взрослых. Собственный опыт ребенка в сравнении с опытом рядом живущих людей, стремящихся жить в атмосфере нравственного служения, подскажет ему путь выхода из критической ситуации, но только при условии, если этот опыт будет продиктован движением души к лучшему, будет проявлением свободы личности ученика.
«Чаша жизни» — предмет не для запоминания, не для отметок, он менее всего располагает к традиционным формам опроса. Связанный с мироощущением и мировосприятием ребенка, он призван способствовать становлению в нем внутренней свободы, культуры чувства, культуры понимания, культуры общения. Все это приходит к детям через миф, сказку, поэзию, театр, изобразительное искусство, через собственные раздумья, индивидуальный поиск своего места в мире, ощущение своей неповторимости, через диалог со сверстниками и взрослыми, но главное — через правдивое и искреннее слово.
К особенностям построения тематических разделов и лейтмотивов предмета можно отнести постепенность, последовательность, поступательность вхождения ребенка в Мир Духовной Культуры, философскую и культурологическую насыщенность, преемственность изучаемого материала, интегрированность, напряженность, внутреннюю проблемность, неоднозначность изучаемых событий и ситуаций, подходов и возможных путей решения проблем.
На занятиях по «Чаше жизни» происходит знакомство участников диалога с многообразием и вместе с тем определенным единством духовных ценностей различных культур и цивилизаций.
Каждая тема «Чаши жизни» ориентирована на единство человека с миром, на раскрытие в нем трех основополагающих начал — общечеловеческого, национально-исторического, индивидуально-неповторимого. Каждое из них проявляет себя самостоятельно и не может быть второстепенным. Превосходство одного из них приводит к нравственной ущербности: в первом случае на первый план выходит космополитизм, во втором — национальная ограниченность, в третьем — эгоизм.
В самой структуре предмета сделан акцент на «сопряжение» (Толстой) опыта человечества и народа с опытом ребенка: Города и Царства — Родная сторона; В недрах Земли — Каменный цветок (мой камень, поэзия камня, музыка камня); В царстве Нептуна — Мой (наш) аквариум; Вечные книги — Моя библиотека и т. д.
Благоговейное отношение к жизни (Л. Толстой — А. Швейцер) предполагает «гармонию сфер Вселенной», установление целесообразной связи человека с целостным мирозданием (может быть, как иногда казалось Толстому, по гердерианскому образцу), через вырастающее до осознания чувство люби к матери и отцу, родному дому, отчему краю, Земле и населяющим ее людям и живым существам, Космосу, Богу.
Два начала, Отцовское и Материнское, сменяя друг друга, дополняя друг друга, пребывая во взаимодействии, держат религиозно-нравственный каркас лейтмотивов «Чаши жизни».
Радость общения. На уроке по предмету «Чаша жизни». Учитель — Н. В. Триколич. «Толстовская» гимназия № 3. Тула. Фотография А. Лыженкова. 2005 г.
Почетная грамота
Неповторимость и Единство. После урока по предмету «Чаша жизни». «Толстовская» гимназия № 3. Тула. Фотография А. Лыженкова. 2005 г.
Музей-заповедник «Ясная Поляна». Экскурсия В. Ремизова для студентов и молодых педагогов. Первая остановка
Группа профессоров и преподавателей из Японии во главе с ректором «толстовского» университета Сёва-Дзёси Кусуо Хитоми на экскурсии в Доме-музее Л. Н. Толстого. Зал. Экскурсовод — В. Ремизов. 1999 г.
От Бога-Отца к Богоматери, от жесткого Космоса к Земле-матушке, от первых чувств влюбленности мальчиков и девочек до общения между мужчиной и женщиной, каждый раз имеющего свои особенности.
Некоторые возникшие на занятиях по «Чаше жизни» моменты остаются в памяти ребенка и кочуют вместе с ним по дорогам жизни. Даже в зрелые годы они могут согревать душу. Память хорошо удерживает опорный эмоциональный сигнал. Им нельзя пользоваться каждодневно и всуе. Но именно он напоминает о себе в горе и радостях.
«Чаша жизни» — метафора со многими смыслами. На первом занятии ученик создает свой образ чаши жизни (рисунок, лепка, музыкальный эквивалент, словесно-поэтический образ). Сколько детей, столько и интерпретаций образа. В каждом из образов запечатлен срез души ребенка, его неповторимость и его реакция на окружающий мир. На следующем занятии образ Чаши жизни зазвучит в контексте мировой духовной культуры, изобразительного искусства. Созерцание красоты созданных художниками разных эпох и народов чаш, поэтическое слово о них, мифотворчество, музыка — все это производит сильное впечатление на детей. Каждому предлагается наполнить свою Чашу жизни, и здесь тоже нет повторений, каждый ребенок чувствует и видит эту ситуацию по-своему. Такое не забывается. Приведу еще один пример из практики преподавания «Чаши жизни».
Перед разговором о том, каким виделся Космос древним людям, важно занести в душу ребенка представление о хаосе и гармонии.
Вместе с детьми вхожу в класс. На полу разбросаны маленькие и большие кубики, лежат книги и тетради, где-то опрокинут стол, перевернут стул. На вопрос, каким бы словом можно было бы передать увиденное, дети отвечают: «Бардак, беспорядок, бестолковщина, разгром, кавардак, ералаш, раскардаш, погром, все вверх тормашками, трам-тарарам и т. д.». Редко, но, бывает, прозвучит слово «хаос». Если нет, то его произношу я, и акцентирую на нем внимание.
Далее присаживаюсь на корточки и начинаю строить из кубиков башню. На маленькие кубики кладу большие. Дети смеются и говорят, что все надо делать не так. На вопрос «почему?» — отвечают: «Ваша башня завалится». — «Почему завалится?» — «На больших маленькие будут стоять, а с маленьких большие будут падать». — «Значит, — говорю им, — есть какой-то закон, есть порядок в расположении не только кубиков, но и других вещей, нас окружающих». Соглашаются со мной, а кто-то может сказать: «Но есть и бардак». «Да, хаос», — повторяю я за учеником. Строим всем классом башню.
Потом подхожу к мольберту и на листе ватмана красками ставлю кляксы. Дети смеются. Не верят мне, что я рисую картину. Тогда предлагаю им вместе со мной нарисовать что-нибудь хорошее. Коллективное творчество заканчивается пейзажем «Утро в горах».
Ребенок через моторику рук, через визуальный опыт почувствовал границу между хаосом и упорядоченностью предметов. Теперь надо задействовать слух ребенка.
Напоминаю им сказку «Бременские музыканты» и предлагаю каждому выбрать животного и во весь голос покричать вместе с другими учениками и со мной (обычно кричал за осла: Иа-Иа) одновременно, дабы почувствовали, почему страшные разбойники разбежались. Орево, начавшееся одновременно, сначала вызывает смех и всеобщее ликование, но очень быстро, секунд через семь-десять наступает оцепенение, в глазах детей появляется страх. Вот тут-то звуки божественной музыки и врываются властно в класс, заполняя все его пространство. Читаю «Отче наш, да свтится имя Твое…» Дети стоят очарованные. Начинается разговор о хаосе и гармонии. О Божественности мироустройства. Музыка и молитва образовали опорный эмоциональный сигнал.
Но надо помнить, что его использование — дело тонкое и не всегда оправданное. Любое давление на психику ребенка крайне опасно. Нет смысла
