Зот Тоболкин - Пьесы

К у з ь м а. Возьмем. Я уж решил. Возьмем и уедем.

П а в е л. Мне дорога заказана. А ты плыви, уплывай, пока не поздно.

К у з ь м а. Без тебя с места не сдвинусь. Давай вместе!

П а в е л. Следователь вызывает.

К у з ь м а. Ну и что? Он всех подряд вызывает. Надо же выяснить… причины пожара.

П а в е л. Что выяснять? Всё ясно.

Кузьма. Вызывает — значит, не все. Вон молодожены идут.

Идут  А л е к с е й  и  С о р о к а, с ними — П у т н и к о в.

П у т н и к о в. Ушли все близкие… и вы уходите.

С о р о к а. Мы же встретимся… Вот погрузите баржу — через неделю вернетесь в институт.

П у т н и к о в. Нет, нет, я чувствую. Я послал им ноту… очень решительную по форме… Надо ждать ответных действий…

С о р о к а. Успокойтесь… они не посмеют. И вообще… поменьше об этом думайте.

П у т н и к о в. А что мне еще остается?

С о р о к а. Раньше вы собирались написать о крыльях бабочки…

П у т н и к о в. Не успел… и теперь уж не успею.

С о р о к а. Потому что изменили своей системе. Следуйте ей и не унывайте.

П у т н и к о в. Я попробую… (Трет лоб.) Простите, я должен что-то сказать… не могу вспомнить. (Уходит.)

А л е к с е й. Тебе не опостылело здесь, братан?

П а в е л. Ага, поезжай с ними, Кузя.

К у з ь м а. Никуда я не поеду.

А л е к с е й. Решай сам. Ты уж не маленький.

С о р о к а. Мне будет очень тебя не хватать.

К у з ь м а. И без меня есть с кем возиться. Я трудный ребенок.

А л е к с е й. Ты что-то задумал… Молчишь? (Развел руками.) Раньше ты был откровенней. Ну давай, отец, отходную.

П а в е л (откупорил бутылку, налил, но сам пить не стал). Пейте, пейте. А я свое выпил. Ну, как говорится, совет да любовь. (Расцеловал сноху, сына и ушел.)

А л е к с е й. Мне жаль расставаться, брат. Но хоть отец под твоим присмотром будет.

К у з ь м а. А ты под Сорокиным присмотром. Держи его крепче, Виолетта Брус. А то опять куда-нибудь смоется.

С о р о к а. Пусть не надеется, я его так запрягу… минуты свободной не будет. Я его в институте учиться заставлю.

К у з ь м а. Следует, следует. Постойте, я же не подарил вам ничего! (Радостно.) Вот деревяшка древняя… Может, ценность имеет? (Подает старую, изъеденную червями братину.)

С о р о к а. Это же братина, Кузьма! Шестнадцатый век, если не старше. Ты где ее раздобыл?

К у з ь м а. У озера. В деревянной башне. Сквозь башню две березы еще проросли.

С о р о к а. Ох, Кузьма, Кузьма! Что же ты мне раньше-то не сказал? Мы эту башню давным-давно ищем. Это остатки казачьей крепости, о которой упоминает Семен Ремезов.

К у з ь м а (хмурясь). Мало ли кто о чем поминал! Вам речники сигналят.

А л е к с е й. Может, останешься, Вита?

С о р о к а. А ты уедешь без меня? Не выйдет! Вернемся будущим летом.

Гудок. Простившись с Кузьмой, А л е к с е й  и  С о р о к а уходят.

Входит  П у т н и к о в.

П у т н и к о в. Ушли? А я не поздравил их. (Кричит.) Будьте счастливы! Будьте счастливы! (Уходит.)

В ответ доносится: «Спасибо!»

Кузьма, помахав отъезжающим, садится на одну из парт, затем на другую, на третью. Встав, заложил руки за спину и обратился к воображаемым ученикам.

К у з ь м а. Здравствуйте, дети. С чего начнем наш первый урок?

А во дворе Брусов сидит на завалинке одинокая  П а в л а. Сидит, перебирая похищенные у археологов драгоценности.

Из избы выходит с котомкой  П а в е л.

П а в л а. Далеко собрался?

П а в е л. Далеко ли, близко ли — суд решит. (Подошел к мемориальной доске, которую так и не успел заменить мраморной, провел пальцем по каждой букве.)

П а в л а. Сиди, пока за язык не тянут.

П а в е л. Никчемный я человечишка… пьянь, а совесть не всю пропил.

П а в л а. Век строила — рушится в один миг. Не ходи, Паша… не ходи!

Павел, покачав головой, собирается уходить.

К у з ь м а (уходя). Ты к следователю, тятя? А почему — ты? (Смотрит на Павлу.)

П а в л а (выронив драгоценности). Не этого я хотела… Все рушится… Останься. Сама пойду. Пожар-то я учинила. (Встала, выпрямила сильные плечи.)

К у з ь м а. Мама! Мамочка! Бедняжка ты моя!

Павла, погладив его, идет к калитке.

П а в е л. Не надо, Павла… ты мать… а мне терять нечего.

П а в л а. Терять каждому есть что… Это понимаешь, когда все утеряно. Прощайте. (Ушла.)

К у з ь м а. Мама-а-а!

Он, в сущности, и теперь еще ребенок. Но ребенок, много познавший… Его юность начинается с пепелища. А на земле желтеют никому не нужные драгоценности.

З а н а в е с

1972

ДЕМИД КАЛИНКИН.

АННА его жена.

ФЕДОР

КИРИЛЛ

ЖДАН сыновья.

СЕМЕН САВВИЧ.

ТОНЯ внучка его.

ФЕДОТ БУРМИН председатель сельсовета.

КАТЕРИНА жена его.

СТЕША сестра Катерины.

ЕВСЕЙ РЯЗАНОВ.

ТИМОФЕЙ его сын.

ГУРЬЕВНА жена Евсея.

ПРОНЬКА парнишка лет десяти-двенадцати.

ЛАТЫШЕВ раненый лейтенант.

УЧИТЕЛЬНИЦА.

ПАРЕНЬ

ДЕВУШКА персонажи сна ЖДАНА.

КОЛХОЗНИЦЫ.

Крестьянский двор, обнесенный заплотом. Во дворе плотничает  Д е м и д  с сыновьями  К и р и л л о м  и  Ж д а н о м. Федор возится под навесом. На козлах восседает  С е м е н  С а в в и ч.

К и р и л л (у него синяк под глазом). Так, говоришь, самого царя видал?

С е м е н  С а в в и ч. Удостоился. Стояли нос к носу.

К и р и л л. Ну и каков он из себя колером-то?

С е м е н  С а в в и ч. Чуток срыжа, осанистый. Глаз вроде твоего, небыстрый.

Ж д а н. У Кирюхи небыстрый? У него глаз — ртуть. Потому и в радугах.

К и р и л л. Помалкивай! Старшие беседуют.

Ж д а н. Не задавайся! Всего-то два года разницы.

К и р и л л. Два года, брат ты мой, — это же семьсот тридцать дней. Топором по разу в день тюкать, и то семьсот тридцать зарубок. А сколь каши съешь, сколь рубах изорвешь?

Ж д а н. Насчет каши и рубах справедливо. А топор — не по руке. Чаще-то кулаком тюкаешь.

К и р и л л. Кулак у меня шустрый. Безотказно включается.

Ж д а н. Шустри пореже. Бурмин давно зуб точит.

К и р и л л. Брат разве не выручит? Он как-никак секретарь в совете.

Ж д а н. Набедокуришь — первый суда потребую.

К и р и л л. А я с Тимкой схватился из-за такого головастика. Вижу, Тоньку твою зафлажил. Я и врезал…

С е м е н  С а в в и ч. Молодчага!

Ж д а н. Не моя она вовсе. Мы — так, гуляем.

С е м е н  С а в в и ч. Хоть и не так — возражений не будет. Верно, Демид?

Д е м и д. Им жить — им и решать. Лишь бы решали по совести.

К и р и л л. Про царя-то доводи уж до точки.

С е м е н  С а в в и ч. Ему без меня точку поставили… В Катеринбурге.

К и р и л л. Читал, знаю. Ты мне про то поведай, чего не вычитаешь. (Сел, принялся цигарку крутить, но, покосившись на отца, спрятал кисет в карман.)

Д е м и д. Кури, кури! Себе вредишь.

К и р и л л. Вредно, когда не взатяжку. Взатяжку, наоборот, дым все нутро прочищает. (Закуривает.) Сыпь, дед! Люблю тебя слушать.

С е м е н  С а в в и ч. Язык — конь выносливый. Хоть на край света увезет.

К и р и л л. А ты правь, правь вожжой-то, чтоб не заблудиться.

С е м е н  С а в в и ч. Мне бы на ноздрю положить. Табакерку дома оставил. (Взяв щепоть табаку, зарядил ею ноздрю.) А-ах! Веселый человек зелье-то это придумал! Пчхи! Пчхи! Тьфу ты, ёкмарьёк! (Лукаво.) Ты кого-то спрашивал у меня, Кирьша?

К и р и л л. (попадая в тон). Насчет бабки интересовался. Говорят, покойница ухватом тебя частенько охаживала?

С е м е н  С а в в и ч. Ботало! Ежели я всей Антанте не покорился, неужто бабе позиции сдам?

К и р и л л. На какую нападешь. Моя мамка, к примеру, любого обломает.

Д е м и д. Не собирай! Я от нее сроду худого слова не слыхивал.

К и р и л л. Ты и сам ее от всех ветров загораживаешь.