– Да ладно! – воскликнул Вагр и рубанул руками по воздуху. – Не может такого быть!
– Не может, – согласился Рик. – Они планируют выставить Раттибора.
Я вспомнила этого курчавого громилу. Он не выглядел таким же массивным, громадным, как некоторые верберы, но силой и ловкостью превосходил многих. Вспомнилось мне и то, что именно с Раттибора –с провозглашения его альфой приграничного племени – и начались наши приключения. Тогда рухнул без сознания пораженный нижней магией Маллес и… все закрутилось. Круг замыкался, и в этом я видела нечто вроде провидения.
Почему-то от мысли, что именно Раттибор представит нас на поединке, в душе разлилось удивительное спокойствие. Я не желала поражения нижним. Не хотела прогонять их туда, откуда женщины и дети пришли настолько измученными, истощенными.
Но почему-то казалось неправильным, если генерал ижней орды победит нашего воина.
Тогда я еще не понимала – отчего, не взирая на все противоречия, внутри зреет и укореняется уверенность, что все закончится хорошо. Для всех, и для нижних, в том числе.
Лишь позже, на следующий день, после поединка я наконец-то расшифровала послание шестого чувства.
…
Уже через несколько минут после отбытия из вражеского лагеря меня сморило.
Я легла на колени Рика, и отключилась.
Спокойствие, ощущение, что впереди нас ждут хорошие времена, совершенно расслабили, и сон пришел на удивление глубокий.
Я пропустила все. Как машина подлетела к больнице, как выгрузили тяжелых, детей и беременных, как Рик перенес меня в свой автомобиль, и как мы добрались домой.
Проснуласья уже в нашей с василиском кровати, рядом с Риком. Метнула быстрый взгляд на часы и пораженно заморгала – пунктирные цифры сообщали,что уже двенадцать дня.
– Ри-ик! – воскликнула я, вскакивая с постели, чувствуя, как сердце припускает все быстрее, а в голове – полная сумятица, – Мы пропустили дежурство? И схватку?
Василиск открыл глаза, сладко зевнул и уложил меня назад.
– Успокойся, Сами. Схватка будет в два, а дежурство нам обменяли – на дневное. За почти суточный выезд. Просто некоторые… хм… проспали все новости… Послезавтра вернемся в колею. Но ты права! Вставать надо побыстрее. К полвторого нас ждут в больнице. А в два – знаменательный поединок. Вставай, я согрею завтрак.
Мы выбрались из постели почти одновременно, но, как и прежде, мне было не угнаться за василиском.
Вот когда еще раз поблагодаришь судьбу за несколько ванных комнат в доме!
Пока принимала душ и приводила себя в порядок, Рик уже пожарил нам омлет и заварил чай.
А ровно к полвторому машина василиска опустилась возле больницы.
Неподалеку от дверей то ли ждал нас, то ли нежился на солнце Мурашка. Стоило приблизиться, кот потерся о ногу и зафырчал. Я потрепала пушистую голову, почесала за ухом, и Рик хмыкнул:
– Скоро нам придется спорить за твои ласки, – приобнял за талию и открыл дверь.
Приемное отделение почти пустовало. У регистратуры мялся вертигр с проткнутой проволокой шеей. Тонкий металлический прут прошел насквозь, но кровотечения не было, значит либо главные артерии не задеты, либо пережаты самим прутом.
Сзади подскочила Латифа, приветствуя меня улыбкой и кивком, а Рика –уважительным взглядом.
Видимо, верлису тоже поставили в дневную смену. Не мудрено – вчера она вместе с нами с темноты до темноты пахала в лагере захватчиков.
Дежурная медсестра из регистратуры вызвала к вертигру Иссиду Говейн – маргонку и замечательного хирурга. Работая в разные смены, мы с ней почти не пересекались. Но в первое свое дежурство, я как раз застала затяжную операцию Иссиды. Она вытаскивала колючую проволоку из тела вербера – разматывал клубок, на что-то отвлекся, споткнулся и упал.
Меня потрясло – насколько точно, профессионально работала Иссида, не смотря на то, что уже выстояла целую смену.
Худенькая, как тростинка маргонка, с кожей цвета кофе с молоком почти мгновенно показалась в коридоре, со стороны ординаторской. Ее густые рыжие локоны, как и в нашу первую встречу, были собраны в длинную косу. В ушах поблескивали оранжевые гвоздики, перекликаясь с голубыми глазами.
– Рик, приветствую. Сами, добро пожаловать! – маргонка кивнула, улыбнулась и подошла к пациенту. В дверях показалась курносая верлиса, держа на весу ладонь, истыканную стеклами – наверное, упала на них. Кровь пропитала закатанный рукав ее зеленого платья, чуть выше колен. Кап-кап-кап… Пол окропили морковные кляксы.
Я хотела рвануть к пациентке, но ее перхватил другой врач дневной смены, черноволосый верпантера–кажется, его звали Тайзер Мранди. Гибкий и сильный, выше меня всего на полголовы, он подскочил к верлисе быстрее, чем я развернулась. Кивнул, окатив нас с Риком восхищенным взглядом глубоких, как море, изумрудно-голубых глаз и повел пострадалицу в первую смотровую.
Рик внимательно посмотрел на Латифу.
– Всем дали негласное указание как можно меньше нагружать нас сегодня, – ответила на незаданный вопрос верлиса, ткнув пальем в потолок – намекала, что «указания» поступили даже не из больницы, от властей. – К тому же, поединок скоро.
Рик хмыкнул, обнял меня покрепче – словно почувствовал, как холод пробежал вдоль моего позвоночника при упоминании о решающей схватке.
– Я заметил, что нас берегут. Всегда бы так, вообще могли бы даже высыпаться и жить припеваючи, – съязвил василиск.
…
Энергоэкран уже горел на всю стену.
Древная смена и врямь была загружена гораздо меньше ночной. Наверное, в это время большинство местных работали, и попадали в переделки уже после, возвращаясь домой.
Почти все сотрудники больницы – от санитаров до врачей прильнули к экрану, пришли и пациенты – все, кто мог ходить. И даже нескольких лежачих привезли на каталках соседи.
Генерал белых верберов появился в поле за пятнадцать минут до назначенного часа, а без пяти два рядом с ним опустилась черная машина.
Из нее выскочил бодрый Раттибор, явно тоже прокачанный энергией жизни «по самые гланды».
Рядом с громадным нижним оборотнем он походил на кунгфуиста возле боксера. И все же в каждом движении Раттибора чувствовалась огромная сила и незыблемая уверенность. С такой же он шел на схватку за должность вожака.
Секунду или чуть больше поединщики просто смотрели друг на друга – оценивали, испепеляли взглядом. И обратились. Я даже не поняла – сбросили ли они одежду, или просто порвали во время смены ипостаси.
Только джинсовый сугроб остался позади Раттибора, да горка серо-белой ткани чуть подальше –от Генерала.
Мы так и не узнали его имени. И я вдруг подумала, что это неправильно. Словно мы обращались с белыми верберами, как с животными… Даже хуже. Ведь каждый кот возле больницы имел имя.
Бурый медведь с черными пятнами на голове и ушах не выглядел настолько меньше белого, как Раттибор в сравнении с генералом.
На заднем плане высыпали из палаток стражи перекрестья и множество белых верберов. По сравнению даже с одним районом перекрестья их было ь ничтожно мало, но сотен пять нижних оборотней к нам прибыло точно. Правда, в основном – женщины и дети. Большинство мужчин либо погибли, либо лежали ранеными в госпиталях и больницах. Более-менее живых и здоровых осталось не больше семи-восьми десятков, если я правильно сосчитала. Не густо.
Некоторое время поединщики просто кружили друг вокруг друга, нагнетая атмосферу, действуя противнику на нервы. Наконец, белый хрипло зарычал, Раттибор утробно вторил, и звери бросились друг на друга, покатились по смятой траве.
Нижний оборотень навалился на нашего, придавил, попытался дотянуться до шеи клыками. Какую-то долю секунды казалось – вот-вот его мощные челюсти сомкнутся на горле Раттибора, и поединок закончится – быстро и разгромно для перекрестья. По холлу больницы разнеслись испуганные возгласы.
Бумц… бамм… медсестра-верпантера уронила поднос с инструментами.
Две другие – верлисы бросились помогать ей убираться.
Но переживали мы преждевременно. Раттибор ловко увернулся, пихнул противника в живот – всеми четырьями лапами одновременно. Белый не отлетел, как любой другой вербер. Лишь немного отстранился. Но этого хватило, чтобы Раттибор выкатился из-под него и вскочил на ноги.
Генерал нижних не медлил тоже. Пружинисто подпрыгнул и метнулся к Раттибору, пытаясь нанести сокрушительный удар лапой в голову. После такого сотрясения не миновать, уж я-то знаю. Но Раттибор не зря победил тогда, в схватке с лучшими верберами перекрестья и своего мира. Он увернулся также легко, как уворачивается кунгфуист от замаха сумоиста.
Отскочил, пригнулся и… врезал лапами по ногам противника.
Любой другой после такого удара рухнул бы как подкошенный. Но белый лишь покачнулся, отступил, еще и еще, восстанавливая равновесие и, не давая противнику опомниться, выдохнуть бросился на него снова.
