руминации.
Как мы видели в некоторых клинических эпизодах, когда у клиентов есть хорошо укоренившиеся паттерны бесполезных мыслей, терапевт CFT иногда помогает им распознать эти мысли как продукты разума, организованного тревожными эмоциями и усвоенными паттернами реагирования. Распознать эти мысли можно с помощью следующих выражений: "тревожное Я", "угнетенный (имя клиента)" или "самокритичный". "Так Тревожной Дженни очень хорошо удается перечислить все варианты ужасных развязок этой ситуации?" Или "Похоже, ваш внутренний критику сегодня в ударе".
С помощью такой лексики клиентам можно помочь отстраниться от этих мыслей или критики и настроиться на непредвзятость. Это помогает связать переживания с сострадательным пониманием, которое вплетено в терапию: клиент понимает, что эти мысли — естественный результат того, что разум организуют сильные эмоции угрозы, пытаясь защитить нас; или что они — просто привычки, приобретенные через социальное формирование. Мы не испытываем ненависть к своему тревожному или гневному "Я". Мы лишь хотим успокоить его и помочь ему. Понимание этих мыслей в таком ключе поможет избавиться от них и обеспечить структуру для сострадательной работы с ними. Давайте посмотрим, как это может выглядеть на примере.
Терапевт: Дженни, вы смогли освоить упражнения на внимательность и последовательно выполнять техники. Вы заметили что-нибудь новое, выполняя их?
Дженни: Потребовалось несколько недель, чтобы привыкнуть и не забывать постоянно их выполнять, но у меня все получается лучше. Я чувствую, будто мне удается намного лучше замечать все мысли, которые возникают, а особенно те, которые мешают мне что-то делать.
Терапевт: Звучит здорово. Не могли бы вы рассказать мне больше о ваших наблюдениях?
Дженни: Ну, я заметила, что прежде чем что-то делать, я трачу много времени на размышления о том, как все может пойти не так, особенно когда это связано с работой с другим людьми. У меня все время возникают мысли вроде: "Все будет ужасно, или я не смогу сделать это", или "Я им не понравлюсь", или "Я буду выглядеть идиоткой". Что-то в этом роде.
Терапевт: Похоже, Тревожной Дженни есть что сказать.
Дженни: (Улыбается) Да, конечно! Тревожная Дженни очень много работает.
Терапевт: Она очень старается защитить вас, не так ли? Она обожглась раньше, и теперь она очень много работает, чтобы вы не пострадали в очередной раз. Можем ли мы постараться понять ее точку зрения? Учитывая ваш опыт, как вы думаете, может быть, она старается не терять бдительность?
Дженни: (Пауза. Задумчиво) Так и есть. Логично.
Терапевт: Сложность в том, что у Тревожной Дженни очень ограниченное мировоззрение. Она видит только опасность, а иногда видит опасность, когда ее на самом деле нет. Верно?
Дженни: Верно. Меня волнуют самые разные вещи. Я беспокоюсь о том, что, — я знаю, — не имеет большого значения. Но я все равно об этом беспокоюсь.
Терапевт: Вы видели картонные макеты героев фильмов, выполненные в натуральную величину?
Дженни: Ага. У соседки по коридору от меня есть такие в комнате.
Терапевт: Они очень реалистичны, у них столько деталей. Издалека они выглядят как настоящие.
Дженни: Ага. У нее есть Джастин Бибер!
Терапевт: Джастин Бибер? (Улыбается)
Дженни: Серьезно. У нее есть Джастин Бибер. Я точно знаю.
Терапевт: (Смеется.) Это хорошая подводка к тому, о чем я собираюсь сказать. Если мы вспомним о Тревожной Дженни, — той версии вашего "Я", которую организуют только страх и беспокойство, — она как будто смотрит на страшную картонную фигуру. И эта фигура кажется ей реальной угрозой. Итак, это кто-то, кто смеется над вами, или учитель, который вас критикует... или Джастин Бибер. И эта угроза прямо здесь, перед вами, и со стороны она кажется вполне реальной. Итак, Тревожная Дженни видит эту угрозу, и та ее действительно пугает, и мы можем понять почему.
Дженни: (Кивает.)
Терапевт: А теперь представьте, что появляется Сострадательная Дженни, и она видит, как Тревожная Дженни нервничает. Сострадательная Дженни добрая, мудрая и смелая. Она достаточно смела, чтобы увидеть ситуацию со всех сторон. Что бы увидела Сострадательная Дженни! Что бы она поняла?
Дженни: Она поняла бы, что все это ненастоящее. Она бы увидела, что этого страшного человека на самом деле нет, что это на самом деле не опасно. Это просто картонная фигурка.
Терапевт: Сможет ли она понять Тревожную Дженни и почему та так взволнована? И почему, учитывая ее опыт, все это выглядит действительно страшно?
Дженни: Да, сможет.
Терапевт: Тревожная Дженни излучает все эти страшные мысли: Разве не видно, что это ужасно? На меня нападут! Мне не справиться! Что думает Сострадательная Дженни об этом?
Дженни: Сострадательная Дженни не особо об этом задумывается. Она знает, что Тревожная Дженни просто нервничает, потому что напугана.
Терапевт: Вот и все! Это мудрость сострадания! Итак, эта сострадательная версия вашего "Я" понимает, откуда эти мысли приходят, но может не верить им. Если бы Сострадательная Дженни хотела помочь Тревожной Дженни почувствовать себя в безопасности, что бы она сделала? Если бы добрая, сострадательная, мудрая версия вашего "Я" была там, что бы она сказала? Что бы она хотела дать понять Тревожной Дженни! Как бы вы ее успокоили? Вы бы сказали ей перестать так глупить? (Улыбается.)
Дженни: (Улыбается.) Нет. (Пауза.) Я бы сказала ей, что все в порядке, что эти страшные люди не такие на самом деле, что они так выглядят только из-за того, что она смотрит на ни под определенным углом. Я бы обняла ее, взяла за руку и отвела в другой угол комнаты, чтобы она увидела, что это всего лишь картон.
Терапевт: Прекрасно, Дженни. Как вы думаете, что бы почувствовала Тревожная Дженни, если бы вы сделали это?
Дженни: Думаю, это помогло бы.
Терапевт: Думаю, что вы записали много действительно сострадательных, ободряющих мыслей в сострадательном письме, которое мы рассмотрели на прошлой сессии. Вы перечитывали письмо на этой неделе?
Дженни: Да. Мне это действительно помогло. Мне очень понравилось писать письмо. Когда я читала его, оно помогло мне успокоиться, когда тревожные мысли действительно усилились. Я прочитала его перед тем, как моя небольшая группа собралась работать над проектом. Все прошло хорошо. Я даже высказала одну или две идеи.
Терапевт: Дженни, это здорово! Хорошая работа. Я горжусь вами.
Дженни: Я тоже горжусь собой.
В приведенном выше эпизоде есть несколько аспектов сострадательных мыслей в действии. Сначала мы видим, что шаблон заменить плохую мысль хорошей уже отсутствует. С самого начала терапевт закрепляет практику осознанности Дженни и обсуждает мысли с позиции осознанности, рассматривая их с любопытством непредвзятого наблюдателя. Затем терапевт вводит терминологию Тревожной Дженни, контекстуализируя тревожные мысли, как продукт тревоги, организующей ум. Терапевт настраивает на восприятие тревожной версии "Я" не как врага, которого нужно критиковать или ненавидеть, но как сочувствующей фигуры, которая пытается помочь. Но ограниченное мировоззрение этой сочувствующей фигуры (характеризуемое метафорой картонного
