Петра I. В «челобитной» он заявил, что «сделает к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать корабли, хотя бы десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек, под потерянием своего живота, ежели будет угодно…». Но главное, в том «доношении» было указано, что придуманное судно «будет ходить в воде потаенно».
В те давние времена простому крестьянину пробиться на доклад к самому царю можно было, только подав челобитную. Челобитные на государево имя писались только в том случае, если ее автору известно было о деле государственной важности, поэтому чиновники обязаны были немедленно донести о нем царю. Если же оказывалось, что «челобитчик» зря побеспокоил царя, его строго наказывали.
На все это Ефим Никонов шел сознательно, уверенный в пользе своего изобретения. Вот почему он писал, что ручается за судно «под потерянием своего живота» (т.е. смерти). Челобитная дошла до царя. Он сразу оценил эту замечательную идею. Как только наступила зима и наладился надежный санный путь, по приказанию Петра находившегося под стражей «челобитчика» Ефима Никонова освободили и отправили на казенных лошадях в Санкт-Петербург, куда он и прибыл в начале 1720 года. Сначала его доставили к самому грозному «тайному фискалу». Ушакову А.И., который тщательно допросил его, и только после того отвели на прием к царю.
Возможно, таким и было «потаенное судно» Ефима Никонова
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
13 января 1720 года состоялась первая встреча царя с автором идеи «потаенного» судна. Они наедине вели долгую секретную беседу, во время которой изобретатель подробно доложил царю о сущности своей идеи и о том, как он предполагает ее осуществить.
Самодержавный кораблестроитель, видимо, убедился в гениальности проекта этого неграмотного крестьянина и поверил в его осуществление. Он тут же приказал Ефиму Никонову никому не разглашать свою идею и, «таясь от чужого глаза», немедленно приступить к строительству опытного образца «потаенного» судна, чтобы проверить в нем возможность людям «дух переводить», то есть дышать под водой.
Загоревшись мужицкой идеей, нетерпеливый царь не мог ожидать, когда Адмиралтейств-коллегия вынесет суждение по этому вопросу, он сам определил Никонова в мастера «потаенных» судов и направил в оберсарваерскую контору, ведавшую вопросами кораблестроения, приказав начать с января выплату Никонову жалования по 10 копеек в день. Новоиспеченному мастеру выделили специальный участок на Галерном дворе, где он и должен был гтовиться к постройке опытного «потаенного» судна – модели «собственной инвенции».
Один из вариантов чертежей «потаенного судна».
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
А 31 января и Адмиралтейств-коллегия объявила указ: «образцовое судно делать», положив достаточно высокое жалованье и выделив соответствующее финансирование работ. Не зная грамоты, не имея административных навыков, новый мастер «потаенных» судов с рвением взялся за работу, стремясь оправдать доверие царя.
До начала марта он занимался подготовкой к постройке спроектированного им судна. На отведенную для постройки площадку по его требованию доставляли добротные сосновые доски, гвозди, смолу, инструменты и иные необходимые материалы. Одновременно он комплектовал из плотников, столяров, бочаров, конопатчиков и иных мастеровых людей рабочую команду для постройки образца -модели своего судна. С конца февраля на площадке уже работало до 10 специалистов.
Из документов видно, что опытное судно было уже заложено 3 марта 1720 года. Но Ефим Никонов не пользовался благосклонностью чиновников конторы Адмиралтейских дел. Все они завидовали ему, а главное – тому вниманию, которое оказывал ему лично царь. Поэтому на каждом шагу они чинили ему препятствия, не гнушаясь никакими средствами. Никонов даже в связи с этим вынужден был обратиться с очередным «доношением» на имя генерал- майора Головина И.М. – начальника оберсарваерской конторы, где объяснял, что не по его вине срываются сроки постройки судна.
Ю. Иванов. Строительство потаенного судна
Но старания Ефима Никонова не пропали даром: постройка сравнительно быстро продвигалась вперед, и уже 10 сентября 1720 года (всего за полгода после закладки) настала пора готовиться «ков дейке», то есть к спуску готового судна на воду. Петр приказал спуск судна для соблюдения секретности произвести в ночное время. В конце января 1721 года постройка опытного «потаенного судна-модели» в основном была завершена, а подготовка к его спуску на воду выполнена. В марте того же года Никонов попал на прием к царю и лично доложил ему о готовности судна к весенним испытаниям.
Однако испытание «потаенного» судна не состоялось ни в 1721, ни в 1722, ни в 1723 годах. О причинах, вызвавших такую длинную отсрочку испытаний, можно лишь догадываться. Вполне вероятно, что пышные длительные торжества по случаю окончания многолетней Северной войны со Швецией и заключение долгожданного мира временно отвлекли внимание Петра Великого от испытания «потаенного» судна. Кроме того, был Персидский поход, потом заметно ухудшилось состояние здоровья самого императора.
Видимо, затянувшаяся отсрочка испытания уже готового судна мучила Ефима Никонова, заставляла сомневаться в пользе задуманного им дела, вызывала насмешки недоброжелателей и пагубно отражалась на моральном состоянии мастера-самоучки. В минуты душевной депрессии Никонов стал пить. Однажды, напившись, он совершил какой-то проступок. Его задержала полиция и «с обнаженным палашом» препроводила «для учинения достойного указа…».
А долгожданное испытание произошло только поздней весной 1724 года, когда Нева полностью очистилась ото льда, а петербургские ночи стали короче. В одну из таких ночей, еще достаточно темных, Петр распорядился произвести испытание «потаенного» судна. Площадку на Галерном дворе, где стояло приготовленное к спуску судно, ярко освещали несколько фонарей, закрепленных на специально врытых столбах. Освещена была и спусковая дорожка, густо намазанная говяжьим салом. Помимо плотников и иных адмиралтейских работников на Галерном дворе собрались знатные люди, ответственные чиновники, адмиралы, капитаны. Прибыл на площадку и Петр Великий. По его сигналу «потаенное» судно было спущено на воду.
Ефим Никонов поклонился всем присутствующим, отвесил самый низкий поклон императору, а затем, перекрестившись и оглядев всех вокруг, вошел внутрь своего творения. Закрыв плотно входную крышку, он начал погружение под воду. Видимо, погружение судна произошло гораздо быстрее, чем предполагал изобретатель-строитель: оно сразу провалилось на глубину и ударилось о грунт. Произошла авария, чуть было не закончившаяся катастрофой. От удара о грунт повредилось деревянное днище и от этого нарушилась герметичность корпуса. «Потаенное» судно быстро стало наполняться водой, грозя погубить своего строителя.
К счастью, присутствующие на испытании под руководством Петра быстро организовали помощь и успели вытащить судно на берег вместе с Ефимом Никоновым. Испытатель был не так испуган, сколько огорчен постигшей его неудачей.
Об этом в одном из документов сохранилась запись: «В 1724 году на Галерном же дворе, при Его Величестве, в этом же судне опускиван в воду и при спуске у того судна повредилось дно
