зрелищем: у Юны был свой собственный крошечный фаллос, который рос на глазах и становился огненно-красным, словно раскаляясь от влажных посасываний Ричарда. И вся плоть эльфа между её тонких белых ножек словно наконец-то согревалась и приобретала цвет: ракушка, лепестки и губки стали багряно-красными, словно в них внутри тлели кровавые угли, разгоняя тёплую кровь по этому безжизненному русалочьему телу. Я завороженно смотрел, как пылающая ягодка головки исчезала и показывалась между блестящих губ, и, не в силах и дальше просто смотреть на это, перехватил своим ртом этот крошечный пенис, заглотив его целиком, пока он не захлебнулся в моём наполненном слюной рту.
Я даже сейчас, когда рассказываю это, ощущаю его пряный вкус у себя на языке: корица, мускатный орех и скорлупа грецкого ореха. Моя правая рука уже давно сжимала мой пульсирующий оргазмирующий член, и, собрав своё перезрелое семя в ладонь, я стал втирать его в алую промежность девушки, словно желая проникнуть в неё каждой молекулой своего тела. Ричард, не отрывающий зачарованного взгляда от алого цветка Юны, который теперь словно раскрыл всё свои лепестки перед нами, провёл своим тонким пальцем по моей мутной сперме, смочив его, и со словами: «Так, малышка, так», начал потихоньку раскручивать её чуть розовеющее колечко ануса, сжатого, как плотно сомкнутые губы. Всё это время существо лежало всё так же неподвижно и безучастно, и если бы не её пылающая обжигающая мой язык киска, я бы не смог сказать с полной уверенностью, нравятся ей наши ласки или нет. Теперь её клитор окончательно распрямился, как тоненький пестик пружиня на тугой ножке, и Ричард снова обнял его своим трепещущим языком, бережно и нежно, словно боялся ненароком сломать его. Его палец одновременно продолжал протискиваться в задний проход Юны, уже огненным кольцом смыкавшимся вокруг него.
И тут её хоботок напрягся, ещё увеличился в размере, и мы с Ричардом, чуть ли не прижавшись щека к щеке, наблюдали, как он выстреливает в нас залпом вязкой алой жидкости, такой же, как кровь. Мы по очереди стали кончиками своих языков слизывать её, как какой-то божественный нектар, солёный, густой и сладкий, пока Юна всё так же лежала на кровати, широко разведя свои бёдра и не шевелясь, а палец Ричарда практически по самое основание провалился в её пульсирующую тугую плоть.
Мой член, словно и не захлебнувшийся минуту назад своим месячным запасом спермы, снова тяжелым стволом прижимался к моему животу, мешая мне дышать и двигаться. Я так долго ждал, что чувствовал, что лишние секунды буквально сведут меня с ума. Я никогда никого так не желал в своей жизни ни до, ни после этого. Эта нечеловеческая сущность словно затягивала меня в себя влажной воронкой, и я, больше не в силах терпеть эту бесконечную жажду, резким рывком вошёл в девчонку, окунаясь своим разбухшим до неимоверных размеров членом в эту тесную шёлковую пещеру.
Как передать вам непередаваемые ощущения? Я не знаю, способно ли что-то ещё в мире вызвать подобное переживание: словно миллионы жадных сосочков мгновенно впились в каждую пору моего одеревеневшего фаллоса, крошечными насосами выкачивая из него жизненный сок. Я даже не мог двигаться, замерев от этого невозможного экстаза: мой член пульсировал, погрузившись в миниатюрное влагалище целиком так, что мне казалось, что оно должно было растянуться до грудной клетки этого существа, огромными расширившимися зрачками смотревшего на меня снизу вверх, пока я чувствовал, как взрываюсь на миллиарды нечеловеческих оргазмов. Я не замечал, как рыдаю от счастья и наслаждения, пока плоть волшебной Юны из других миров крошечным удавом смыкалась вокруг моего истекающего спермой члена.
– Тихо, малышка, всё скоро пройдёт, – успокаивал Юну Ричард, и накрыл её белый безжизненный рот своими горячими красными губами, пока я даже не находил в себе сил выйти из неё…
Я смотрел сверху вниз на простыню, где алым огненным цветком растекалось пятно крови, увеличиваясь в размерах, и, вынув, наконец-то, свой член из истерзанной плоти эльфа, стал им водить по её животу, выпуклому лобку, грудям, выкрашивая её кожу в красный цвет. Я перевалился на спину, пытаясь унять своё дыхание, и обнажённым боком чувствовал её безжизненное голое бедро. Всё в её теле было холодным и бесцветным, как кусок трупа, кроме её пылающей огненной сердцевины с причудливым алым отростком, в который я снова захотел впиться, даже лёжа рядом с ней, но уже безумно скучая по её волшебным отверстиям. И я развернул её к себе спиной, почувствовав, как её круглое мягкое ядро ягодиц ловко легло в лузу моего зудящего паха. И сквозь её ватные волосы я видел лицо своего друга, шепчущего пересохшими губами: «Теперь я».
Я попытался воткнуть свой неимоверный член в её анус, но его ротик был плотно заперт, и тогда я, снова окунувшись в её влажную промежность своим фаллосом, размазал всю слизь и кровь по её попке, проталкивая бильярдный шар своей головки в её анальное отверстие, пока Ричард аккуратно и бережно входил в неё со своей стороны. Мне показалось, что её крошечный домик стал ещё теснее и меньше для двоих, и я просто упивался сотрясающими моё тело ощущениями, когда кажется, что каждая клеточка твоего члена эякулирует. Не могу точно утверждать, но, возможно, я даже потерял сознание на какое-то время, а очнувшись, увидел, что снова лежу на спине, пока мой пенис бьётся в конвульсиях сам по себе, как рукоятка кнута. Я словно существовал отдельно от своего члена, который, как бешеный пёс, всё время рвался с цепи, но и без него я не мог: испытав один раз такое, я больше не мог остановиться.
Ричард лежал между широко разведённых ног Юны и снова ласкал языком её свёрнутый в спираль хоботок, который под его осторожными ласками начинал снова разбухать и расправляться. Я более не мог сдерживаться, и, поставив девчонку на колени так, чтобы её киска раскачивалась над лицом моего друга, снова вошёл в неё сзади. И теперь, когда нежный горячий язык Ричарда разбудил её бабочку, удавка вокруг моего члена стала просто
