государством без самодисциплины, а для этого нужно не только тыкать себя палкой, но и отдыхать, искать равновесие, прислушиваться к своему телу, когда оно говорит вам: «Я сейчас сломаюсь!»
Гёте говорил, что абсолютная активность любого рода в конечном счете ведет к банкротству.
Даже великий Лу Гериг знал это. Конечно, у него была самая длинная серия в бейсболе, но во многих случаях, если он чувствовал, что его игра ухудшается, он предлагал поставить вместо себя запасного бьющего. Его тренеры тоже знали об этом. Известен случай, когда в безоблачную погоду матч на стадионе Polo Grounds отменили из-за «дождливого дня», чтобы у Лу были сутки на восстановление. И конечно же, бывает межсезонье — особенность спортивной жизни, которую нам, представителям других профессий, стоит взять на вооружение.
Никто не может быть непобедимым. Никто не может жить вечно.
Каждый из нас может закончить жизнь как Джеймс Форрестол. Даже железо устает и ломается или истирается.
Хотите ли вы, чтобы люди смотрели на вас через несколько лет, когда вы станете лишь остатком прежнего себя, и думали о том, что могло бы быть?
Если бы вы сохранили здоровье, если бы у вас осталось топливо в баке, если бы вы не растратили весь потенциал…
Чтобы жить долго, чтобы быть великим, вы должны уметь отдыхать. Не только отдыхать, но и расслабляться, получать удовольствие. В чем же тогда успех, если вы никогда не можете расслабиться?
Самый верный способ сделать жизнь хрупкой, обрезать себе карьеру — это недисциплинированно относиться к отдыху и восстановлению, слишком усердствовать, слишком торопиться и стремиться к ложной экономии за счет переработки.
Управляйте нагрузкой.
Сон — это проявление характера
В ночь перед боем с Арчи Муром за титул чемпиона мира в 1956 году Флойд Паттерсон [87] справился с самым важным элементом режима тренировок.
И это было не восстановление в последнюю минуту и не очередной пересмотр плана боя.
Он уснул.
Он не «лег спать», не засыпал урывками, а на одиннадцать с половиной часов провалился в здоровый сон и проснулся как раз к утреннему взвешиванию. Перед тем как отправиться на арену, он поспал еще три часа. А затем вздремнул в раздевалке перед выходом на ринг, где в пятом раунде нокаутировал уже измотанного чемпиона [88].
Когда намерен сойтись в поединке с одним из лучших боксеров всех времен, лучше быть хорошо отдохнувшим. Когда тренируешься так усердно, как Паттерсон, лучше убедиться, что у твоего организма будет время на восстановление. Другие нервничали. Другие проверяли и перепроверяли планы.
А Паттерсон спал. Не потому, что не волновался из-за возможного исхода боя, а потому, что беспокоился о главном. Умение быстро засыпать и хорошо отдыхать не кажется вопросом дисциплины, хотя на самом деле является таковым. В вооруженных силах сейчас даже говорят о дисциплине сна.
Это то, чего вы должны придерживаться, — как количественно, так и качественно. Чем выше ставки, чем сильнее стимулы, чем более напряженная ситуация, тем большей дисциплины требует сон.
Будущий четырехзвездный адмирал Джеймс Ставридис [89] получил под командование свой первый корабль в Персидском заливе в 1990-х. Это произошло в тот момент, когда в 38 лет он заметил, что юношеская способность организма справляться с проблемами начала проседать, а привычный обмен веществ изменился. И без углубленного анализа понятно, что от усталости вы хуже принимаете решения, хуже контактируете с другими людьми, хуже владеете собой и эмоциями. Ставридис решил считать сон такой же важной частью действующего военного корабля, как и системы вооружения, и это оказалось значительным новшеством.
Он начал следить за циклами сна своего экипажа, сократил вахты и поощрял короткий дневной сон, когда это было возможно. «Следить за своим физическим здоровьем, — напишет он позже, имея в виду именно сон, — это проявление характера, которое может очень сильно помочь нам в работе».
Когда мы измотаны, работаем на износ, находимся на последнем издыхании, взгляд осоловел и налицо зависимость от кофеина — моменты наивысшей производительности случаются редко. Но даже если иногда такое и происходит, так быть не должно.
Просыпаться рано, чтобы успеть ухватить несколько часов до рассвета, до дневного шума, — это важно. Однако Тони Моррисон не смогла бы этого сделать (да в этом и не было особого смысла), если бы накануне допоздна бездумно сидела у телевизора. Вообразите, насколько более блестящими могли быть утра Хемингуэя, если бы они так часто не бывали похмельными. Разумеется, споры Марка Аврелия с самим собой о том, стоит ли оставаться под одеялом, обрели бы совсем другой смысл, заберись он в постель всего за пару часов до подъема.
Вот мы наконец дома, уставшие после долгого дня. Приготовили ужин. Позанимались на тренажере. Уложили детей спать. Разобрались с электронными письмами. Мы измотаны. И кажется, что можем только валяться на диване. На самом деле дисциплина требует последнего усилия: взять себя в руки, дойти до спальни и отключиться.
И это решит многие проблемы. Вы устали и поэтому не хотите делать упражнения. Устали и откладываете дело на потом. Устали, и вам необходим кофе, и еще поэтому вы пьете эти таблетки. Устали и от этого принимаете неправильные решения, съедающие часы и часы работы, которые следовало потратить на важные вещи.
Мы говорим: «Я не утренний человек», но причина почти наверняка в том, что вчера каждый из нас был безответственным или недисциплинированным вечерним человеком. Лучший способ справиться с утром — победить его накануне вечером. Любой, кто когда-либо приучал младенца ко сну, усвоил: сон порождает сон [90]. Точно так же и дисциплина порождает дисциплину [91].
Рано ложиться. Рано вставать.
Под одеялом нет пути к славе, говорил Данте об утре [92]. Но, как это ни парадоксально, постоянно вовремя залезать под одеяло — грамотный путь к славе. Или по крайней мере к успешной работе, когда человек может вскочить с постели и бодро начать день.
Хотите ясно мыслить завтра? Хотите правильно справляться с мелочами? Хотите иметь энергию для работы?
Ложитесь спать.
Не только потому, что от этого зависит ваше здоровье. Это проявление характера, из которого вытекают все остальные наши решения и действия.
Полярную экспедицию сэра Эрнеста Шеклтона [93] затерло во льдах в начале 1915 года. Корабль дрейфовал много месяцев, и команда была бессильна что-либо сделать. В октябре лед раздавил корпус, и судно затонуло. Экипаж высадился на льдину, где провел больше трех месяцев, но льдина треснула, и людям пришлось спасаться на заблаговременно снятых с корабля шлюпках. Впервые за долгое
