они должны удержать южную границу.
— Так Ярослав вроде бы словен туда из Греции выселяет? — удивилась София.
— Это дело долгое, — пояснил Берислав. — Словен замучаешься по горам ловить. Они снялись и ушли, а германцы к земле привязаны. С ними полегче будет.
Невестка ушла, а Берислав развернул донесение из Константинополя. Еще один агент, в возвышение которого вложили немыслимые деньги, сообщил, что императрица Мария скончалась во сне, тихо и мирно. Наверное, ее хватил удар, потому что лицо было перекошено и посинело, как в удушье. Следов на теле и запаха яда не обнаружено, а потому сие посчитали естественной смертью. Берислав пометил на листке бумаги: Ставра, сына Вацлава из рода Драгомировых поверстать в боярские дети, наградить Серебряной звездой, произвести в следующий чин. Князь-епископ вновь посмотрел на огонь. Он ждал Варту, своего верного пса. Ведь время пришло исполнить последнюю волю отца…
— Ваше Блаженство! — Варта склонил голову. — Все сделал в точности.
— Рассказывай, — кивнул князь-епископ и подбросил дров в камин.
***
Кий качался в клетке уже не первую неделю. Он мало походил на себя прежнего, его бы сейчас даже мать родная не узнала. Братец Берислав вставил на место кусок теменной кости, и он остался жив. Удивительно даже, потому что удар у префекта Арнеберта был таков, что разлетелись клепки роскошного шлема. А потом он неизвестно сколько просидел в порубе, глухой подземной тюрьме, где не было ни окон, ни дверей. Лишь чистое ведро спускали на веревке сверху, а потом забирали полное. И как он умом не тронулся, одним только богам известно. Айдар с макушки состригли, а гривну с шеи сняли. Он зарос густопсовой бородищей, а его волосы легли на лопатки, как у щеголя-сакса. Он похудел, осунулся, и от него невыносимо воняло. А еще он отвык от солнечного света и от человеческого голоса, и совершенно потерял счет времени. Вместо времени у него теперь была безраздельная черная пустота. Потому тот день, когда ему сбросили лестницу и отвели в баню, он не забудет никогда в жизни. Кий с грустной усмешкой смотрел тогда на свои бледные исхудавшие руки и чуть не выл от отчаяния. Он прекрасно понимал, что его вытащили из поруба не для того, чтобы убить. А вот зачем? Этого он не знал. Его кормили на убой, ему давали чистую воду и вино, но на этом все. Его заперли в клетку, которая представляла собой каюту на корме немаленького корабля. Он знал точно, что они шли по Лабе на север, а вот куда они шли, он даже предположить не мог.
— Слово и дело! — услышал князь в один из дней, когда корабль ткнулся килем в песок берега. — Всем отойти на милю!
Варта, проклятый пес брата, отпер замок и приглашающе показал рукой: пойдем, мол. Он даже к нему спиной повернулся, показывая, что не боится, и Кий едва удержался, чтобы не сломать ему шею. Бывший бойник был невероятно силен, и бойцом слыл отменным, но Кий нутром чуял, что осилит его даже сейчас. Хотя…, а зачем? В чем смысл этой смерти? Силушку потешить? Глупость это, ребячество. Кий слишком многое переосмыслил за прошедшие годы. Ему дали уйму времени для этого.
Местность здесь была князю незнакома. Балтика, или как германцы говорят, Восточное море. В этом нет сомнений. Кий по запаху узнал его, и по цвету волн. Он ведь бывал в его водах не раз. И где же он? Дания? Земля свеев? Эстов? Жемайтов? Или вовсе владения чуди?
— Это земли на стыке чуди, кривичей, словен ильменских и мери, — словно услышал его мысли Варта. — Тут вперемешку все понемногу живут. На восток — Адельгьюборг нурманский, на юго-запад — земли эстов, они же чудь. Тут везде чудских племен целая тьма, они невелики, и живут родами. Водь, весь, ижора, корела, сумь… На юге — кривичи и словене ильменские.
— Я понял уже, где мы, — хмуро ответил Кий. — Это река Нева, а за ней — озеро Нево. Она же Ладога. Так?
— Так, — кивнул Варта.
— Значит, на край земли меня сослали, — криво усмехнулся Кий. — Да по сравнению с этими лесами даже Закарпатье дикое — рай. Вот ведь укатал меня братец Берислав.
— Не он, — покачал головой Варта. — Его царственность лично распорядился. Вот письмо от него. Он перед смертью для тебя, княже, оставил.
— Что? — побледнел Кий, схватив зашитый в кожаный мешочек свиток, на котором висела пурпурная печать. — Отец? Но как?
— Его царственность сильным ведуном был, — без тени улыбки ответил Варта. — Ему многое старыми богами дано. Воля его для нас и после смерти закон.
— «Привет тебе, сын! Если ты это читаешь, значит, так и остался глупым мальчишкой, который не наигрался в войну. Ты и твоя мать захотели власти, и у вас не получилось. Ну что же, это было предсказуемо. Тебе все равно не удержать страну, которую разорвут в клочья владыки и степные ханы, а твоя мать — плохая замена Иисусу Христу. Поэтому вы должны были проиграть, и вы проиграли. Смирись, сын, ибо такова моя воля. Я приказал сохранить тебе жизнь, но только при одном условии: князь Кий должен умереть навсегда. Его оплачут жены и дети, оплачет родная мать, а на его могиле насыплют курган. У тебя было много времени, чтобы подумать, и я уверен, ты именно этим ты и занимался. Ты ведь неглуп, просто слишком горяч и недальновиден. Начни жить заново, в других землях, и завоюй свое царство мечом, как и хотел.
Итак, Кий умер, а нового человека я нарекаю именем Рюрик. Он княжьего рода, словен из племен Поморья. Если ты примешь свое новое имя, оно принесет тебе удачу. Твой род станет не менее знаменит, чем тот, к которому ты принадлежишь по крови. Слава князя Рюрика переживет века. Если же ты откажешься от моего дара, то умрешь в неизвестности, и твое тело рассыплется в прах, не погребенное и не оплаканное никем. Иди к озеру Ильмень, к тому месту, где из него выходит река Волхов. Заложи там град Новгород Ильменский и правь в нем. На восток от него, по реке Ловать найдешь волоки, которые ведут в реку Итиль, именуемую здесь Волгой. Через них готландцы, свеи и даны пойдут в Персию за серебром и тканями, а Новгород станет крупнейшим торгом
