и затем не действовало и вынято на берег…»
Эта непредвиденная авария снова вызвала злорадные насмешки со стороны многочисленных недоброжелателей Ефима из числа влиятельных чиновников, окружавших Петра Великого. Однако сам Петр это сразу заметил и добрым словом ободрил приунывшего мастера, приказав ему исправить повреждение, посильнее укрепить корпус судна и приготовиться к новым испытаниям. Одновременно он объявил всем присутствующим, чтобы изобретателю «никто конфуза в вину не ставил».
Снова дни и ночи напролет стал проводить Ефим Никонов в сарае-мастерской, расположенной недалеко от построенного судна. Он сам ремонтировал повреждение, совершенствовал судно, хотел 15-ю железными полосами стянуть его корпус, воспользовавшись советом императора.
Изредка на Галерном дворе появлялся сам Петр, несмотря на ухудшавшееся здоровье. Он всегда интересовался работой Никонова, давал полезные советы и консультации. Он поддержал новую идею Никонова – создание «огненных труб». Никонов хотел вооружить новым видом оружия свое судно. По указанию Петра Великого ему должны были прислать 10 «труб медных», «порохом начинить и селитрою вымазать».
Но 18 декабря 1724 года Адмиралтейств-коллегия приняла жесткое решение – все работы по «потаенному» судну закончить в течение месяца и «приставить к нему (Ефиму Никонову – авторы) капрала или доброго солдата и велеть быть у того дела неотлучно». Это решение было принято без ведома императора, который уже был тяжело болен. То есть Никонова лишили всех неограниченных прав, которыми он пользовался до этого, ограничили его личную свободу и затруднили творческую работу.
Однако Никонов завершил подготовку опытного судна-модели к новому испытанию, хотя и не в месячный срок. Но это испытание уже проходило без Петра Великого. В середине апреля 1725 года, тоже в ночное время, состоялось повторное испытание судна. Во время испытания Никонов трижды погружался в своем судне под воду, но каждый раз вынужден был всплывать на поверхность. В документе зафиксировано: «…пробовано ж трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждениями и за течью воды».
Макет «потаенного судна» в Сестрорецке (под Санкт- Петербургом).
Это своеобразный памятник «потаенному судну». Но с ошибкой: испытание его не происходило в 1721 году
(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)
Немедленно после окончания этого неудачного испытания Екатерина I приказала начать дознание о причинах невыполнения Ефимом Никоновым обещаний, данных им в своей челобитной. 7 сентября 1725 года Екатерина I приказала немедленно изготовить все, что требовал Никонов для обеспечения нового испытания судна. Но ему уже просто не везло: во время осеннего наводнения 1726 года вода залила всю строительную площадку на Галерном дворе, и в числе многих поврежденных судов тогда оказалось и опытное «потаенное огненное» судно.
29 декабря 1726 года Адмиралтейств-коллегия приняла еще одно решение по «потаенному» судну, где требовалось, судно «починить и совсем исправить, чтоб для апробации к будущей весне было совсем в готовности…».
Можно предположить, что весной 1727 года но- вое испытание («апробация») опытного судна Никонова состоялась. Однако результаты его, очевидно, не удовлетворили членов Адмиралтейств -коллегии, которым надоело возиться с малопонятным проектом какого-то неграмотного крестьянина, когда-то обласканного Петром. И они решили прекратить дальнейшие испытания этого судна.
29 января 1728 года Ефима Никонова «за его недействительные строения и за поддержку не малой на то суммы» отправили в Астрахань, своего рода место ссылки опальных людей. О дальнейшей судьбе автора первого из известных в России проектов подводных судов никаких сведений пока не обнаружено. Не нашлось и описания этого судна или чертежей. Вместе с тем, по некоторым косвенным сведениям, можно предположить, что описание этого судна существовало.
Всего на постройку судна Никонова было израсходовано около 400 рублей. Адмиралтейств-коллегия посчитала эту сумму огромной, равной стоимости галеры. Но как бы то ни было, а Ефим Никонов при поддержке главного правителя России изобрел и построил первое отечественное подводное судно, в котором погружался под воду. Ему первому принадлежала идея о возможности вооружить подводное
судно артиллерией, кроме того, он рассчитывал применить на нем новое оружие – «огненные трубы». Но детищу Никонова не суждено было послужить Отечеству. Не стало императора, главного покровителя этой «подводной» идеи. Да и не пришло тогда еще ее время. Но идея не канула в Лету. Позже она стала реальностью и сыграла важную роль в развитии подводных сил российского Военно-Морского Флота. Можно по праву считать, что есть в этом большая заслуга и самого Петра Великого.
Идеи о строительстве каналов в России
Петра Великого были грандиозные планы – всю Россию (точнее, ее европейскую часть) покрыть сетью каналов, с помощью которых соединились бы основные реки страны и ее моря – Каспийское, Черное, Балтийское и Белое, за счет этого поднять эффективность использования водных путей (наиболее дешевыми и удобными путями сообщения тогда были реки).
Он придавал большое значение строительству каналов в России и был сам главным идеологом этого необычного тогда еще для русских вида деятельности. Но он здесь опередил и многие страны Европы. План строительства каналов в России был одной из ранних и блестящих идей Петра, когда это дело было еще новостью для большинства стран Запада. В его голове рождались гигантские варианты строительства каналов, поворота рек.
Русскому императору принадлежит пальма первенства в преобразовании природы с помощью поворота рек. Он мечтал, пользуясь речной сетью России, соединить все моря, примыкающие к русской равнине и таким образом сделать Россию торговой и культурной посредницей между двумя мирами: Западом и Востоком, Европой и Азией.
Идеи строительства каналов Петру подбрасывал военный флот. Так, завоевание Азова и создание Азовского флота привело его к мысли о строительстве канала между Волгой и Доном. Это было связано с тем, что оказалась очень трудной задача доставки снарядов и припасов для флота в столь отдаленный край из внутренних областей страны. И Петр придумал удобный для перевозки грузов водный путь.
Уже в 1698 году по приказанию Петра I начались работы по прорытию канала, соединяющего Волгу с Доном. Сначала англичанин Бэли, затем немец Брекель, наконец англичанин Джон Перри руководили этой работой, обращавшей на себя внимание всей Западной Европы. Были собраны рабочие и начаты земляные работы. К сожалению, весь этот труд был выполнен напрасно. Волго-Донской канал у Петра I не состоялся. К строителям этого канала царь относился сурово. Он считал, что «подрядчики норовят при- писать лишнюю работу, да и сами копатели-строители обманывают, лишь имитируют работу». Поэтому он проводил жестокое публичное наказание провинившихся. А когда выяснилось в 1698 году, что канал рыли не там, где надо, он приказал казнить инженеров-англичан и горвоевод. При этом потребовал рыть канал в другом месте…
Охладев к Волго-Донскому каналу, Петр переключился на строительство канала Вышневолоцкого, который соединил реку Тверцу, левый приток Волги, с рекою Мстой, впадающей в озеро Ильмень. Еще осенью
