Но и для Велизария это оказалось последним славным делом на Западе: не доверявший ему император буквально связал своими инструкциями полководца по рукам, но при этом и не отзывал из Италии. Только в 548 г. разрешение оставить театр военных действий было, наконец, получено (рассказывают, этому способствовала жена Велизария Антонина, имевшая близкие отношения со св. Феодорой), и он уехал в Константинополь. Может быть, единоначалие в римской армии и могло бы быть восстановлено, но тут произошло событие, надолго отвлекшее царя от Италии. В 548 г. умерла его жена, св. Феодора, и, полный горя, император впал в прострацию, ничего не предпринимая и вообще не интересуясь, что происходит на Западе. В известной степени, некоторую помощь, хотя и не желая того, оказали франки, перешедшие Альпы и занявшие готские города на севере Италии. Готы не в силах были им что-либо противопоставить. Они вновь попытались заключить с ними мирный договор, но получили отказ. Лишь небольшая группа германцев (алеманов) согласилась пополнить ряды остготского войска[193]. Но и римское посольство, напомнившее новому Франкскому королю Теодебальду (Теодеберт умер в 547 г.), что он связан договором с Константинополем и не должен претендовать на римские земли, получило неприятный ответ. Из него следовало, что война в Италии — частное дело франков и готов, а потому вмешиваться в их отношения Константинополю вовсе не обязательно[194].
Не исключено, что такой дерзкий ответ мог бы пробудить честолюбие императора и подвигнуть его на решительные действия, но в этом же году против него был организован очередной заговор с целью свержения св. Юстиниана с трона. Его главой стал знатный армянин Арсак, родственник военачальника Артабана, пытавшегося какое-то время назад породниться с домом св. Юстиниана. Получив отказ, он занял пост магистра армии в столице и публично негодовал на императора за бездействие в Италии. Арсаку не составило труда привлечь к себе Артабана. Он уговорил его убить императора, чтобы посадить на его место Германа, племянника св. Юстиниана. Привлёкши ещё нескольких своих соотечественников, заговорщики открылись Герману, а тот поведал обо всём Марцеллу, другому племяннику св. Юстиниана, занимавшему пост комита экскувитов. Желая узнать имена всех заговорщиков, Марцелл не открыл сразу своему царственному дяде эту историю, чем навлёк на себя подозрение если не со стороны самого императора, то, по крайней мере, потомков. Не невероятно, что замыслы заговорщиков могли увенчаться успехом, если бы они решили действовать быстро. Но заговорщики хотели подождать прибытия из Италии в столицу Велизария, которого также предполагалось убить, чтобы не оставлять потенциального мстителя за смерть св. Юстиниана. Это обстоятельство достаточно характеризует полководца, несмотря на последние неудачи по-прежнему любимого армией, и доказывает его верность императору.
Ситуацию разрешил сам Герман, тайно приведший на одно из заседаний мятежников свидетеля, и сообщивший обо всём царю. Следствие и суд были быстрыми, но, на удивление, св. Юстиниан обошёлся с заговорщиками очень мягко. Никто не был казнён, и даже Артабан ограничился двухлетним домашним арестом, после чего ему доверили армию в Сицилии[195].
Хотя франки и беспокоили остготов на севере Италии, Тотила верно оценил состояние римских войск в центральной части полуострова и на юге. Понимая, что в данный момент они не в силах оказать ему решительное сопротивление, он решил вновь овладеть Римом. Несмотря на храбрость отдельных частей и солдат, вследствие предательства исавров (опять!) Тотила зашёл в Рим, который уже не собирался покидать. Он приказал доставить в город сенаторов, живших под стражей в разных частях страны, отстроил новые здания взамен сгоревших и начал давать общественные представления, включая конские ристания. Видимо, всё же его положение оставалось довольно шатким, а силы далеко не безграничными, поскольку, находясь на вершине успеха, он направил посольство в Константинополь с предложением заключить мир на условиях союза Империи и остготов. Однако св. Юстиниан просто не принял послов, и те вернулись ни с чем. Очевидно, императора не устраивало такое предложение, оставлявшее за готами статус самостоятельного государства. Тогда Тотила решил продемонстрировать свою силу и отправился с войском в Сицилию, где завладел сильной крепостью Регий. Но затем путь остготам преградил римский полководец Либерий, невзирая на старость успешно противостоявший варварам в Сицилии.
В это же время вестготы, основавшие своё государство в Испании, попытались занять некоторые африканские города, отвоёванные Велизарием в войне с вандалами. Им навстречу император направил Либерия, которого население Испании встречало как освободителя. Вскоре целый ряд городов (Кордуба, Малага, Ассидона) были освобождены византийцами, и даже талантливый Атанальгид, ставший вестготским королём в 544 г., не сумел восстановить свою власть на побережье. В 548 г. Либерий без особых усилий разбил под Севильей вестготов и занял Юго-восточное побережье полуострова от устья Гвадалквивара до устья Хукара. Обладание такими важными городами, население которых намертво стояло за воссоединение с Римской империей, обеспечило византийцам господство на всём пространстве Средиземного моря[196].
Все же, государственные обязанности взяли верх над горем царя, и в 549 г. он отдал приказ своему племяннику Герману, состоявшему через жену в родстве с Теодорихом Великим, завершить войну в Италии. Его воинский авторитет и деньги, данные императором, способствовали быстрому набору новой армии, куда вошли старые проверенные солдаты, задунайские варвары, лангобарды и даже дезертиры, перешедшие к Тотиле, но, узнав о назначении Германа, поспешившие оповестить его о преданности римскому вождю и готовности служить ему, как только он высадится в Италии. Когда армия, сосредоточенная в Сардике, была готова к походу, внезапное нападение славян заставило св. Юстиниана отложить исполнение плана по занятию полуострова и срочно вызвать Германа в Далмацию. В пути в 550 г. Герман неожиданно умер, и армия, оставшаяся без полководца, стала на зимовку в Далмации, в Салоне[197].
К счастью, в поисках нового командующего взор императора остановился на Нарзесе, который уже направлялся единожды (в 538 г.) в Италию на помощь Велизарию. Этот евнух, внешне слабый и тонкий человек, обладал замечательными талантами полководца и отличался предусмотрительностью и здравым рассудком. Он убедил царя в возможности победоносно закончить эту войну в краткие сроки и получил требуемые средства для дополнительного укомплектования армии. Это было поистине интернациональное, имперское войско, куда помимо ранее набранных отрядов вошли герулы, гепиды, гунны и даже персы-перебежчики под командованием внука царя Кавада Зама. Всего собралось более 15 тыс. солдат и командиров, кроме того, к ним должны были присоединиться силы, уже находившиеся в Италии. В основной массе это были хорошие, испытанные солдаты, снабжённые по первому разряду и получившие уже вознаграждение за предыдущую кампанию. Пока армия готовилась к отплытию в Италию, Тотила, пропустивший в Сицилии несколько тяжёлых ударов от римских войск под руководством Артабана, попытался войти в сношения с императором, предлагая ему взамен мирного договора уступку Сицилии и Далмации, но св. Юстиниан опять оставил такую инициативу без внимания[198].
Хотя франки и отказались пропустить Нарзеса через Верону, он прошёл побережьем вглубь территории и достиг Равенны, где к нему присоединились полководцы Валериан и Юстин. Туда же со всем своим войском подошёл Тотила. Возле города Тадин в 552 г. разыгралась решающая битва, должная определить правителя Италии.
Нарзес выбрал оборонительные позиции на возвышенности в долине реки Боно, пересеченная местность которой сильно затрудняла действия готской кавалерии — их основной силы. Римлянин попытался затеять переговоры с Тотилой, но тот отклонился от них, предложив тем не менее дать войскам 8 дней отдыха, а затем начать битву. Но Нарзес понял хитрость гота, и когда на следующее утро готская армия обнаружилась во всеоружии в строю, римские войска также стояли на позициях, не дав захватить себя спящими в лагере. В некоторой нерешительности противники стояли друг напротив друга, наконец, состоялся поединок богатырей, победителем из которого вышел армянин Анзала, оруженосец Нарзеса. Летнее южное солнце быстро поднималось над полем баталии, но битва не начиналась. Тогда Тотила дал громкую команду своим войскам отойти в лагерь якобы для отдыха, но Нарзес не разрешил римским солдатам сняться с позиций и опять оказался прав. Как выяснилось, варвары решили поймать византийцев на хитрость: внезапно готы вернулись обратно и послали конницу в атаку.
