вот «лёгкая» рука — то, что даётся от природы. Мне повезло, у меня это есть.
Сосредоточенно нажимаю в нужных местах, массирую самые напряжённые зоны. Не думаю и не вспоминаю о том, что нас связывает. Или связывало в прошлом. Это просто человек, которому больно, и я делаю всё, чтобы ему помочь. Спустя пару минут понимаю, что вроде бы получилось. Лицевые мышцы немного расслабляются, брови уже не так сведены.
— Спасибо, — выдыхает мужчина, голос звучит немного растерянно. — Правда, спасибо, я не ожидал, что головную боль можно снять вот так, простым массажем…
— Это не совсем простой массаж, — уточняю, — нужно знать, что и как массировать.
— Этому можно научиться, чтобы делать самостоятельно? — спрашивает он вдруг.
— Если у вас регулярные головные боли, почему ваш врач не назначил вам курс лечения и не объяснил такие подробности? — подозрительно смотрю на него.
— Ну, не совсем регулярные, — он отводит глаза, — просто иногда бывает…
— Слишком много работаете, — говорю сочувственно и глажу его по плечу, а потом вдруг замираю, отдёргиваю руки и прячу их за спину.
Да что на меня нашло?
Сбегаю к плите, где разогревается ужин, провожаемая взглядом, который, кажется, жжёт кожу между лопатками. Надя, вот дура ты — дура и есть.
Самобичевание прерывает явление Виолетты.
— А поздороваться с матерью тебе религия не позволяет? — звучит её язвительный голос, и я закатываю глаза, благо стою к ним обоим спиной.
Ну почему нельзя просто сказать «привет»? Вот честное слово, она жалуется, что сын не уделяет ей времени, но не предпринимает ни малейших усилий, чтобы это время рядом с ней было для него хотя бы комфортным.
— Здравствуй, мама, — голос Володи звучит очень ровно. — Я не хотел тебя отвлекать.
— Прошу прощения, мне пора, — прерываю готовую разразиться очередной обвиняющей речью Виолетту.
— Не рановато ли? — женщина переключается на меня. — В конце концов, ты должна отрабатывать определённое время, и…
— Мама, сейчас без пяти шесть, — в тоне мужчины звучит металл. — Надежда ответственно относится к своим обязанностям. И, насколько понимаю, у неё завтра суточное дежурство?
Он смотрит на меня, и я немного растерянно киваю, в замешательстве из-за того, что он помнит мой график, и из-за этой неожиданной поддержки.
Виолетта хмыкает, но больше ничего не говорит. Прощаюсь и выхожу из кухни, на ходу открывая приложение в мобильном и вызывая такси.
— Надежда, — догоняет меня уже в холле голос Володи, — подождите секунду.
— Да? — поворачиваюсь к нему, поднимаю брови.
— Эм-м, — он притормаживает. — Может быть, вас подвезти?
— Нет, спасибо, я на такси, — смотрю на него удивлённо.
Да что с ним? Он что, не понимает, что мать ему потом чайной ложкой мозг съест, если он сейчас её бросит и поедет меня отвозить домой?
— Что-то ещё? — спрашиваю, потому что Володя стоит молча, перекатываясь с пяток на носки и молчит.
— Да. То есть нет, — он смотрит на меня так пронзительно, будто пытается мысли мои прочитать. — Мы с вами точно не встречались раньше?
Мне становится не по себе. Есть во всём этом что-то странное, я бы даже сказала, неадекватное.
— Не совсем понимаю, чем вызваны ваши вопросы, — отвечаю осторожно.
— Нет, ничего, — он качает головой, а затем вдруг хрипло произносит: — Кажется, я схожу с ума…
Подходит ближе. Жадно вглядывается мне в глаза, потом медленно поднимает руку и вытаскивает из моего высокого пучка деревянную шпильку, которой я сегодня заколола волосы. Пряди падают на плечи, мужчина зарывается в них пальцами, обхватывая моё лицо.
— Птичка?..
И только тут я прихожу в себя.
— Что вы себе позволяете?! — вырываюсь и отскакиваю от него на несколько шагов.
Тяжело дышу, сама не знаю от чего — от испуга или от того, с какой силой меня внезапно тянет к нему. Будто и не было всего этого времени, а я вернулась в тело той восемнадцатилетней девчонки, сходящей с ума по своему мужчине.
— Простите, — он выглядит так, будто ему по голове пыльным мешком прилетело. — Надежда, я… не понимаю, что…
— Да идите вы… с вашими извинениями! — выпаливаю раздражённо. — Они опоздали… — прикусываю язык и договариваю в голове: «…на семь лет».
— Что… в каком смысле?
— Ни в каком! — вдыхаю и выдыхаю, чтобы успокоиться. — Вроде бы при устройстве на работу разговор был о том, чтобы я не вздумала смотреть в вашу сторону, нет? Или запрет только для меня действует, а вам можно смотреть, куда левая нога захочет?!
— При чём здесь… — Володя хмурится, запускает руку в волосы, потом, вздохнув, поднимает обе ладони кверху. — Простите! Правда, я не знаю…
— Вы не знаете, что на вас нашло, да, этот довод я уже слышала, — язвлю, стараясь скрыть дрожь в голосе. — К врачу не пробовали сходить? По-моему, у вас не просто головные боли, а в целом с головой проблемы!
Мужчина бросает на меня мрачный взгляд и отворачивается, а мне тут же становится неловко.
— Извините, я перегнула палку, — говорю негромко.
— Вы правы, — слышу глухое. — Мне надо к врачу.
Мы оба замолкаем, и я вздрагиваю, только когда в руке у меня вибрирует мобильный. А, это такси подъехало.
— Надежда, я надеюсь, вы не откажетесь от работы из-за… того, что сейчас произошло, — говорит Володя совсем другим, сухим тоном. — Обещаю, этого не повторится. Меня на днях отправляют в командировку, мне будет спокойнее, если я буду знать, что за матерью есть присмотр… Что за ней присматриваете именно вы.
Вздыхаю. Взбаламутил он меня…
— Ладно, — вздыхаю ещё раз, ругая себя, на чём свет стоит.
— Спасибо, — он кивает, поворачивается к входной двери, открывает её.
Прохожу вперёд и слышу в спину:
— Я буду в отъезде пять дней.
Чувство дежавю накрывает меня с такой силой, что я не удерживаюсь.
— «Ждите меня с первым лучом солнца, я приду на пятый день, с востока…» — произношу негромко и, печально усмехнувшись, качаю головой.
Повисает секундная тишина. Я успеваю сделать пару шагов вниз по ступеням.
— Что?! — неверящий хриплый голос за моей спиной.
Растерянно разворачиваюсь и еле успеваю подскочить к покачнувшемуся мужчине. Подхватываю его под руку, второй он с такой силой вцепляется в косяк, что пальцы белеют. Удерживается на ногах, опускает на меня взгляд. Зрачки расширены до предела, на побледневшем лице шок и непонимание.
— Ты… Вы… Что ты сейчас сказала? — выговаривает с трудом.
Я не успеваю ответить. Володя сжимает голову руками, зажмуривается, на закушенной губе проступают капли крови. О, господи…
Затаскиваю с трудом передвигающего ногами мужчину внутрь, хорошо, что до скамьи, стоящей в коридоре, всего несколько шагов. Он
