открытый сосуд для воды.
НЕОКОР — наемный служитель в храме.
НЕОПЕЙ — храмостроитель: магистрат, избранный для строительства или ремонта храма.
ОЙКЕТ — домочадец; чаще употребляется в значении «раб».
ПАЙДАГОГ — букв, «ведущий мальчика»: сначала раб, смотревший за ребенком и водивший его в школу, позднее — воспитатель, свободный или несвободный.
ПАЛЕСТРА — место для спортивной борьбы; отсюда — гимнастическая школа.
ПАНОПЛИЯ — полный комплект вооружения гоплита.
ПЕРИОХА — краткое изложение сочинения греческого автора.
ПЕРИСТИЛЬ — крытая колоннада вокруг здания или внутреннего двора обширного сооружения.
ПОЛИТЕЙЯ — система государственного устройства, государство.
ПРОКСЕН — гражданин, представляющий в своем государстве интересы дружественного ему другого полиса и оказывающий покровительство гражданам из этой республики, приезжающим в полис своего проксена.
ПРОПЕДЕВТИКА — предварительное обучение, вводные знания.
СИЛЛИВ — карточка с именем автора и названием его сочинения, которую прикрепляли к книжному свитку.
СИНЕДР — букв, «совместно сидящий»: один из членов совета или другого коллегиального органа.
СТОЯ — крытая галерея с колоннами, служившая в городах местом прогулок. В Афинах в таком портике стал преподавать философ Зенон (ок. 336—264), отсюда его философское учение получило название стоицизма.
СОМАТОФИЛАК — телохранитель.
СЮНГРАФЭ — запись, договор, контракт.
ТЕХНИТ — искусник, мастер, ремесленник, художник. Дионисовы техниты — профессиональные сообщества актеров.
ЭНКОЙМЕТЕРИОН — помещение в храме Асклепия, где больной проводил ночь, надеясь получить во сне совет бога-врачевателя.
ЭПИСТАТ — руководитель, наставник, начальник.
ЭРГОЛАБИЯ — публичная процедура, во время которой демос решал вопрос о найме того или иного специалиста на службу в полисе.
В древние времена первые интеллигентные профессии возникали еще в период развития ранней металлургии у совсем молодых классовых обществ. Эпоха бронзы в Греции датируется III —II тысячелетиями до н. э., и тогда численность интеллектуальных работников была весьма невелика. Однако творческие успехи этой ранней интеллигенции, судя по памятникам архитектуры и техники, уже достигали высокого уровня. Позднее, в I тысячелетии до н. э., творческая деятельность большого числа образованных специалистов обеспечила создание в Греции уже в VII—VI вв. до н. э. настоящей науки — искусства теоретической мысли. Научное знание греков в V—IV вв. включало многие отрасли умственной деятельности и было представлено гениальными мыслителями. О возникновении европейской науки именно в Греции писали уже давно, по большей части ученые-физики. См.: Любимов Η. Λ. История физики. СПб., 1892, ч. 1. Период греческой науки, с. IV: «Греция есть колыбель науки вообще. Знания были и до Греции; науки не было». Ту же мысль высказывает и Э. Шредингер, утверждающий, что наука является греческим изобретением и что она возникала только у тех народов, которые испытали греческое влияние. См.: Schrödinger Ε. Nature and the Greeks. Cambridge, 1954, p. 88. См. также: Рожанский И, Д. Античная наука. М., 1980.
Farrington В. Head and Hand in ancient Greece. L., 1947; Idem. Greek Science: its Meaning for us. I. N. Y., 1944; IL N. Y., 1949; Idem. Science and Politics in the Ancient World. N. Y., 1966.
Farrington B. Greece Science..., II, p. 164.
Поэзия в целом, однако, имела весьма широкий круг ценителей в Греции VI—V вв. Достаточно вспомнить о пифейских состязаниях, каждое четырехлетие привлекавших значительную часть населения Греции: на них соревновались поэты, певцы и музыканты, ставили трагедии драматурги. Поэзия владела театрами, а ведь греческие театры, имевшие колоссальные размеры, были рассчитаны на самого массового зрителя. Сошлемся также на многочисленные стихотворные эпитафии, которые иногда состояли из одной лишь строки (см., например: Реек W. Griechische Versinschriften. В., 1955, № 137—141, 330), но все же были истинно поэтическими творениями.
См.: Рожанский И. Д. Анаксагор. М., 1972, где весьма обстоятельно охарактеризована естественнонаучная направленность мышления Анаксагора, одного из крупнейших философов Греции в V в. до н. э. Говоря о роли Платона, И. Д. Рожанский отмечает: «Атомистическая концепция Платона («Тимей») представляет собой поразительное и в каких-то отношениях провидческое явление в истории европейского естествознания». См.: Рожанский И. Д. Платон и современная физика. — В кн.: Платон и его эпоха. М., 1971, с. 171.
Эта мысль четко проводится в работах нынешних физиков. См., например: Шредингер Э. 2400 лет квантовой теории. — Избр. труды по квантовой механике. М., 1976, с. 254—260.
Любимов II. А. История физики, ч. 1, с. 197—264.
Число их постоянно растет, причем особенно интенсивно расширяется список скульпторов за счет подписей на базах статуй. Но даже очень обстоятельный «Словарь античных художников (скульпторов)», изданный А. П. Чубовой в 1972 г., уже теперь требует дополнений. Например, в 1957 г. среди надписей из раскопок театра в Аргосе опубликована сигнатура скульптора Евклида, работавшего в III в. до н. э.
Достаточно вспомнить о внимании Платона к знанию, к науке, которое нашло особенно яркое выражение в его трудах «Протагор» и «Государство». Столь же интересно мнение Аристотеля о том, что приобретать знания приятно не только философам, но и всем остальным людям, хотя они уделяют мало времени расширению своего образования (Arist. Poet., 1448 b). Примечательна уверенность Аристотеля в том, что все люди стремятся к знаниям (Arist. Metaph., 980 а).
Взыскательное отношение греческих специалистов к своим обязанностям нашло отражение в ряде рассказов, которые были известны и римлянам. Например, ритор Квинтилиан (I в. н. э.) сообщает об упорном труде Демосфена, который, составляя речи, проверял эффективность своего ораторского искусства, глядя на себя в большое зеркало (Quint. De inst, orat., XI, 68, 3).
Сколь тяжкие испытания претерпевала тогда Эллада, позволяет понять наблюдение М. Лонэ, который высчитал, что за 93 года (с 322 по 229 г.) Аттика была свободна от постоя чужих гарнизонов только на протяжении 12 лет — с лета 307 г. по весну 295 г. до н. э. (Launey Μ. Recherches, p. 634).
Гегель Г. В. Φ. Собр. соч. т. VIII. Философия истории. М.; Л., 1935, с. 20—42. Ф. Энгельс высоко оценивал цитированную работу Гегеля: «...ее титанические идеи страшно захватывают меня», — писал он в 1840
