Н и к и т а. Та не баба, которая отказывать не умеет.
Появляется Л у ж к о в, он тащит на плече сломанный велосипед.
Л у ж к о в. Только выехал — вилка сломалась. Кузнецы где?
Н и к и т а. Вас бы не было, я бы и про вас не знал.
Л у ж к о в. А это что за мешок?
Н и к и т а. Домна считает — краденый.
Л у ж к о в. Овес. Ну ясно: с Лебединой протоки. Кто отличился?
Н и к и т а. В кузнице нашли. Под кучей хлама.
Л у ж к о в. Солдатский. Стало быть, ваш или…
Н и к и т а. Я на чужое не падкий, товарищ Лужков. Я не такой, как у вашего отца дети.
Л у ж к о в. …или Мантулина. Ладно, выясним. А на подводе зерно откуда?
Н и к и т а. Откуда как не с элеватора? Домна на трудодни выписала.
Л у ж к о в. На трудодни?! Вы в своем уме? Немедленно, слышите, немедленно отвезите обратно! В других колхозах семян не хватает, а вы — на трудодни. Додумались же!
Н и к и т а. Мне что, я человек подневольный.
Л у ж к о в. Сейчас каждое зернышко на вес золота!
Н и к и т а. А колхозник на какой вес? Неужто он горстки зерна не стоит? Или так: умер Максим, ну и пес с ним? Зароют, а я к его бабе салазки подкачу.
Л у ж к о в. Вы на что намекаете?
Н и к и т а. Кого касается, тот поймет. Шумнешь в районе — обо всех твоих художествах расскажу! Одни воюют, Родину защищают, другие в тылу по бабам шастают! Сказывали мне, как ты в моем огурешнике… от собак прятался!
Л у ж к о в. А я и не скрываю. Я хотел жениться на Клавдии Марковне.
Н и к и т а. При живом-то муже? Каков гусь! А ему такое дело доверили!
Л у ж к о в. Я ничего дурного не сделал. Могу отчитаться перед кем угодно.
Н и к и т а. И о том, что пуговицы у меня терял, скажешь?
Л у ж к о в. Не утаю, будьте уверены.
Н и к и т а. Жалко мне тебя, губошлепа! Ладно уж, промолчу. Но и ты никому не сказывай!
Л у ж к о в. А вы не жалейте. Я не боюсь отвечать за свои поступки. И покрывать вас не стану. Если бы только вам трудно было, а то все одинаково бедствуют!
Н и к и т а. Ну шумни, шумни, ежели партбилета не жалко. (Уходит.)
Входит И г н а т с с ы н о м. Увидев мешок, Игнат заносит его в кузницу. Л у ж к о в заходит следом.
Л у ж к о в. Ваш мешок?
И г н а т. А то чей же?
Л у ж к о в. И овес ваш?
И г н а т (удивленно). Само собой.
Появляется Н а д е ж д а.
Г р и н ь к а. Тять, а ведь он с умыслом тебя спрашивал!
И г н а т. Догадываюсь.
Н а д е ж д а. Я где-то здесь топор оставила.
И г н а т. Ты уж не первая пропажу ищешь. Товарищ Лужков тоже принюхивается: не пахнет ли вором.
Лужков пересыпает овес из ладони в ладонь, Гринька вяло стучит по наковальне.
Л у ж к о в. И чего вы хорохоритесь? Ведь я знаю, вы этот овес на Лебединой протоке взяли. У сеяльщиков.
Н а д е ж д а. Эх, Игнат, Игнат! На что польстился!
Г р и н ь к а. Неправда, неправда! Он этот овес с войны принес!
Л у ж к о в (иронически). Очень убедительная версия!
И г н а т. С войны, так точно! Лежал во время привала на овсище, нажелудил и таскал, пока домой не вернулся.
Л у ж к о в. А кто подтвердить может, что вы с овсом вернулись?
В кузницу набивается народ: Д о м н а, Н и к и т а, к о л х о з н и ц ы.
Г р и н ь к а. Тятя, он что городит, а?
И г н а т. Пускай городит. Язык без костей.
Л у ж к о в. Так кто же?
Г р и н ь к а. Я, я подтверждаю!
Л у ж к о в. Ты не в счет. Ну?
И г н а т. Да вот Никита. Помнишь, Никита? Ты же должен помнить!
Н и к и т а. Нет, верно, запамятовал.
И г н а т. Счеты решил свести? Цена не равная, Никита!
Д о м н а. Как ты докатился, Игнат, до этого? Стыдобушка! Вдов и сирот обираешь!
Г р и н ь к а. Врешь, все врешь! Никого он не обирал!
Л у ж к о в. Придется протокол составить. (Достает из полевой сумки карандаш, блокнот. Пишет.)
К л а в д и я. Кому верите, люди, Никите? Да он родного отца на плаху отправит, ежели тот ему на мозоль наступил! Не знаете, будто?..
П е р в а я ж е н щ и н а. Отца — пусть. А Игната за что? Делить им некого.
К л а в д и я. Меня, меня к Игнату приревновал!
Н и к и т а. Если уж приревную, так не к Игнату! Сама знаешь, кого во время войны привечала.
Л у ж к о в. Зачитываю протокол. «Настоящий в том, что третьего июня тысяча девятьсот сорок шестого года гражданин Мантулин Игнат Арсеньевич совершил кражу одного мешка колхозного овса. Мешок был похищен с поля и спрятан в куче железного хлама. Розыск произведен в присутствии свидетельницы Решетовой Надежды Евграфовны». (Надежде.) Подпишите.
Та подписывает.
Л у ж к о в (Игнату). Теперь вы.
Игнат растерянно вертит карандаш, другой рукой гладит плачущего Гриньку.
И г н а т. Люди… люди! Разве я лиходей какой?
Н и к и т а. Признайся, Игнат, зерно-то, может, для солонцов позычил? Тогда вина твоя как бы и не вина.
И г н а т (рванувшись к нему). Иуда! За сколько сребреников жизнь мою продал?
Женщины разнимают их.
Ну ладно, ворочусь из района — тесно тебе на земле покажется, сволочь!
К л а в д и я. Не верю! Хоть убейте, не верю!
Д о м н а. Суд разберется. Если невинный — первая в ноги брошусь. А если грех за душой, знай: за сыном присмотрим. С пути не дадим сбиться.
Л у ж к о в. Велите лошадь запрячь, Домна Сергеевна!
Никита между тем выскользнул на улицу.
Н и к и т а (с улицы). Кирька! Сворачивай сюда! Для арестанта лошадь требуется!
Г р и н ь к а (услыхав это страшное слово). Тятя! Тятенька, за что они нас, а? За что-о-о?
К л а в д и я. Если Игнат не честный, то кто же честный из нас?
Игнат молча и низко ей кланяется.
И г н а т. Екипаж подан, граждане! Ага.
З а н а в е с
1
Прошло восемь лет.
Подле дома Мантулиных рокочет гармошка. У тополя В е р а и Г р и г о р и й, восемнадцатилетний парень с тайной во взгляде.
Через заплот на них поглядывает К л а в д и я, развешивающая в соседней ограде белье.
Г р и г о р и й. Вызов пришел. Поеду сдавать экзамены.
В е р а. Скульптором станешь.
Г р и г о р и й. Ну, сперва поступить надо! Там знаешь какой отбор!
В е р а. Поступишь. Ты умный. Это я дура дурой. Семи классов не кончила. Вон руки-то, посмотри, как истрескались!
Г р и г о р и й. У тебя красивые руки.
В е р а. Ой, ты наговоришь.
Г р и г о р и й. Нет, правда. Пальцы тонкие, длинные. С такими пальцами только на пианино играть.
В е р а (смеется). На пианино? Да я его, кроме как в кино, не видела. Мое пианино — коровье вымя. Каждый день часов по семь упражняюсь. Веселая музыка!
Г р и г о р и й. А что, я люблю слушать, когда молочные струи о подойник звенят.
В е р а. Струи все любят, а вот когда молочко пьют, о доярках не помнят. И когда невест выбирают — тоже стараются выбрать пианисточек с длинными пальцами.
Г р и г о р и й. Что ты несешь, Вера?
В е р а. Несешь? Вру, что ли? Выучишься — на ком женишься? На городской. Знаю я вас! Я вот вас как знаю!
Г р и г о р и й. Не кричи. Рано тебе о замужестве.
В е р а. Что ты понимаешь? Рано, рано… помешался на солонцах да камешках и дальше носа ничего не видишь. А жизнь-то не только у тебя под носом. Она везде — и разная.
Г р и г о р и й. Пореви еще.
В е р а. Не дождешься! У меня тоже есть гордость! Вот уеду в город и заживу не хуже других… пианисточек!
Г р и г о р и й. Езжай, жалко, что ли.
В е р а. И уеду. Выучусь на парикмахершу — работка не пыльная: чик-чик ножничками! Маникюрчик, завивочка. Тоже нужна фантазия. Обрати внимание на мою прическу!
Г р и г о р и й. Замысловатое сооружение! Сама придумала?
В е р а. А то кто же? Уж в этой-то отрасли я себя проявлю! Будьте уверены, Микеланджело!
Г р и г о р и й. Вполне возможно.
В е р а. Так что прощайте, великий скульптор. Через недельку заявление подам, и тю-тю! Когда женитесь — приводите свою пианисточку. Так и быть, вне очереди причешу… из уважения к вашему таланту.
Г р и г о р и й. Заладила, как сорока! А я вовсе не о том думаю.
В е р а. Да уж ясно о чем: камень да солонцы — вот все твои думы. А людей, которые рядом, не видишь. (Уходит.)
