— Нет, мне это будет очень комфортно… Но — куда я тут припаркуюсь?..
— Поставьте машину где угодно. Даже — где нельзя.
— Но…
— Не волнуйтесь. Сейчас мы встретимся, вы отдадите мне ключи, и наши люди все сделают. Номер ваш мы знаем. Гибэдэдушку предупредим. Не переживайте. Так… Спускайтесь в метро. Езжайте до станции «Парк культуры», выходите в сторону улицы Тимура… Знаете такую?
— Тимура?..
Алла, слегка снизив громкость, заговорщически замурлыкала:
— Тимура Фрунзе, если по полному… Тимур Тимурыч очень хотел, чтобы у него был офис на улице Тимура.
— А…
— Я вас буду ждать у выхода.
— Как я вас смогу узнать?
— Я вас узнаю сама, Евдокия Ивановна.
— Я смотрю, вы все про меня знаете…
— Почти. На всякий случай сейчас я отправлю вам смс с моим мобильным. Если вдруг потеряетесь.
Вдруг я вспомнила, что уже больше двух недель не оплачивала мобильный.
— Алла… извините… Я боюсь, что у меня кончаются деньги… Я, наверное, минут на десять задержусь. Оплачу где-нибудь у метро…
— Нет-нет. Все в порядке, Евдокия Ивановна. Мы положили вам пятьсот долларов, не волнуйтесь. Звоните сколько угодно.
— Пятьсот?!.. Я… верну.
— Нет, это служебные. Через пять минут я буду вас ждать. О’кей?
— Хорошо. Спасибо, Алла.
У меня никогда еще не было пятисот долларов на мобильном. Две тысячи рублей максимум. Я припарковалась напротив Храма, с другой стороны, около Института русского языка. Бибикнула обещанная Аллой смска.
В метро было душно, но, как мне показалось, весело. Меня поразило обилие очень красивых, стройных и богато одетых женщин. Стало немного грустно. Если они в метро такие, то какие же они в своих машинах, те, кто и в метро-то никогда не ездил?..
На «Парке культуры» ко мне сразу же подошла Алла. Я ее себе примерно так и представляла: худенькая, невысокая, с почти неестественно красивым лицом. Рыжая. Глаза — зеленые, умные. То отвлеченно глядят в пространство, то внимательно всматриваются в твои зрачки. Похожа чем-то неуловимо на мою Ленку, которая вдруг резко похудела и стала серьезной. Рядом с ней стоял печальный лоб в черном кожаном пальто. Такой… Пьеро-вышибала.
— Ну вот и славно, Евдокия Иванна! Это наш шофер Сергей.
— Очень приятно, — сказала я.
Сергей скорбно кивнул головой:
— Аналогично.
— Ключики дайте, — улыбнулась одними глазами Алла. — Сергей перегонит вашу «Ниву» в гараж. Хорошо?
Я достала ключи, протянула Сергею:
— Я поставила ее… знаете… там… рядом с…
— Я в курсе, — почти трагично произнес Сергей, взял ключи, посмотрел на них, как на скоропостижно скончавшуюся любимую морскую свинку, и молча, не прощаясь зашел в метро.
— Ну, пошли? — сказала Алла.
— Пошли.
— Устали? Не выспались?
— Нет, я десять дней отсыпалась.
— В Крестах?
— Д-д-да.
— Как здоровье Надежды Петровны?
— Спасибо, хорошо… Господи, откуда ж вы все обо мне знаете?!..
— Не обижайтесь, Евдокия Ивановна.
— Да я не обижаюсь. Просто…
— Понимаете, обо всех, кого Тимур Тимурович берет на работу, он должен иметь исчерпывающую информацию. В рамках разумного, конечно. И без ущемления прав и всего такого. Элементарное служебное досье.
— Вплоть до размера бюстгальтера?
Алла улыбнулась. Теперь не глазами, а только лицом:
— Нет, это лишнее… Личное и лишнее. Хотя иногда…
— Я не понимаю. Насколько мне известно, Тимур Тимурович был ранен. Так?
— Так. Он идет на поправку. Можно сказать, уже поправился.
— Очень хорошо. Но я-то ему зачем?.. Компенсация, что ли, за магазин?
— Обо всем об этом он вам расскажет сам. Чуть позже, когда выпишется из больницы. Скоро вы убедитесь, что Тимур Тимурович… словом — что он хороший человек. Поверьте, вам предлагается очень неплохая работа. Тимур Тимурович знает о ваших деловых качествах. Пару недель на адаптацию — и вы в работе. Никакого пива, никаких Паровозов и Целлюлитов… — Алла властно заглянула в мои глаза. — Ничего такого. Ваша должность… пока… будет называться, скажем, так: менеджер по пиару в сфере маркетинга и торговли.
— Хм…
— То есть, грубо говоря, ваша работа — общаться с людьми. Английский вы знаете прилично.
— Когда-то знала. Но в Курилках, сами понимаете…
— Английский подтянете. Наймем преподавателя. Хотя — больше вам понадобится русский.
— А Аладдин…
— Тимур Тимурович рассудил так, что вы с Аладдином Ахмадовичем неплохо ладите. Так?
— Так.
— Вот он и будет у вас в непосредственном подчинении. Кстати, нужен еще один человек — бухгалтер. Назовем его гордо финансовым директором. У вас нет подходящего человека на примете?
Я задумалась, потом спросила:
— А что вы… мы, собственно говоря, продаем?
— Многое. В данный момент — антидепрессанты.
— О Господи!
— Идут замечательно. Но это — детали. Подумайте о бухгалтере.
— Есть у меня одна кандидатура… Но она не москвичка.
— Вы имеете в виду Елену Васильевну Баш?
— Вы и это знаете, — упавшим голосом проговорила я.
— Конечно. Предварительно ее кандидатура уже обсуждалась. Все — за. Ведь это ваша лучшая подруга. Так? Звоните ей, пусть приезжает. Снимем ей квартиру рядом с вашей. Никаких проблем. Работайте на здоровье. Вот мы и пришли.
Это был обычный подъезд обычного дома. Скромная вывеска: «Транс-мед». Алла набрала код — 155. Дверь открылась. Европодъезд. Охрана. У охранника — лицо удава с чувством юмора.
— Мы занимаем три этажа. Ваш кабинет на втором. Номер 16. Цифра подходит?
— Вполне.
В офисе почему-то нам никто не встретился. «Все на тим-билдинге», — пояснила Алла на мое немое удивление. У меня начало создаваться впечатление, что Алла читает мои мысли. Уютный кабинет. Телефон, компьютер, стол, кресло, шкаф, диван, кофеварка, сакраментальный фикус. На стене почему-то — портрет Тютчева. Странно.
— Любимый поэт Тимура Тимуровича, — сообщила Алла. Опять же я успела только подумать: «Странно». — Вы не против Федора Ивановича?
Я подумала во второй раз: «Странно». Тютчев был и моим любимым поэтом. «Она сидела на полу…» Сто лет уже не перечитывала…
— «Она сидела на полу и груду писем разбирала…» — тихо проговорила Алла. Я почти с испугом посмотрела на нее.
— Что, попала?.. — спросила Алла, вцепившись мне в лицо своими зелеными глазищами. Зрачки у нее настолько сузились, что почти совсем пропали.
— Попала.
— Давай на «ты», — сказала она внезапно. — У нас в офисе все на ты. Это стиль Тимура.
— Давай.
— Вот и хорошо. Доставай паспорт, книжку трудовую, если есть… Все эти страховые инэнэны…Что там еще?.. Фотографии завтра сделаешь. Посиди тут пять минут, кофе попей. Я сейчас. Вернусь, и пойдем тебя расселять. Кстати, кредитка у тебя с собой?
— С собой.
— Зайди в банк. Он здесь недалеко, я тебе покажу. Тебе там Тимур кое-что начислил… Сними денег на первое время. Ладно?
— Ладно.
— Ну и хорошо. Я сейчас.
Алла ушла. Я села в кресло, посмотрела на Тютчева. Тютчев тоже сидел в кресле. Он смотрел на меня не отрываясь сквозь очки…
«Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело…»
Какое-то тихое, трепещущее, как октябрьский лист, счастье подступило к сердцу. То ли предчувствие, то ли благодарность… Нечто среднее между ожиданием счастья и благодарностью. Надо было найти слово. С минуту я вспоминала. Наконец, вспомнила: «Благодать». Я поняла, что все теперь будет иначе. Что все, что было до этого дня, было только прелюдией. Как в фильме «Начало». Я, перегнувшись через стол, заглянула в дверь. Там — никого. Я быстро перекрестилась. Перекрестилась, глядя на Тютчева. Прошептала: «Спасибо, Господи». Глубоко вздохнула, встала и включила кофеварку.
В этот же день, часа в четыре, мы с Аллой сидели на полу, на индийском ковре, в моей квартире на Пречистенке и пили «Мартини». Бьянко, с апельсиновым соком, как полагается. Закусывали свежим манго, которое Алла три дня назад привезла из Камбоджи. Я сразу же влюбилась и в Аллу, и в манго, и в «Мартини», и в свою новую уютную двухкомнатную квартиру на третьем этаже, с окнами на огромный старый тополь, и даже — заочно — в далекую страну Камбоджу. В которой я никогда не была и о которой так вкусно, зачмокивая ломтиками манго, рассказывала Алла.
С Аллой мы сдружились сразу и, судя по всему, навсегда. Такое бывает. Выпив по первой, мы тут же позвонили Ленке. Сначала с Ленкой поговорила я, потом с ней поговорила Алла. Сразу — на «ты» и так, как будто она знает ее с горшка. Я думала: «Вот нас было двое, а теперь нас трое… И как на подбор: я — шатенка, глаза карие, Ленка — сероглазая блондинка, а Алла — рыжая и зеленоглазая».
