— У тебя раздвоение личности? Справка имеется? — участливо интересуется Веприцкий и тут же замечает раздраженно: — Хватит ломаться, Майя! И косить под Билли Миллигана тоже. У тебя есть выбор. Ты либо расплачиваешься по счетам, либо садишься тюрьму. Но можешь согласиться с моим предложением. Пару лет строишь из себя идеальную женушку, потом мы разведемся. Если ты не нарушишь условия контракта, я даже готов выплатить тебе небольшое вознаграждение. Так сказать, подъемные для начала честной жизни.
Я молча листаю материалы, собранные службой безопасности Вепря, и отказываюсь верить своим глазам.
«Бред какой-то, — хмыкаю я про себя. — Кто ж так подставил? Меня и в стране-то не было», — вздыхаю я тяжело и тут же цепенею от ужаса. Интернет давно стер все границы. И можно из Америки рассылать предложения купить цветочки гражданам России, СНГ и Нигерии. Так даже безопасно. Только ни в коем случае нельзя возвращаться. А я вернулась, и это единственное, что говорит о моей невиновности. Это и еще одна маленькая зацепка. Небольшое несоответствие. Но от охватившей паники я не могу связно мыслить и сразу понять, что именно привлекло мое внимание. Я снова внимательно листаю страницы. Распечатки банковских операций, какие-то заявления, написанные от руки, приложенные чеки и фотографии.
— Наконец до тебя дошло, — радостно фыркает мой мучитель. — По лицу вижу, — довольно ухмыляется он и снова тянется к бутылке виски.
— Ты много пьешь, — бросаю я мимоходом и уже готова самой себе откусить язык.
— А тебя так волнует мое здоровье? — кривится он. — Но ты, чижик, можешь внести этот пункт в контракт, — великодушно позволяет он. — Думаю, я смогу сдержаться… — Он внимательно смотрит на меня и рычит недовольно: — Не будем терять время. У нас его не осталось.
Я пытаюсь объясниться, но Веприцкий выставляет вперед ладонь, жестом останавливая меня.
— Я сказал, достаточно, — угрожающе хрипит он. — Мне надоело с тобой пререкаться, Майя. Еще раз меня перебьешь, я вызываю полицию и сдаю тебя со всеми потрохами. Ясно?
Я киваю. Только не полиция и только не тюрьма. Оттуда я ничем не смогу помочь дочке. И квартира — мой последний шанс на успех — пойдет в оплату адвокатов и ущерба.
«Блин! Блин! Блин!» — сжимаю я кулачки, пытаясь обуздать разгулявшуюся ярость.
— Слушаю тебя, — покорно киваю я. — Выдвигай свои условия.
— Отлично, — потирает ладони Веприцкий и строго смотрит на меня. — Предыстория очень простая. Мне продают элитный участок за полцены. При условии, что я женюсь на своей избраннице. Или землица уходит к моему конкуренту. Несколько соток в центре города. Я бы мог пережить, если б мне их отказались продать. Но если участок попадет к конкуренту, я огорчусь. Ты понимаешь? — пытается объяснить мне он.
— Не совсем, — признаюсь я. — Но это и не важно, — выдавливаю из себя жалкую улыбочку.
— Ты права, — моментально соглашается он. — Нам следует расписаться как можно быстрее. Банкет не устраиваем, — говорит он запальчиво. И я понимаю, что Вепрь все обдумал и решил заранее. — На неделю съездим в Лондон, — ворчит недовольно. — Я бы предпочел остаться дома, но мне нужно лично поговорить с сыном и познакомить вас. Там, кстати, у тебя будет свободное время. Погуляешь, посмотришь город.
— Я бывала в Лондоне, — замечаю я и спрашиваю от нечего делать: — А сколько лет твоему сыну? Он там с матерью живет?
— Моя жена умерла, — рыкает Веприцкий. — Ты специально задаешь идиотские вопросы?
— Прости, не знала, — соплю я и решаю больше не разговаривать с будущим мужем. Любое мое слово он использует против меня!
— Саше четырнадцать лет. Он уже три года как живет в Лондоне и учится там в одном из лицеев. Мы с ним, наверное, съездим в Шотландию, а ты займись чем хочешь, — отмахивается он от меня, как от надоевшей мухи.
— Хорошо, — киваю я.
«Вот бы улететь в Бостон, к Мелиссе! — проскальзывает в голове шальная мысль. — Оставить Вепря ни с чем. Да еще и женатым! О-хо-хо-шечки! Мать твою за ногу!»
— Думаю, суббота — самый подходящий день для регистрации, — лениво замечает Веприцкий. — Завтра дам залог за участок, — рассуждает он вслух. — В субботу с утра распишемся, оформим сделку, а в воскресенье днем улетим в Лондониум, а в следующие выходные вернемся. Тебя нужно приодеть, — бурчит он. — Завтра поедем по магазинам. Купим свадебное платье и кольца. Самые простые…
— Тогда тебя все засмеют, — хмыкаю я. — Подумают, что дела твои плохи…
— Хорошо, — серьезно кивает он. — Я куплю тебе дорогое кольцо. Но в контракте пропишем, что все украшения ты оставишь мне сразу после развода.
— Мне не нужны от тебя украшения, — отмахиваюсь я. — Носи на здоровье. А у меня есть свои. Надевать одолженное не в моих правилах. Люди дарят что-то в знак великой любви, как признание чувств. А так… это просто булыжники.
— Тебе виднее, — пожимает плечами Вепрь, и я замечаю, что ему стоит большого труда не поддаться на провокацию. — Да, — снова морщится он. — Постарайся держать себя в руках. Не перечь мне и обращайся уважительно. Все-таки я твой любимый муж…
— Непременно, — хмыкаю я и тут же натыкаюсь на злой предостерегающий взгляд. — А как насчет интима? Каждый из нас предоставлен самому себе? Ты ходишь по бабам, и я могу завести мужика?
— Нет, — рычит Веприцкий. — Ты хранишь верность, моя дорогая! У нас идеальный брак, не забыла? Два года можно и потерпеть. Особенно когда грозит реальный тюремный срок.
— Хорошо, — киваю я. — Я не против. Но за это ты мне увеличишь пособие. Целибат должен оплачиваться по отдельному тарифу. Не находишь?
— Ну тогда и ты мне должна заплатить….
— Шарахайся с кем хочешь, — легко отмахиваюсь я. — Мне все равно. Ты сам заинтересован, чтобы никто ничего не узнал.
Я тяжело поднимаюсь с дивана и бреду к двери.
— Я не отпускал тебя, — недовольно сопит он вслед.
— Что-то еще? — я останавливаюсь посреди комнаты.
— Да, — кивает он. — Никто не должен знать о нашем договоре. Ни прислуга, ни родственники. Для всех ты моя любимая жена, Майя. Исключение — только мой сын.
— Хорошо, — сдержанно замечаю я. — Можно идти? — осведомляюсь с явной издевкой.
— Нет, — рычит, подрываясь из кресла, Веприцкий. Нависает надо мной темной тенью. — Чтобы ни у кого не возникло сомнений, — басит мне прямо в ухо. — Мы с тобой спим в одной кровати, дорогая. И иногда занимаемся сексом.
Родион пытается обнять меня и поцеловать в губы. Но я предусмотрительно выставляю локоть вперед.
— Я не пью из помойного ведра. — Отпихиваю в сторону Вепря. — И не подбираю с земли окурки…
— Ты хочешь сказать… — глумливо усмехается он.
— Если тебе нужна полная иллюзия супружеских отношений, то никаких связей на стороне, — шиплю я. И самой себе напоминаю змею.
— Сможешь удовлетворить? — усмехается он хрипло, все-таки притягивая меня к груди. — Мне много нужно…
— Много — понятие растяжимое, — шучу я, пытаясь выбраться из объятий, больше напоминающих тиски. — Для кого-то и раз в год много…
— Посмотрим, — фыркает он примирительно. — Завтра заедем к тебе на квартиру. Перевезем твои вещи. А хату можешь сдать.
— Хорошо, — киваю я. — Первая дельная мысль за весь вечер, — бросаю ехидно. Вепрь замирает на месте. Всего лишь на мгновение ослабляет хватку. Но мне достаточно, чтобы вырваться из его объятий и броситься к двери.
— Беги-беги, — несется вслед, будто негромкое эхо. — Далеко не удерешь. Чижик!
Я взлетаю наверх подобно реактивной ракете. Добегаю до своей комнаты и плюхаюсь на постель. Пытаюсь успокоиться и подумать здраво. Чем дольше я буду рядом с Вепрем, тем лучше узнаю его характер, отыщу слабые струнки и смогу убедить спасти Мелиссу. Может, за это время и найдется объяснение его странным обвинениям. Кто знает? Лишь бы остаться на свободе и не потерять контакт с дочкой. Но пока с ней Лаура, наша старая гувернантка, со связью проблем не будет. Я ежемесячно пополняю ее сим-карту, а она, улучив момент, дает свой айфон малышке. И кажется, Алекс ничего не заподозрил до сих пор.
