Устало ссутулившись, экономка направилась к выходу. Джудит почувствовала расположение к этой пожилой англичанке, без лишних слов исполнявшей свои обязанности и ни на что не жаловавшейся. Такие люди вызывают уважение к себе делами.
— Спокойной ночи, мисс. Не забудьте погасить свечи, когда будете уходить. В старых домах пожар вспыхивает, словно коробок спичек.
— Диккенс…
— Да, мисс? — экономка обернулась, вопросительно приподняв брови.
— Если вас не затруднит, пожалуйста, называйте меня Джудит.
— Очень мило с вашей стороны, — Диккенс выглядела одновременно польщенной и удивленной, — но я не могу позволить себе нарушить установленный порядок. Как бы хорошо ни складывались наши отношения, между нами должна оставаться дистанция. Я буду звать вас мисс Джудит, если вы не против.
— Мне будет приятно, Диккенс.
— Ну уж… Спокойной ночи, мисс… мисс Джудит.
Джудит с улыбкой проводила взглядом ее тяжеловесную фигуру. Наверное, в эту минуту ее посетила безумная мысль. Почему бы и нет? Она одна в доме — Диккенс ушла к себе в комнату, Оливия Морхауз давно спит, а хозяин особняка странствует где-то в лондонском тумане. Неожиданное любопытство потянуло Джудит к тем уголкам дома, где она еще не была. На сегодня достаточно наводящих скуку игр и книг. Что плохого, если человек желает осмотреть место, где ему предстоит жить?
Охваченная трепетом, прекрасно сознавая всю дерзость своего намерения, Джудит тщательно загасила одну за другой свечи, оставив последнюю возле двери. Когда комната погрузилась в темноту, она взяла подсвечник вместе со свечой: полки, столы за спиной растворились в обстановке, длинные тени протянулись по потолку.
Это было странное ощущение. Словно призрак скользить в тишине дома. Однако она была не в силах отказаться от своего намерения, как не могла преодолеть загадочное влияние — магнетизм, исходивший от личности Джеффри Морхауза.
Желание разгадать тайну, окутывавшую этого человека, побудило ее вторгнуться в ночь. Костер страстей бушевал в груди, сердце билось в предчувствии неизвестности.
* * *
Старинные часы в прихожей пробили десять. Их похожий на гроб футляр сиротливо вырисовывался во мраке. Глухие удары колокольца похоронным звоном разносились по дому, за стенами которого миллионами лапок крался по сырой земле туман; невидимый ветер стонал в кронах деревьев, голых ветвях кустарника.
Внутри дома, по винтовой лестнице медленно поднималась молодая женщина; темный силуэт скользил, преследуя ее, по ступеням.
Она шла настороженно, объятая сомнениями… и страхом.
…Верно, верно… я всегда был излишне чувствителен! Но почему вы решили, будто я сумасшедший?
Эдгар Аллан По. История, рассказанная сердцем
Тишина и мрак пронизали дом до основания. Вкрадчивый шелест тумана поглотила серая мгла, уплотнившаяся за окнами. В самом движении теней, отбрасываемых свечой, чудилось что-то потустороннее и зловещее. Мерно отстукивали старинные часы в прихожей. Изогнутые перила, словно шипящие змеи, преграждали путь к отступлению.
Поднявшись по лестнице, Джудит оказалась в длинном коридоре, который вел к спальне Оливии Морхауз. Нет, этот путь не годится. В этой части здания она уже побывала при свете дня. К тому же существовал риск разбудить хозяйку особняка, что было бы совсем некстати. Она настороженно всмотрелась в сумрачный провал по левую сторону от нее. Этажом выше в этом месте находилась ее комната. Но здесь коридор неожиданно раздваивался, уходя под прямым углом в глубь дома. Крайне нехарактерная для монументальной архитектуры деталь: словно кто-то желал укрыть от посторонних глаз эту часть постройки. Если предчувствия были справедливы, то разгадку всех тайн следовало искать здесь. Странное ощущение, если не сказать больше. В чем крылась причина такой уверенности? Тревожно забилось сердце. Высоко подняв над головой свечу, Джудит шагнула в темный прямоугольник за балюстрадой. В слабом мерцании открылся потайной коридор.
Толстый ковер покрывал пол; на голых неокрашенных стенах не было никаких украшений: седая старина Челси-Саут, казалось, проглядывала сыростью и мхом через их щели. Упадок и разложение выглядели противоестественно после кричащей роскоши комнат, но не они привлекали внимание. Джудит сделала еще шаг. Отблеск свечи выхватил из темноты дверь, футах в двадцати. Короткий коридор обрывался так же внезапно, как и начинался. Грубо обтесанные, тяжелые доски были под стать рыцарской зале: их крепость могла бы устоять под натиском средневекового тарана. Джудит заколебалась, не уверенная, стоит ли идти дальше. Со стороны ее прогулка выглядела не столь безобидно, как она старалась себе представить. Предосудительным было и то, что она совершала ее украдкой, рискуя злоупотребить доверием хозяев Челси-Саут. Какой смысл узнавать тайну, не предназначенную для посторонних глаз? Решительно сжав губы, она повернулась, чтобы уйти.
Необъяснимая сила удержала ее на месте. Потустороннюю тишину нарушил знакомый звук; неясным отголоском отозвались сырые стены. Словно могильное эхо повисло над домом.
Томп… томп-томп…
Постукивание, которое Джудит слышала в студии. Но теперь оно раздавалось совсем рядом — за дощатой дверью. На расстоянии вытянутой руки. Джудит шагнула вперед; покачнулась, и пламя свечи отбросило уродливый силуэт — словно гигантская летучая мышь скользнула по направлению к двери. Страх, сжавший сердце, поощрял воображение: собственная тень представала адским исчадием.
Настойчивый стук не прекращался. Содрогаясь от отвращения, Джудит отступила; зацепив каблуком ковер, пошатнулась и больно ударилась плечом о стену. Свеча чудом не выпала из рук. С губ сорвался приглушенный крик, прежде чем она успела опомниться. Поздно — ее присутствие было обнаружено: с тем же успехом можно было ударить в гонг. Не помня себя от ужаса, Джудит развернулась и выбежала из коридора к спасительной лестнице. Как сквозь туман, она различила, что постукивание прекратилось. Как будто кто-то выключил звук. Внезапно.
Послышался скрип дверных петель, приглушенное восклицание и звук шагов за спиной. Объятая страхом, она не смела обернуться. Сердце замерло в груди, когда чьи-то грубые руки схватили и развернули ее. Темный силуэт угрожающе склонился над ней, заслонив пламя свечи. Джудит попыталась кричать, но ее губы сжали теплые и сильные пальцы.
— Что вы тут делаете? Отвечайте!
Она принялась вырываться из цепких объятий. Джеффри Морхауз выпустил ее, словно что-то нечистое, гадкое. Удерживая двумя руками свечу, она отступила, со странным облегчением узнавая в нападавшем хозяина особняка. Глубоко вздохнув, коснулась горла рукой. Язык отказывался повиноваться. Бешено колотилось сердце под обжигающим взглядом Морхауза.
— Я…
— Да, вы! — его голос был полон раздражения и сарказма, хотя он и старался говорить спокойно. Джудит еще не приходилось видеть его в такой ярости. Тяжелые ботинки, бриджи и белая рубашка с закатанными рукавами выглядели зловеще посреди ночи. Струнами натянулись сухожилия его кисти, когда он перехватил запястье Джудит, удерживая ее от бегства. — Как вы собираетесь объяснить ваши ночные хождения, вы… — он не закончил; тряхнул головой и выжидающе уставился на нее, ожидая ответа.
Джудит с усилием сглотнула комок в горле.
— Мне послышался шум… очень странный, словно постукивание трости, и мне захотелось узнать…
— Ну конечно! — оборвал он. Отпустив ее запястье, он выпрямился в полный рост на фоне двери. Ни звука не доносилось из-за массивных досок. Лицо хозяина дома, потеряв всякую привлекательность, наполнилось сатанинской злобой. — Вам постоянно мерещатся постукивания. Возьмите себя в руки, мисс Рейли!
— Но я действительно слышала, уверяю вас…
Не решаясь поднять глаз, она тем не менее не собиралась сдаваться.
— Да, вы могли слышать шум, — его голос внезапно смягчился, рокочущие нотки сменил природный британский акцент. — Ничего удивительного, глядите, — проговорил он, оборачиваясь. — Эта дверь ведет в мою мастерскую. Сейчас вы ничего не слышите? Вы ничего не слышите? — повторил он с напряженным лицом.
Джудит покосилась через его плечо. В коридоре царила тишина, нарушаемая лишь звуками их спора. Глаза Джеффри Морхауза требовали подтверждения. Перехватив двумя руками подсвечник со свечой, Джудит кивнула:
— Нет, мистер Морхауз. Сейчас я ничего не слышу.
— Вот видите! Прошу извинить мою резкость, но ваше появление оторвало меня от работы. С наступлением темноты Челси-Саут становится небезопасен для прогулок. Прогнившие перила, отошедшие доски: можно упасть и разбиться… — он помолчал, болезненная тень промелькнула по его лицу. — Что касается моего хобби… я создаю деревянную копию Букингемского дворца. Боюсь, на эту работу уйдет лет сто моей жизни, но результат того стоит.
