class="p1">а) война справедливая, незахватническая, освободительная, имеющая целью либо защиту народа от внешнего нападения и попыток его порабощения, либо освобождение народа от рабства капитализма, лцбо, наконец, освобождение колоний и зависимых стран от гнета империалистов, и
б) война несправедливая, захватническая, имеющая целью захват и порабощение чужих стран, чужих народов».
Большевики выступали за поддержку войны справедливой и за борьбу против войны несправедливой [56].
В результате серьезных изменений в условиях ведения войны в эпоху империализма – в политических целях, характере и масштабах вооруженной борьбы – мануфактурный период войны сменился новым – машинным периодом.
Машинный период войны потребовал новых способов ведения войны. Способы ведения войны мануфактурного периода устарели и стали непригодны.
Буржуазные военные теоретики кануна Первой мировой войны – Шлиффен, Тирпитц, Бональ, Фош, Мэхэн, Коломб, Корбетт, Леер, Кладо и др., стоявшие на позициях идеализма и метафизики, оказались неспособными понять и оценить значение коренных изменений в условиях ведения войны. Они продолжали основываться на опыте войн мануфактурного периода, искажая и механически перенося этот опыт в совершенно новые условия эпохи империализма, пытаясь приспособить способы мануфактурного периода войны к машинному периоду.
Буржуазные военные теоретики оказались также совершенно неспособными оценить опыт первых империалистических войн и, в частности, опыт Русско-японской войны, которая по своему характеру и применявшимся в ней боевым средствам уже находилась на пороге машинного периода войны. Вследствие всего этого буржуазные теории ведения войны на суше и на море, существовавшие накануне Первой мировой войны, находились в прямом противоречии с условиями машинного периода войны. Этот период поставил перед буржуазными военными теоретиками ряд неразрешимых для них задач, в частности создание устойчивого тыла и высокого морального духа войск.
Непонимание происшедших изменений в условиях ведения войны привело к тому, что буржуазная военная теория не смогла сколько-нибудь правильно предсказать характер и ход будущей войны и наметить пути и методы использования вооруженных сил. Буржуазная военная теория потерпела крах, ибо военные планы, теоретической основой которых она являлась, в первый же год войны полностью провалились.
И.В. Сталин в ответе на письмо тов. Разина подчеркнул, что машинный период требует новых военных идеологов. К началу Первой мировой войны у империалистов таких военных идеологов не оказалось.
Критика немецких военных и военно-морских теорий
Основы реакционной немецкой военной идеологии были заложены еще Клаузевицем. Военные теоретики периода подготовки Германии к Первой мировой войне – Мольтке (старший), Шлиффен и др. – взгляды Клаузевица по общим вопросам военной идеологии ревизии не подвергали. Им принадлежали главным образом стратегические и тактические идеи.
Основные стратегические и тактические идеи, которыми руководствовался немецкий Генеральный штаб при подготовке к войне, были сформулированы преемником Мольтке генералом Шлиффеном.
Стратегические взгляды Шлиффена отражали, с одной стороны, захватнические цели германского монополистического капитала, стремившегося к переделу мира в свою пользу, с другой – агрессивные планы прусского юнкерства, являвшегося традиционным носителем немецкой агрессии. Поэтому они имели резко выраженный захватнический, наступательный характер. Шлиффен всячески старался замаскировать существо агрессивной политики немецкого империализма и доказать, что Германии необходимо воевать в интересах обороны.
Главным в стратегических идеях Шлиффена была теория «молниеносной» войны. Шлиффен предложил в качестве основного способа ведения войны «стратегические канны» – окружение и уничтожение главных сил противника в одном генеральном сражении. Задачу охвата и окружения главных сил противника Шлиффен возлагал на нависающие фланги, усиливаемые за счет ослабления фронта, развертывания войск в один эшелон и ликвидации стратегических резервов.
Шлиффен считал возможным ведение войны на два фронта; он предлагал всю войну вести по внутренним операционным линиям: сначала окружить и уничтожить одного противника, а затем перебросить силы против другого противника.
Ошибочность и авантюризм стратегической концепции Шлиффена очевидны. Причина этого авантюризма состояла прежде всего в том, что германский империализм поставил перед собой совершенно непосильную военно-политическую задачу – завоевание мирового господства. Германия накануне Первой мировой войны хотя и являлась одним из наиболее сильных капиталистических государств, тем не менее не располагала достаточными силами для сокрушения военной мощи таких капиталистических государств, как Франция, Англия, Россия, США и др.
Ничем не обоснованный расчет на победу был очень характерен для немецкой стратегии, недооценивавшей, как правило, сил и возможностей противника и переоценивавшей собственные силы. Шлиффен, как и другие военные деятели Германии, делавшие ставку на «молниеносную войну», переоценивал свои силы и возможности и явно недооценивал силы и возможности своих противников и прежде всего России, армия которой сыграла решающую роль в срыве немецкого плана войны.
Важнейшим пороком взглядов Шлиффена было непонимание им того, что война при империализме приобрела затяжной характер, в связи с чем возросли роль и значение экономического и морального потенциалов в войне.
«Главная ошибка немецких и вообще буржуазных военных руководителей состоит в том, что они слишком преувеличивают значение военных планов и рассматривают их в отрыве от экономических и моральных возможностей, ограничиваясь в лучшем случае учетом военного потенциала страны, тогда как речь идет о том, чтобы учитывать экономический и моральный потенциалы страны» [57].
Основоположником немецкой теории ведения войны на море был адмирал Тирпитц, стоявший накануне Первой мировой войны во главе морских сил Германии. Он целиком разделял реакционную англо-американскую теорию Мэхэна и Коломба и пытался приспособить ее к условиям Германии.
Что же в теории Мэхэна и Коломба импонировало руководителю германского флота и его хозяевам? Прежде всего надежда на возможность в результате «генерального сражения» единым актом решить исход войны, что вполне соответствовало шлиффеновской идее «молниеносной войны». Поэтому Тирпитц, так же как и авторы реакционной американо-английской теории Мэхэн и Коломб, выступил ярым поборником линейных кораблей, значение же всех других сил он недооценивал.
Однако германское морское командование, ориентируясь на войну против Англии, вынуждено было считаться с невыгодным соотношением сил на море. Поэтому на первом этапе войны Тирпитц намеревался ослабить английский флот ударами легких сил, подводных лодок и использованием мин заграждения («малая война»). Расчет строился в основном на предположении, что английский флот придет к Гельголандской бухте для несения ближней блокады. Из этого видно, что Тирпитц не понимал значения происшедших к началу Первой мировой войны изменений в боевых силах и средствах и влияния этих изменений на способы ведения войны на море, в том числе и на блокаду.
После уравнивания сил в результате «малой войны» Тирпитц намечал дать «генеральное сражение», рассматривая его как основной способ достижения конечной цели войны.
Ведение военных действий на море Тирпитц не связывал с ведением военных действий на суше. Стратегические концепции германского сухопутного и морского командования были одинаково порочны. Морское командование, так же как и сухопутное, неправильно ориентировало морские силы на быстротечную
