нахмурилась:
— Ну теперь я понимаю, что идея была плохая.
— Идея была ужасная. Я знаю, ты переживаешь за Иду Белль, но если подстрекать уже взбудораженную толпу на новые глупости, лучше не станет.
Он был прав, но я не собиралась так легко сдаваться.
— А тебе не приходило в голову, что ты сам взбудоражил эту толпу, притащив сюда Иду Белль для допроса? Нельзя было сохранить все в секрете?
— Ха. Конечно, вот только не забывай, где ты. Избежать молниеносного распространения слухов по городу я мог, лишь допрашивая Иду Белль по смс или наняв профессиональных похитителей, которые увезли бы ее на частный остров. Это провинция, Фортуна. Здесь ничто не остается незамеченным.
— Кроме убийц.
Картер дернул челюстью, шея его побагровела.
Ладно, это был удар ниже пояса, но я разозлилась.
— Понимаю, девушке из большого города мы кажемся лишь кучкой деревенщин, которые и шагу не могут сделать, не споткнувшись, но уверяю, никому не сойдет с рук убийство, пока я на посту. И как бы ты ни сомневалась в моих способностях, обещаю, свою работу я выполню.
Ну вот, ему удалось меня пристыдить.
— Я не сомневаюсь в твоих способностях… честно. Но я не понимаю, зачем было тащить сюда Иду Белль, когда мы оба знаем, что она не убивала этого человека.
— Мои личные убеждения не имеют отношения к профессиональным обязанностям. Прокурору плевать, что я знаю. Ему нужны лишь факты, чтобы открыть дело. Моя работа — собрать эти факты, чтобы он мог принять обоснованное решение об уголовном преследовании, независимо от того, кому будет предъявлено обвинение.
— Даже если факты указывают на невиновного?
— Мне не гарантировали вечных удовольствий на этой должности. Но я обещал блюсти закон, тем и занимаюсь, с верой в то, что система сработает как положено. Я не могу выполнять свои обязанности лишь тогда, когда они приносят радость. Возможно, однажды ты это поймешь.
На меня словно ведро ледяной воды опрокинули, сбросив с коня. Сколько меня учили забывать о личном, когда я под прикрытием? Причины были многочисленны и разнообразны, но все они сводились к одному: личная вовлеченность ведет к конфликту интересов, конфликт ведет к колебаниям, а колебания — к смерти.
Иначе говоря — к провалу миссии.
Ни на одном из секретных заданий ЦРУ у меня не возникало соблазна с кем-то сблизиться. Люди, с которыми приходилось общаться, меня попросту не интересовали, но в Луизиане я и дня не провела, как уже состыковалась с местными. Конечно, в Греховодье у меня нет «цели», так что это не совсем тот тип прикрытия, к которому я привыкла, но, по сути, жизнь моя была бы куда проще, придерживайся я стандартов о личной невовлеченности.
Впервые в жизни у меня появились настоящие друзья, и все так усложнилось. А Картер сталкивался с этим ежедневно — допрашивал тех, кого знал, с кем крутил романы, кого, вероятно, любил — всякий раз, как происходило преступление. Речь ведь не только о бытовых ссорах и нарушении рыболовных законов. Порой Картер расследовал серьезные дела. И смотрел на людей, которых знал всю жизнь, гадая, как мог проморгать монстра у себя под носом.
Я тут же почувствовала вину за все те хлопоты, что доставила ему с момента появления в городе. Я бы сочла Картера узколобым и косным, но на самом деле он изо дня в день умудрялся сохранять хрупкое равновесие, будучи одновременно и местным жителем, и тем, кто держит остальных местных под микроскопом.
В последнее время микроскоп работал сверхурочно.
Пока я пыталась сформулировать ответ, в дверь дважды стукнули, а следом в комнату сунул голову помощник Бро.
— Простите за беспокойство, но звонила Элли. В кафе небольшие неприятности.
— Какие? — уточнил Картер.
— Полетт требует, чтобы Франсин закрылась на весь день в память о ее муже. Франсин не только отказывается закрывать кафе, но и требует ареста Полетт за то, что та залила ее новый ковер водой, совсем его испортив. Шериф Ли ни с одной из них не справляется.
Неудивительно. Успешной бизнесвумен вроде Франсин никогда не понять пустышку вроде Полетт.
Картер на секунду прикрыл глаза, затем встал и посмотрел на меня:
— Можешь идти, но подумай о том, что я сказал. Ты уже самый удобный козел отпущения для местных. Постарайся не облегчать им задачу.
Я кивнула, а когда он вышел, поспешила следом и замерла возле Иды Белль.
— Выпусти мисс Морроу, — велел Картер помощнику Бро, — затем запри за ней дверь и не открывай никому, кроме меня или шерифа Ли.
Ида Белль дернула меня за штаны для йоги и прошептала:
— Узнай, чем отравили Теда.
Я покосилась на входную дверь, где Картер все еще инструктировал смущенного коллегу.
— И каким, интересно, образом?
— Проверь его кабинет.
Кабинет Картера располагался в дальнем углу здания. Это я выяснила неделю назад, когда мы с Герти и Идой Белль как бы немножко туда вломились. Но я не представляла, как пробраться туда снова, учитывая, что мне приказали покинуть участок, засесть дома и не отсвечивать.
— Мэ-эм? — Помощник Бро стоял у входа, сжимая пальцами дверную ручку.
Картер уже исчез.
— Уф, а можно мне воспользоваться дамской комнатой перед уходом? — Я понятия не имела, где здесь туалет, но надеялась, что где-то в задней части здания, а не наверху.
На лице помощника Бро отразились сомнения.
— Не знаю… помощник Леблан сказал, что я
