то, что они некогда сослужили с папой в Риме [447]. Весной 1283 г. василевс разослал по всей Империи грамоты об устранении беспорядков, которые последние годы сотрясали Восточную церковь. Все лица, ранее сосланные, как противники унии, были возвращены, наказанные — помилованы.
Однако кроме униатов императора ожидал еще более нетерпимый противник, чей высокий авторитет в народной среде предрешал затяжной характер образовавшегося церковного раскола, — «арсениты». Хотя бывший патриарх Арсений почил в Бозе еще в 1273 г., многие его приверженцы категорично отказывались вступать в общение с Иосифом, полагая, что тот преступным путем стал Константинопольским архиереем. Было очевидно, что в таких условиях никакое единство Восточной церкви невозможно, и она продолжала пребывать разделенной на три лагеря. Ортодоксальная часть разделилась на «иосифлян» и «арсенитов», им противостояли униаты, в данном случае выполнявшие, скорее, роль лиц, пассивно ожидавших приговора суда. Война против общего противника всегда служит объединению, а потому, желая покончить с униатами и в борьбе с ними примирить ортодоксальную партию, василевс назначил Собор в городе Аттрамитии, что располагался на восточной стороне Геллеспонта.
Пока шли приготовления к собранию, патриарх Иосиф скончался, и председательствовал на Соборе Александрийский патриарх Афанасий III Синаит (1276–1308). Многие бывшие сторонники унии теперь спешили перебраться в ортодоксальный лагерь. Никаких неожиданностей не произошло — униаты были совершенно подавлены категоричной позицией царя и мечтали лишь о смягчении наказаний. Первым делом были осуждены сочинения Иоанна Векка, которые тут же сожгли. Затем звоном колоколов собрали на Собор народ и потребовали от Векка явиться на заседание. Тот прибыл, занял место на последней скамье и приготовился защищаться. Когда дело дошло до него, бывший патриарх горячо доказывал свою приверженность унии обстоятельствами времени и пользой Римского государства, но его объяснения не приняли. Векка заставили отречься от собственных униальных трудов и письменно отказаться от патриаршества. После чего он был сослан в Вифинию вместе с Метохитом и Мелитиниотом [448].
Настало время выбрать нового предстоятеля Константинопольской церкви. Решением царя, который уже давно заметил этого человека, новым «Вселенским патриархом» был избран Георгий (Григорий) Кипрский (1283–1289), протоапостоларий (лицо, разъясняющее в храме мирянам Апостольские послания), человек ученый и образованный, но не принадлежавший к духовным лицам, мирянин. Дабы не создавать новый повод для соблазнов, император распорядился, чтобы на Соборе, где происходило избрание патриарха, присутствовали и голосовали только те епископы, которые не приняли церковной унии. Впрочем, это было сделать очень непросто, поскольку, за исключением сосланных Михаилом VIII Палеологом архиереев, почти все остальные в той или иной степени поддерживали идею восстановления общения с Апостольской кафедрой, хотя и с разными оговорками.
Пришлось воспользоваться услугами епископов Македонии и Эпира, прибывших на Собор и не имевших никакого отношения к недавним переговорам с Римом. Ираклийский митрополит в сослужении с епископами Козильским и Деврским посвятил Георгия в инока, диакона, иерея. 11 апреля 1283 г. прошла процедура его интронизации, и царь по обычаю вручил Георгию Кипрскому патриарший жезл [449].
Этот выбор императора характерен для личности Андроника II Палеолога, всегда и во всем стремящегося к компромиссам и не склонного к конфликтам. Он, не испытывающий к церковной унии никаких симпатий и официально отрекшийся от нее, тем не менее поставил на патриарший престол человека, который при случае мог стать посредником между ним и Римом. Как бы ни желал Андроник II Палеолог дистанцироваться от церковной политики своего отца, но, как Римский император, он не мог оставить в забвении вечную идею христианского всеединства. Реализация последней была совершенно невозможна без Римского епископа, а потому нельзя было «сжигать мосты» даже в ситуации, когда уния повсюду проклиналась. Кроме того, император втайне желал несколько смягчить удар по униатам.
Однако фигура нового патриарха вызвала взрыв негодования у зилотов. Эта партия «ревнителей веры», состоявшая главным образом из монахов и мирян, среди которых было много «арсенитов», возмутилась тем, что патриархом Византии стал вчерашний униат. Следует сказать, что эта группа, просуществовавшая до последних дней Римской империи, еще доставит императорской власти и Церкви множество проблем. Будучи неизменно верны догматам веры, они нередко основывали свою позицию на ложных началах, впадая в настоящий гиперпапизм и анархизм, третируя патриарха и верховную власть. Зилоты неохотно слушались царских указаний, но сами активно претендовали на вмешательство в государственное и церковное управление [450].
Один из исследователей следующим образом характеризовал «арсенитов» и «зилотов». «Это была странная, непризнанная и темная сила. Не было ей имени, да и сама она сознавала себя силой только в исключительные минуты народной жизни. Это была сила сложная, запутанная, с двусмысленным происхождением и характером. Она состояла из самых разнородных элементов. Грунт ее составляли оборвыши, сумконосцы, странники, юродивые, загадочные бродяги, кликуши и прочий темный люд, — люди без роду и без племени. К ним под разными углами примыкали опальные сановники, низложенные епископы, запрещенные священники, выгнанные из монастырей монахи и, нередко, разные члены императорского семейства. Происхождением и составом этой силы определялся ее основной характер. Эта сила, образовавшаяся под влиянием ненормальных общественных порядков, держала глухую, большей частью пассивную, но действительную оппозицию этим порядкам. И, особенно, силе, царившей над ними — именно императорской власти» [451].
Эксплуатируя память о ссылках и страданиях за ревность по вере, зилоты желали самостоятельно, без оглядки на епископов и даже «Вселенского патриарха» управлять Церковью. В крайнем случае зилоты соглашались жить под патриархом, но исключительно под «своим», которого царь назначит из их среды. Понятно, что такая ультракатегоричная позиция не способствовала, мягко говоря, спокойствию и миру в Церкви и Римской империи, неся в себе семена раскола.
Вот и теперь, вследствие неприятия зилотами нового патриарха, процесс устранения последствий унии резко осложнился. Нельзя забывать также, что киприоты не пользовались особой популярностью в столице, и враги Георгия воспользовались этим, чтобы окончательно дискредитировать архиерея. Зилоты повсеместно распространили слухи о том, что якобы Георгий Кипрский еще в 20-летнем возрасте отправлялся с Кипра в Рим, где набрался «латинской премудрости». Но, как говорит современник тех событий, на самом деле для зилотов нападки на нового патриарха были лишь способом установить свою систему церковного управления. Причем не только из идеалистических соображений. В случае победы над Георгием Кипрским и избрания лояльного им патриарха они очень рассчитывали поделить между собой епархии, монастыри и распределить церковные чины.
Желая умиротворить Церковь и смягчить зилотов, император легко согласился с просьбой «арсенитов» перенести прах их кумира в столицу. Хотя, как говорят, зилоты хотели не только воздать должное памяти бывшего столичного архиерея, но и унизить сторонников покойного патриарха Иосифа.
