выводу о том, что она была продолжением и развитием экспрессионистских интенций русского футуризма. При контакте с европейским экспрессионизмом формировалось означенное выше новое мироощущение кризисной, рубежной эпохи.
Русский экспрессионизм не стал синтезом всех ветвей футуризма, как ожидал Ипполит Соколов, но продолжал быть ориентиром для постфутуристического крыла творческой молодежи, для писателей других школ и направлений, что значительно расширяло горизонты его распространения и влияния.
В рассуждениях об экспрессионистских тенденциях в поэзии и малой прозе 1920-х исследователи неизменно подчеркивают концептуальное сходство футуризма и экспрессионизма в установлении новых границ творчества, в отказе от упорядоченных культурных иерархий и канонов. При этом делается акцент на фактической невозможности разграничения, размежевания футуристской и экспрессионистской парадигм и собственно поэтики.
Споры о существовании экспрессионизма в русской литературе как самостоятельного художественного явления не умаляют тот факт, что экспрессионизм стал частью творческого процесса в России первого послеоктябрьского десятилетия. Эта тенденция, как и в Германии, охватила все виды искусств. «Экспрессионизмом больны многие мои современники, – писал теоретик левого искусства Н. Пунин, – одни – бесспорно: Кандинский, Шагал, Филонов; теперь – Тышлер и Бабель; Пастернак, написавший “Детство Люверс” – кусок жизни, равный прозе Лермонтова, всегда томился в горячке экспрессионизма; Мандельштам, когда он напрасно проходил свой “пастернаковский период”, экспрессионистичен Шкловский в традициях Розанова, ранний Маяковский – поэт, Мейерхольд, Эренбург, теперь еще Олеша; чем дальше, тем больше, многое в современной живописи, той, которая съедена литературой, налилось и набухло экспрессионистической кровью»36. Экспрессионизм для молодых поэтов, вступавших в литературу среди «низвергающегося хаоса» и «конвульсий формирующегося народного менталитета» казался универсальным способом самовыражения и самоутверждения.
В связи с этим важно вновь подчеркнуть, что искусство советской России в 1920-х годах жило в общем контексте мирового искусства. Восстановить реальную картину связей российских постфутуристических групп с немецкими экспрессионистами, французскими сюрреалистами и авангардными течениями в других странах помогают архивные документы и полузабытые тексты, свидетельствующие о том, что русские художники и писатели не только воспринимали самые различные идеи из Франции, Германии, Италии, но и соперничали со своими западными коллегами. Как отмечает Н. В. Пестова, «русский экспрессионизм соединил в себе радикальность многих авангардных «измов», замахнувшись на статус «панфутуризма» и «трансцендентизма».37
Именно внутри экспрессионистских групп, на периферии литературного процесса, становился более очевидным, программно заявленным и частично осуществленным русский экспрессионизм. «Меня вообще манят писатели безвестные, оставшиеся незамеченными, – размышлял Василий Розанов. – Что были за люди? И так радуешься, встретив у них необычайную и преждевременную мысль»38.
Уловить «преждевременную мысль», отметить ее бытование и развитие особенно важно, поскольку привлекаемый материал в основе своей оставался за пределами академического литературоведения и не учитывался при создании истории русской литературы XX века.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Konstantin Umanskij. Neue Kunst in Russland. München, 1920 [Уманский К. Новое русское искусство / пер. с нем. Владимир: Розановский центр, 2018. С. 14]. Это первая книга о русском экспрессионизме.
2. Чехов А. П. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 5. М., 1957. С. 234.
3. Уманский К. С. 34–35.
4. Терёхина В. Н. Экспрессионизм и футуризм: русские реалии // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М.: Наука, 2003; Пономарева Е. В. Стратегия художественного синтеза в русской новеллистике 1920-х годов. Челябинск: Библиотека А. Мюллера, 2006; Лейдерман Н. Л. Судьбы экспрессионизма в русской литературе // Русская литература XX века: закономерности исторического развития. Книга I: Новые художественные стратегии» / отв. ред. Н. Л. Лейдерман. Екатеринбург: УрО РАН, УрО РАО, 2005; Пестова Н. В. «Случайный гость из готики». Екатеринбург, 2009; Терёхина В. Н. Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века: Генезис. Историко-культурный контекст. Поэтика. М: ИМЛИ РАН, 2009; Бузаш М. (Венгрия). Экспрессионизм в творчестве
B. Маяковского (диссертация, 2003); Ван Цзунху. Экспрессионистская тенденция в русской прозе первой трети XX века (диссертация, 2004).
5. «Экспрессионисты должны признать Маяковского своим родным братом. Из всех русских поэтов-футуристов, которые к экспрессионистам довольно близки вообще, Маяковский наиболее к ним близок…» (Луначарский А. В. Несколько слов о германском экспрессионизме, 1922).
6. Марков П. М. Экспрессионистическая драма в Германии // Искусство. М., 1923. С. 375.
7. Терёхина В. Н. Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века: Генезис. Историко-культурный контекст. Поэтика. М.: ИМЛИ РАН, 2009. С. 97–149.
8. Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / сост., вступ. ст. В. Н. Терёхиной; коммент. В. Н. Терёхиной, А. Т. Никитаева. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 75-
9. Там же. С. 270.
10. Там же. С. 263.
11. Там же. С. 478.
12. Там же. С. 55.
13. Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания / сост. В. Н. Терёхиной, А. П. Зименкова, вступ. ст. В. Н. Терёхиной. М.: Наследие, 1999. С. 46.
14. Гюбнер Ф. Экспрессионизм в Германии // Экспрессионизм: Сб. ст. Пг.; М., 1923. С. 55.
15. Манн Т. Гёте и Толстой // Собрание сочинений. Т. 9. С. 523.
16. Сарабъянов Д. В. В ожидании экспрессионизма и рядом с ним // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М., 2003. С. з.
17. ЭфросА. Мы и Запад // Бюллетени Художественной секции Наркомпроса. М., 1920. № 2. С. 2.
18. Цит. по: Фомин Д. В. В. В. Кандинский и художники «русской колонии Мюнхена» в письмах и мемуарах немецких экспрессионистов // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М., 2003.
C. 88.
19. Маттиас Л. Гений и безумие в России. Берлин, 1921. С. 46.
20. НейштадтВ. Тенденции экспрессионизма // Русский экспрессионизм. С. 408.
21. Соколов И. В. Хартия экспрессиониста // Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / сост., вступ. ст. В. Н. Терёхиной; коммент. В. Н. Терёхиной, А. Т. Никитаева. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 50–51.
22. Соколов И. В. Бедекер по экспрессионизму (1920) // Там же. С. 61.
23. Там же. С. 123.
24. Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / сост., вступ. ст. В. Н. Терёхиной; коммент. В. Н. Терёхиной, А. Т. Никитаева. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 61.
25. Соколов И. В. Новое мироощущение // Там же. С. 65–69.
26. Лапин Б., Габрилович Е. Молниянин. М., 1922. С. 6.
27. Лапин Б. 1922-я книга стихов. М., 1922. С. 53.
28. Цит. по: Терёхина В. Н. Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века. М., 2009. С. 271.
29. Там же. С. 270.
30. Там же. С. 279.
31. Соколов И. Новое мироощущение: Прозрение. <М.>: Ренессанс XX века, РСФСР. 0, 21 XX века. С. 8.
32. Там же. С. 16.
33. Там же.
34. Пуни Иван. Немецкий экспрессионизм в живописи и русское искусство // Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / сост., вступ. ст. В. Н. Терёхиной; коммент. В. Н. Терёхиной, А. Т. Никитаева. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 457–459.
35. Топоров В. Л. Поэзия эпохи перемен // Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма. М.:
