в тех местах. Возьми эти волоки под себя. Иди на восток до того места, где река Нерль впадает в Клязьму, и поставь город. Там плодороднейшие земли, и без них тебе Новгород не прокормить. Путь тот будет процветать, пока арабы не дают ходу через свои земли, а это надолго, просто поверь мне на слово.
Договорись с владыками чуди, мери, словен и кривичей, и стань судьей среди них. Впрочем, я не слишком верю в такие договоры, поэтому найми дружину за серебро и долю в добыче. В Адельгьюборге, который мы называем Ладогой, вызови на бой ярла и убей его. Эта деревенщина еще чтит старые обычаи, а потому спокойно признает тебя вождем. В Ладоге много парней, умеющих держать топор, а потом набегут охочие ребята из-за моря. С ними ты подчинишь земли на месяц пути. Правь справедливо, не лей кровь понапрасну, договаривайся и торгуй. И тогда у тебя все получится.
Я же, как любящий отец, буду присматривать за тобой с небес. Я совсем скоро окажусь там.»
Кий, обессиленный, сел на поваленное дерево и вытер вспотевший лоб. Он перечитывал каждую букву раз за разом, и даже не заметил, как Варта положил перед ним меч, щит, шлем, кольчугу, лук и ранец из лосиной кожи, глухо звякнувший, когда его бросили к ногам. Руки князя дрожали, и он пугливо посмотрел на небо. Кий чуял взгляд бессмертного отца. У него ни малейших сомнений не было в том, что старый император видит его сейчас и улыбается укоризненно. Он всегда делал так, когда они дрались с братом Вовкой.
— Тебе пора, княже, — в пояс поклонился ему Варта. — Прощай.
***
Три с половиной года назад.
— Я скоро умру, сын, — Самослав был бледен, а его лоб покрыли бисеринки пота. — Поклянись, что исполнишь все в точности!
— Клянусь, отец, — хмуро кивнул Берислав.
Успокаивать и жалеть отца ему и в голову не приходило. Уже и соборование прошло, и исповедь последняя. Да и не тот человек император Само, чтобы вести себя с ним так недостойно. Он жил как воин и умрет как воин.
— Тетрадку эту передай детям и внукам, — сказал Самослав. — Там те точки, которые вам пройти придется. И ошибки… Не допустите их. Особенно когда иконоборчество в Константинополе начнется… Пресечь тут же… Можете с Григорием уже тезисы для диспута набросать.
— Да кто против святых икон голос поднимет? — недоумевающе посмотрел на него Берислав. — Это же ересь великая. Почитание икон нам отцами церкви заповедано.
— Влияние ислама скажется, — слабым голосом ответил император. — Будут говорить, что идолопоклонство это, а господь, мол, и без того вездесущ. Глупость, конечно, но крови из-за нее прольется, просто ух-х…
— С ума сойти можно! — выдохнул Берислав, которому все это казалось каким-то безумием.
— А теперь письма давай напишем, — слабым голосом произнес Самослав. — Начнем с Кия… Он, скорее всего, в драку за наследство полезет, и ты используешь это, как мы договорились. Убивать его не смей.
— А если он подчинится? — спросил Берислав.
— А мы ему несколько писем напишем, — губы отца исказила слабая улыбка. — Я, знаешь ли, не всеведущ.
— Правда? — испытующе посмотрел на него Берислав. — А мне вот по-другому кажется. Скажи, отец, кто ты? Я пытаюсь разгадать эту загадку столько, сколько себя помню. Сделай милость, открой мне эту тайну. Ведь не может человек знать верные ответы на все вопросы, как ты. Не может простой раб вознестись на самую вершину, его судьба гнуть спину до смерти. Отец Григорий считает, что господь послал тебя на грешную землю, чтобы уберечь ее от погибели.
— Кто-то послал, — не стал спорить Самослав. — Но кто, не ведаю. Я живу вторую жизнь, Берислав, оттого и знаю больше, чем положено человеку. Земля и без меня не пропала бы, но Западная Римская империя в моей реальности сгинула, оставив вместо себя королевства варваров. Тут же она снова правит, хоть и потеряла часть территорий. Такое в истории Рима случалось сплошь и рядом. При Траяне провинциями были Аравия и Месопотамия, а при великом Октавиане Августе римлян с треском вышибли из земель за Рейном. Аврелиан, лучший полководец своего времени, бросил Дакию на растерзание гепидам и герулам, а мудрый Антонин Пий оставил земли севернее вала Адриана. Римляне потеряли те провинции, потому что удерживать их стало невыгодно. И от этих решений империя только выиграла. Не хватайте землю, которая вам не нужна, сосредоточьтесь на море, дети мои, не отдавайте ни единого его клочка. Если мусульмане обойдут вас там, это станет началом конца. Вы лишитесь транзита пряностей, а значит, лишитесь доходов. Вы начнете поедать сами себя.
— И тогда? — вопросительно посмотрел на него Берислав.
— Там все написано, — устало ответил ему отец, кивнув на тетрадь. — Не гоните лошадей прогресса без острой необходимости, иначе это сломает основы, и империя рухнет окончательно. В ней не будет нужды, потому что любой князек сам сможет стать императором. Просто будьте на шаг впереди остальных, не нужно скакать галопом, или выдохнетесь раньше, чем придете к цели. Пусть все идет постепенно, так, чтобы люди успевали привыкнуть к переменам. Не ввязывайтесь в кровавую бойню с мусульманами, вы потеряете больше, чем приобретете. Так уже было у персов и ромеев, все они проиграли. Ждите, когда халифат расколется на куски сам, это случится неизбежно. Охраняйте восточную границу от степняков. Оттуда пойдут новые авары и гунны и, если вы ослабнете в бессмысленной борьбе, вас просто сметут. Не отдавайте землю знати, иначе ваши подданные станут богаче вас. Не отдавайте земли церкви, иначе все будет так же, как у XIХдинастии Египта. Вся земля принадлежала жрецам, а фараон не мог снарядить армию. После этого Египет уж не оправился никогда. Не позволяйте поднимать голову ростовщикам, иначе поневоле будете им послушны. Оставьте важнейшие отрасли за собой и безжалостно искореняйте любую конкуренцию, потому что для казны выгодна только монополия. Там, где ваших интересов нет, монополия для вас станет губительной. Развивайте конкуренцию, потому что только она движет вперед науку. Не давайте жиреть нобилям больше необходимого, иначе они станут править вместо вас. И да, не смейте проливать кровь Золотого рода, иначе самые лучшие из вас сгинут, а останутся
