смоковницы [1911]. Оливковая роща могла считаться садом [1912], ореховую отличали и от садов, и от виноградников [1913]. Случалось, однако, что ореховые деревья росли в винограднике или, по крайней мере, рядом с ним [1914].
Комплекс садов и огородов иногда назывался viridarius, иначе virgarius или verdegarius — "вертоград". Его отличали от ortus [1915]. Отличие состояло, видимо, в том, что достаточно часто он находился рядом с домом, в т. ч. господским [1916], тогда как orti устраивались поодаль. С другой стороны, ortus мог считаться частью verdegarius'a [1917]. В пределах последнего, бывало, выращивали и виноград [1918]; такой участок отличали и от vinea [1919], и от clausum [1920]. Случалось, что в саду находились пчелиные ульи [1921].
Садоводство и огородничество было тесно связано с ирригацией. Огороды и сады часто устраивались рядом с рекой и водяными мельницами [1922]. Об ирригации садов, как о чем-то само собой разумеющемся, говорят Иоанн Кассиан и Цезарий [1923]. Грамоты также насыщены упоминаниями об оросительных каналах, которые подводили не только к виноградникам, садам и огородам, но и к полям и даже лугам [1924]. Показательно, что упоминания об оросительных каналах вошли в формулу принадлежности практически всех скрипториев региона. Эго явление досконально исследовано на руссильонском материале С. Коканас; данные, относящиеся к другим районам, изучены хуже. Тем не менее, ясно, что ирригация играла важную роль в течение всего рассматриваемого периода и практически повсеместно, не исключая и горные местности [1925].
Поскольку непригодные для выращивания злаков участки земли очень часто располагались вперемежку с пахотными, поля оказывались со всех сторон обсаженными виноградниками и плодоносящими деревьями. Для такого соседства имелась и другая причина: ветры. Они столь сильны, что спасти посевы можно только с помощью живых изгородей. В наши дни для этой цели чаще всего используют кипарис. Но еще в XVIII в. нужда заставляла крестьян защищать свои поля такими деревьями, которые сами давали урожай.
4. Скотоводство
История раннесредневекового скотоводства в регионе изучена плохо. На этот счет нет ни одной специальной работы, а лишь разбросанные здесь и там более или менее случайные наблюдения. Историки занимались до сих пор более поздним периодом, как правило, начиная с XIII в., мотивируя нежелание углубиться дальше в прошлое отсутствием источников. Эти исследования, безусловно, полезны, но принимать их за точку отсчета рискованно, скорее уж, за референтную модель, — иначе слишком велика вероятность искажения исторической перспективы. Опираясь на собственно раннесредневековые тексты, нужно оговорить, что источники, хотя и не такие уж скудные, обладают рядом изъянов, и едва ли не главный из них — крайне неравномерное географическое распределение. Равнина освещена в них намного лучше, чем горы. Это особенно верно в отношении докаролингского периода.,
Начнем с сообщений Цезария Арелатского. Подавляющее большинство его сельскохозяйственных параллелей носит ярко выраженный земледельческий характер. Это и уподобление несомого проповедником слова Божьего посеву зерна [1926], и рассуждения о молотьбе, в ходе которой зерно отделяется от соломы (которую он сравниваете дурными помыслами) [1927], и о "небесных закромах", куда, по завету Христа, надлежит собирать духовный урожай [1928], и выражения типа "в поле сердца своего" [1929], "в закромах сердца своего" [1930], "в мельнице сердца своего" [1931], или — другой ряд—"духовный урожай" [1932], "урожай справедливости" [1933], "урожай божественного милосердия" [1934].
Говоря о необходимости "возделывать душу", он подробно описывает подготовку земли к пахоте: корчевание, удаление камней, саму пахоту, посев и прополку [1935]. С заботой о душе Цезарий сравнивает и уход за виноградником — подрезание лозы и т. д. [1936]. Порицая прихожан за сексуальные отношения с беременной женой, не имеющие оправдания в намерении продолжить род, а значит, совершенно недопустимые, он спрашивает их: вы же не засеваете поле дважды [1937]? Испытания, выпадающие на долю праведных, он уподобляет гнету, которому подвергаются в давильне виноград и оливки, прежде чем, уже в виде вина и масла, очищенные от жмыха, они обретут успокоение в кладовой [1938]; взаимопомощь богатых мирян и бедных священнослужителей — могучему, но бесплодному вязу, дающему опору беззащитной, но плодоносящей лозе [1939]. Обращаясь к приходским священникам, он призывает их возделывать вертоград Христов, по крайней мере, с тем же тщанием, с каким земледельцы возделывают свои сады и огороды [1940]. Неоднократно говорит о непогоде, мешающей работе земледельца, о засухе и граде, которые губят урожай [1941], о чересчур обильных дождях, сносящих мельничные запруды [1942] и превращающих почву в непригодную для обработки грязь [1943]. Вспоминает о сорняках, губящих засеянное поле [1944], и о навозе, приносимом в сад и на поле в корзинах [1945], и о запущенном винограднике, который приводят в порядок с помощью родственников и соседей [1946].
При этом Цезарий почти не использует столь естественные, казалось бы, для воспитанного на Библии проповедника скотоводческие аллюзии. Обращаясь к прихожанам, он на удивление редко апеллирует к их знакомству со скотоводством: дальше различения животных на чистых и нечистых [1947] и отделения овец от козлищ [1948] дело обычно не идет, и количественно земледельческие образы несомненно преобладают. Священник у него, конечно, пастырь [1949], но чаще — "возделыватель душ" [1950], и даже Христос — "небесный земледелец" [1951]. Домашние животные, которых он упоминает, в большинстве случаев так или иначе связаны с земледелием. Это рабочий скот, используемый на полях [1952], а также на гумне во время молотьбы [1953], ослы и мулы, идущие по кругу с завязанными глазами и приводящие в движение мельницу, — им проповедник уподобляет грешника, не ведающего, что творит [1954]. Приведенное в связи с этим выражение mola asinaria восходит к евангельскому тексту [1955] и встречается у многих христианских авторов, в том числе Хромация Аквилейского, Иеронима, Августина, но, насколько мне известно, ни один из них не дает описание такой мельницы. Поэтому больше оснований видеть в приведенном пассаже отражение реальной галло-римской практики [1956]. Именно в такой мельнице был раздавлен св. Виктор Марсельский [1957].
Конечно, далеко не все аграрные зарисовки Цезария столь же оригинальны. То, что многие из них навеяны Писанием или вовсе являются комментарием к
