Ну что, ты попробуешь мне помочь? — Спрашивает Мина. — Попытаешься?
Мина совсем не умеет лгать, и это трогает мое сердце. Понимаю, что меня пытаются обмануть — как это делают все прочие молокососы — но почему-то, видя ее до боли очевидные попытки мною манипулировать, просто не могу ответить отказом.
Попытаюсь,
говорю я.
Даже не пытаюсь разобраться в ситуации — знаю только, что есть красивая девушка, и что она смотрит на меня так, будто я могу решить все ее проблемы. Хотелось бы. Разумеется, расскажи она честно, в чем они заключаются, это мне бы очень помогло.
Тогда можно было бы и воспользоваться победой.
Благодаря, она обвивает руками мою шею. Вдыхаю запах кокосового геля для душа.
Захожу в кабинет физики и сажусь на свое новое место, рядом с Даникой. Та открывает тетрадь и разглаживает складки черной юбки. Поворачивается ко мне, чтобы смерить убийственным взглядом. Опускаю глаза, чтобы его избежать, и замечаю, что золотое шитье эмблемы школы, что красуется на ее нагрудном кармане, несколько пообтрепалось.
Умоляю, прости, что не пришел вчера в библиотеку,
говорю я, приложив руку к сердцу. — Я очень хотел придти!
Даника не отвечает. Поднимает массу волос, на кончиках выкрашенных в пурпурный, и завязывает их в свободный узел, потом снимает с запястья резинку и закрепляет конструкцию. С виду и не скажешь, что будет держаться, однако держится.
Я встретил Лилу,
говорю я. — Она хотела кое-что рассказать о моей семье. Вот я и не вытерпел.
Даника фыркает.
Не веришь мне — спроси у нее.
Даника извлекает из сумки изрядно пожеванный карандаш и тычет им в мою сторону:
Если я задам тебе один вопрос, сможешь ответить честно?
Не знаю,
говорю я. О некоторых вещах я просто не могу говорить, а о других вряд ли хочу. Но по крайней мере можно честно признаться в своей неуверенности. Впрочем, вряд ли Даника тоже думает, что это огромный шаг вперед.
Что сталось с той кошкой, что мы забрали в приюте для животных?
Не нахожусь с ответом.
Если говорить правду, основная проблема такова: умный человек сам понимает то, что ты не досказал. Лгать можно легко и просто. А вот правда — сущий кошмар. Рассказывая Данике о том, что братья изменяли мою память, что они пытались заставить меня убить Захарова, что они держали Лилу в плену, я опустил одну существенную деталь. Я ничего не сказал Данике о том, что я — мастер трансформации.
Побоялся. Я уже настолько ей доверял, что никак не мог себя заставить выдать свой последний секрет. И страшился самого секрета, боялся произнести вслух эти слова. Но теперь Даника сложила все это и нашла недостающее звено. Она видела, что я забрал кошку, которая с тех пор куда-то подевалась.
Я все объясню,
начинаю я.
Даника качает головой:
Так и думала, что ты так скажешь. — Она отворачивается.
Да ладно тебе,
говорю я. — Правда, я все могу объяснить. Только дай мне шанс.
Уже давала,
шепчет она — доктор Джонадаб начинает урок.
А ты его упустил.
Как бы ни злилась на меня Даника, я знаю, что она все равно жаждет получить ответы. Правда, возможно, она считает, что уже и так их получила.
Что-то же заставило ее вспомнить то, что случилось семь месяцев назад. Должно быть, Лила что-то сказала — может, даже открыла Данике, что я мастер трансформации, что из-за меня ей пришлось несколько лет провести в чужом теле, что это она та самая кошка, которую мы выкрали. Они с Даникой много общаются. Быть может, Лиле захотелось выговориться. Эта тайна не только моя, но и лилина тоже.
А теперь, пожалуй, и даникина.
На тренировку я не иду; плюхаюсь на диван в гостиной общежития и ищу в интернете «Сентрал Файн Джувелри», что в Патерсоне. Нахожу какой-то кривобокий сайт, который обещает выкуп золота за наличные, причем даже оптом. Открыто там до шести, так что до закрытия мне никак не успеть.
Звоню по номеру с сайта. Притворившись завсегдатаем, интересуюсь, когда работает Боб, говорю, что только ему могу доверить кое-какие ценные вещицы. Ворчливая тетка на другом конце провода отвечает, что он будет в воскресенье. Благодарю ее и вешаю трубку. Теперь, пожалуй, знаю, чем заняться в выходные.
«Сентрал Файн Джувелри» не производит впечатление места, где можно работать, срубив бабки на перепродаже бриллианта «Воскресение», поэтому особых надежд я не питаю.
На сайте есть страничка, где представлены амулеты. Выглядит вполне законно. Никто не заявляет, что есть в продаже амулеты против трансформации. Подобные заверения — явный признак кидалова, поскольку такие амулеты может изготовить только мастер трансформации. А здесь в основном представлены амулеты удачи. Есть еще несколько необычных — которые не дают работать над памятью, препятствуют магии смерти — ну да, один раз, но потом амулет раскалывается, и приходится покупать новый — хотя и не слишком похожих на настоящие. Поскольку Боб был знаком с моим отцом, я предположил, что он был как-то завязан с мастерами заклинаний. Каталог товаров доказывает, что эти связи до сих пор сохранились.
Неудивительно, что мастер подделок связан с мастерами заклинаний. Ведь чары объявлены вне закона, и потому всякий, кто ими пользуется, тут же становится преступником. А преступники предпочитают держаться вместе.
И эта мысль неизбежно приводит меня к Лиле.
Сейчас она меня ненавидит, но возненавидит еще сильнее, когда я подпишу договор и стану федеральным агентом. В детстве, когда мы проводили лето в Кэрни, все вокруг считали предателем того мастера заклинаний, который начинал сотрудничать с властями — на него смотрели как на низшего из низших, на которого и плюнуть-то грех, пусть он даже горит.
Какая-то частичка моей натуры находит извращенное удовольствие в том, чтобы заставить всех этих убийц, мошенников и лгунов ахнуть и схватиться за яйца. Могу поспорить, они не думали, что я на такое способен.
Но мне никогда не хотелось обижать Лилу — по крайней мере, еще сильнее, чем я уже ее обидел. Пусть думают обо мне что хотят, я никогда не позволю правительству ее сцапать.
В гостиную входит еще один старшеклассник, Джейс — он включает телевизор, какое-то реалити-шоу про королев красоты, которых забросили на необитаемый остров. Я не очень-то и смотрю. Переключаюсь на мысли о Мине Лэндж и шантаже.
Не хочу даже думать о том, что нас с Миной столкнула именно Лила.
И все же, снова и снова обдумываю рассказ девушки, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в той скудной информации, что она мне дала. Почему вору понадобилось целых две недели после кражи камеры, чтобы начать шантажировать Мину? И вообще, по-моему, обычно людям, укравшим фотоаппарат, скорее нужен именно он, а не то, что на нем хранится. Кому интересно просматривать чужие снимки? Но потом, большинство учеников Уоллингфорда не могут купить себе фотоаппарат, и даже странно, сколько богатых детишек воруют только для забавы. Таскают из ближайшего магазинчика, забираются в чужие комнаты, чтобы стибрить коробку печенья, грубо взламывают двери ломом, чтобы прихватить iPod.
К сожалению, все это не сужает, а лишь расширяет круг подозреваемых. Шантажистом может быть кто угодно. И, что куда вероятнее, он просто шутит насчет пяти штук и бейсбольного поля, всего лишь пытается запугать Мину. Такая отстраненная жестокость указывает на девушку — или на группу девушек. Кем бы она ни была, она наверняка просто хочет, чтобы Мина немного повибрировала.
Если я прав, дело подстроено весьма недурно. Даже если Мина поймет, что это блеф, то ничего не сможет поделать
побоится, что выплывут фотографии. Но эти девчонки наверняка не могут удержаться и хихикают, когда Мина входит в столовую, или поддразнивают ее на уроках — пусть даже ничего не говоря при этом про снимки.
Как бы я хотел, чтобы Мина сказала мне правду.
Задания, вроде тех, что выполняют агенты ФБР, так? Уровень немного иной, но методы все равно те же. Возможно, это похоже на те упражнения, что давал мне Баррон — вот разве что на сей раз я дал себе задание сам. Небольшое расследование, в порядке тренировки. Чтобы, когда я наконец стану агентом, оказаться хоть в чем-то лучше брата.
Небольшое расследование, чтобы доказать самому себе, что я принял верное решение.
Не оставляю попытки найти способ вычислить шантажиста, как вдруг передачу про красоток прерывают новости о губернаторе Паттоне. Он стоит на ступенях здания суда, в окружении микрофонов, и громко возмущается.
А вы знали, что существуют целые правительственные подразделения, где работают исключительно мастера заклинаний — мастера заклинаний, имеющие доступ к вашим личным делам? Вы знали, что никто не требует проверять тех, кто претендует на государственные должности — а ведь среди них могут оказаться потенциально опасные преступники! — Говорит он. — Мы должны искоренить из правительства всех мастеров! Как можно полагаться на наши законодательные органы, когда те, кто набирает для них персонал, их помощники, даже те, кто в них работает, возможно, только и ищут, как бы упразднить законы, которые должны вывести на свет божий этих мерзких хищников, потому что подобные законы весьма невыгодны для них.
